– О чем ты разговаривал с папой? – напряженно спросила Тамара, не обращая внимания на руку Никиты, прочно утвердившуюся на ее бедре.

– Он интересовался о наших… мм… отношениях, – с ленцой ответил волхв. – У нас был очень серьезный разговор. Мужской. Но без мордобития.

– Да ты что? – усмехнулась девушка, усиливая нажим на его шею. И вдруг игриво укусила Никиту за мочку уха. – Надеюсь, он удовлетворил свое любопытство? Или запретил нам встречаться наедине?

– Почему же? – делая вид, что не заметил многозначительного укуса, улыбнулся парень. – Он же не привязал тебя к стулу, когда мы собрались уезжать. Просто попросил быть аккуратным, не давать лишних интервью до свадьбы. Я его понимаю. Как-никак, ты из императорского клана, а встречаешься с простым поместным дворянином. Согласись, присутствует некий раздражающий фактор для родовитых аристо. Твой отец – хороший мужик, хоть и прячет в кармане свой кирпич. Пару раз по столу постучал. И еще интересовался, примем ли мы вассалитет императорского клана.

– Вот как? Поместный дворянин? Так и сказал? – удивилась Тамара и помрачнела. – А что ты ответил?

– Я просил не торопить меня с ответом.

– И он отстал от тебя? Не стал совать гербовую бумагу с соглашением на подпись?

– Дал отсрочку на время.

– Даже нашей свадьбой не шантажировал?

– Ты подслушала? – нахмурился Никита.

– Я слишком хорошо своего папочку знаю. Он же напролом идет к цели. Странно… Очень странно. Вот более чем уверена, что при его харизме и упертости ты уже сегодня вошел бы в наш клан. Думаешь, ты его запугал?

Никита хотел скромно промолчать, каким образом отложил решение неприятного для него вопроса на неопределенный срок, но потом ответил:

– Проверял он меня. Любой род, получив приглашение в клановую структуру, сначала обговаривает его на своем Совете. Окончательное слово остается за патриархом. Как думаешь, великий князь не знал этого? Только дед меня сразу просветил по этому поводу.

– А больше он ничего не говорил? – прошептала Тамара.

– Нет, – твердо сказал Никита. – Ой, сказал, что убьет меня, если обману и брошу его красавицу-дочку. Раздавит как букашку между ладонями.

– Это он может, – задумчиво сказала княжна. – Ладно, хватит руками меня лапать и глазами раздевать. Давай-ка посмотрим твой планшет. Очень уж он интерес вызывает. И почему на нем нет меня?

– Я должен взять твою кровь, – зловеще прошептал Никита. – Только с ее помощью я смогу отслеживать твои перемещения.

Тамара с готовностью подставила палец.

– Где у тебя хранятся иголки-булавки? – деловито спросила она.

– На кухне. Нижний ящик крайнего правого навесного шкафа, – проходя следом за девушкой в кухню, подсказал Никита. Оглянувшись по сторонам, он выдвинул небольшой ящичек стола, где хранилось всякое разное ненужное добро вроде пустых флакончиков из-под спиртовой настойки, отрезков бечевок, старых ножниц. Как раз один флакон здесь и лежал. Волхв промыл его, перевернул, чтобы остатки воды стекли вниз, и сел за стол, где Тамара уже деловито дезинфицировала булавку.

– Ты бы еще шило приспособила, – оценив размеры булавки, хмыкнул Никита.

– Зачем тебе флакон?

– Накапаешь туда свою кровушку, а я потом закреплю твою метку на карте.

Тамара выставила палец, посмотрела с готовностью на Никиту, похлопала ресницами.

– Коли, чего застыл? Только резко, чтобы я не успела испугаться.

– Вот уж не думал, что ты такая трусиха, – пробормотал парень, поудобнее обхватывая булавку пальцами одной руки, а другой – обхватив подушечку безымянного пальца княжны. – Всегда считал тебя боевой девочкой, готовой укокошить даже своего будущего мужа клинками и огненными молниями…

– Назаров, хватит языком чесать! Коли уже… ай!

Подставив под палец флакон, он терпеливо, каплю за каплей сгонял в него кровь, пока не убедился, что этого материала ему хватит на несколько экспериментов. Тщательно притер крышку и поцеловал место укола.

– Хочу посмотреть, как ты будешь мою метку на планшет ставить, – расслабленно сказала девушка.

– Долгая история, – покачал головой Никита. – На привязку уходит до нескольких часов.

– Жаль. Скоро домой ехать.

– Так останься, а?

Ладонь девушки прошлась по его щеке. Улыбнувшись, Тамара покачала головой:

– Хочу, но не могу. Нельзя, понимаешь? На мне куча обязательств и условностей. Поддадимся минутной слабости – пожалеем. Не забывай, что мама и Катя – сенсорики. Сразу все узнают. Если Катька прикроет меня, то маму не проведешь. Не хочешь терять главного союзника в клане Меньшиковых – не разочаровывай княгиню. И угрозу папеньки тоже помни. Ну? Что приуныл? Выше нос, чародей!

– Ладно, потерплю, – ворчливо проговорил Никита. – Действительно, полгода – не срок. Пустяк на ровном месте.

Генерал подошел к окну и коротким рывком распахнул створки. В кабинет ворвались оживленные звуки весеннего города, чириканье воробьев на ветках деревьев, важное гульканье голубей на соседних подоконниках и на карнизах крыш. Радостный вдохнул в себя упоение расцветающей жизни и, развернувшись, вернулся к обыденности.

Оперативная группа во главе с Барковским и майором Тасеевым – всего десять человек – сидела за длинным столом и напряженно ждала очередного разноса.

Министр не стал орать или бить кулаком по столу. Он понимал безнадежность этих манипуляций, показывающих бессилие в запутанном деле. Его любимая папка с золотыми ободками оказалась распахнута резким движением. Нацепив очки, Радостный пару минут в полной тишине изучал бумаги, потом откинулся на спинку кресла.

– Господин подполковник, как идут мероприятия по розыску опасного государственного преступника Якута, то бишь Ошуркова Станислава Ивановича? Прошло четыре месяца с тех пор, как он умудрился выскользнуть из вашего «капкана»…

Последнее слово Радостный произнес с таким видом, как будто разжевал лимон. Таким образом он показывал свое отношение к идее Барковского посредством плотного наблюдения вынудить бандитов пойти на прорыв из дома Лобанова. Прокурор не хотел давать ордер на обыск, мотивируя свой отказ тем, что за хозяином усадьбы не числится никаких преступлений. Сидит себе человек в четырех стенах, занимается облагораживанием вишневого сада – так зачем волновать гражданина? Свое он однажды отсидел, осознал степень