Вторым весомым плюсом её положения было изменение условий проживания и работы. Если раньше, ей как обычной служанке требовалось выполнять поручения старших товарищей, довольствоваться условными объедками с общего стола и спать в общих комнатах, то сейчас она сможет есть такую же еду, что и я… На этом моменте, девушка смущенно покосилась на пустой кувшинчик, и я подумал, что надо было разграбить кухню на что-то более существенное, чем жалкое козье молоко и сдобные булки.
Да и личные служанки в большинстве своем, живут под одной крышей вместе с господином… Ещё одно виляние взгляда, только теперь в сторону кровати.
– Погоди, – я поднял ладонь в останавливающем жесте. – Допустим, я примерно понимаю твой интерес, но осталось два вопроса. Первый: тебя… не знаю, как лучше выразиться, прислали ко мне в подарок, что ли. Как такое может быть? Ведь ты ничего не знала обо мне, а вдруг я оказался бы каким-нибуть моральным уродом?
Девушка приоткрыла ротик, чтобы ответить, но я продолжил:
– И наконец, второй вопрос так же связан с первым. Если ты, «подарок» мне, – на этих словах я поморщился, – то стоит вопрос доверия. Вдруг ты мне ночью глотку перережешь или не знаю… своей замерзающей тушкой обеспечишь гипотермию тела, а я случайно заболею и умру?
Я попытался пошутить, но серьезная мордашка девушки говорила о том, что вопросы она восприняла более чем серьезно.
Из дальнейшего рассказа стало понятно следующее: Сам процесс «дарения» был полностью нормален, кроме одного нюанса: если бы мне «подарок» не понравился, то я мог бы спокойно отказаться от него. Конечно, хозяева, могли бы оскорбиться таким недоверием с моей стороны, но чаще всего все шишки летели в сторону отвергнутого «подарка». А насчёт верности… После процесса «дарения», который мог длиться несколько дней – новоиспеченные господин и личный слуга проходили маленький ритуал, после которого слуга получал татуировку на шею – знак своего господина.
Самое интересное было в том, что с этого момента личный слуга становился действительно личным, так как ему запрещалось далеко отлучаться от господина. Почему, спросите вы? А потому что, при смерти господина, слугу убивали, как не справившегося со своей задачей. Да и в целом, если любой стражник или человек встретит на улице личного слугу, а в радиусе видимости никакого господина не наблюдается, то слугу могут поймать и получить неплохую награду, как за возможного беглеца и клятвопреступника.
– Другими словами, если я захочу утром пойти потренироваться наедине возле озера, а ты в это время будешь готовить завтрак, то из тебя сделают клятвопреступницу?
– Нет, конечно, – произнесла Мия. – Монастырь маленький, все друг друга знают, так что никто вламываться не будет. Но я, например, не смогу самостоятельно пойти в Родис. Или если ты, внезапно исчезнешь, то спустя пару месяцев, тебя признают погибшим и убьют меня…
Последнюю фразу, девушка заканчивала тихо и с легкой тревогой поглядывая в мою сторону, а я в свою очередь восхитился изящности «привязи», на которую меня посадили. Конечно, радует, что девушка по умолчанию, должна играть на моем поле и в моих интересах, но поди дай стопроцентную гарантию… То, что она будет связана со мной жизнью все равно не является поводом всецело доверять ей. Но в то же время, я прекрасно понимал, что в интересах девушки находиться постоянно рядом. И чем больше мы будем вместе, тем незаменимей она будет…
– А если я захочу отказаться от личного слуги? Или, наоборот, наградить его свободой за верную службу?
– Я о таком не слышала. – девушка пожала плечами, – но ты можешь отказаться сейчас, правда мне лучше будет уехать из монастыря, подальше от …
– Не волнуйся. Отказываться я не буду, как и сбегать не собираюсь. А вот если вдруг решу, что наши дороги с вашими мастерами расходятся, то тебя не брошу. Веришь мне? – последние слова вырвались практически помимо моей воли, словно давно привычная фраза, подчёркивающая мою готовность и уверенность следовать данному обещанию.
Девушка с видимым облегчением кивнула и улыбнулась. Сразу начав напоминать довольного котёнка.
«Хотя наверняка, существует специальный реестр всех изображений слуг, так что скрываться в одиночку это одно, а вот когда на тебе висит обуза, что словно маяк, будет привлекать к себе внимание…».
– Кстати, а почему вы это место зовете монастырем? Если так посмотреть, то это больше похоже на малую крепость, чем на место уединения и служения богам…
– Не знаю. Так повелось. Хотя говорят, что после Великой Войны именно монастыри, стали защитой и начальной точкой для возрождения выживших. Да и боги старались защищать места их поклонения.
Мы пообщались ещё немного. В целом, Мия, создавала впечатление доброй, немного наивной девочки, что смогла сохранить подобный взгляд на мир, несмотря на достаточно трудное детство сироты. При чем, на вопрос, что случилось с родителями, она лишь равнодушно пожала плечами, сказав, что сознательное детство она провела в сиротском приюте, из которого её и ещё десяток детишек забрал мастер Нико, последний приказ которого, стать хорошей слугой для меня – она надеется выполнить со всем прилежанием, чтобы не подвести его.
Потребовав от девушки список нужных мелочей, которые могли нам понадобиться во время нашего проживания, я получил лишь заверения, что она со всем справится. Теперь, когда она спокойна за свою дальнейшую судьбу, она сможет действовать от моего имени и получать все нам причитающееся.
Последнюю фразу девушка произносила с легкой, мстительной улыбкой, на которую я отреагировал лишь покачиванием головы. Кажется, я уже встречал подобных девушек, что, обретая опору и поддержку почти кардинально преображались для посторонних в жутких стервочек… Тут главное с ними, держать руку на пульсе и не стесняться периодически одергивать их, иначе одуревшие от собственной безнаказанности женщины – как бы не пострашнее любой пандемии…
Как итог, забрав кувшинчик я, не слушая протесты будущей мстительницы, направился на кухню. Почему? Потому что я был уверен, что каким бы ни был у тебя статус – он становится намного комфортней, когда тебя поддерживает младший обслуживающий персонал. Конечно, можно играть роль «большого начальника» и цедить сквозь зубы приказы или сбросить подобное общение с «электоратом» на ту же личную служанку, но это ненадежный путь. Мой статус экса, учитывая, что все их считают странными, ничуть от подобного общения не пострадает. А это значит, что надо наводить мосты.
Поэтому, вернувшись во владения Мамаши Диоры, я первым делом вернул посуду и поблагодарил её за выпечку, попутно пожаловавшись, что даже толком не успел все распробовать.
Когда вам скажут, что люди падкие на лесть – не сильно этому верьте. Люди падкие на признание их заслуг. Неумелая или неискренняя лесть хорошо ощущается на подсознательном уровне, а потому доверия такой человек не вызывает. А вот признавая его заслуги – да. Булочки действительно были очень вкусными, а мы с Мией – слишком голодны, чтобы миндальничать с ними, так что я говорил вполне искреннее и об успехе моих слов свидетельствовала довольная улыбка главной поварихи монастыря. Правда, она позволила себе шутливо пригрозить мне пальцем и суровым тоном сказала, что таким её не проймешь и больше еды я не получу. На что пришлось с видимым сожалением вздыхать и пытаться имитировать жалобный взгляд, которым я заработал ещё парочку баллов в отношениях с этой хорошей женщиной.
А тем временем, помня о том, что долго болтать и отвлекать начальницу кухонного отдела будет крайне плохой идеей, я исподволь скользил взглядом по её подчиненным и одна из служанок, чистящая от кожуры какой-то фиолетовый корнеплод, напоминавший морковку[3].
Хотя сам корнеплод меня интересовал мало. Моё внимание привлекли руки сидевшей в уголке уже пожилой женщины. Грубая кожа с россыпью пигментных пятнышек была вполне нормальной, учитывая общие условия труда и возраст, а вот узловатые и увеличенные мелкие суставы рук, выделялись. Если это то, что я думаю…
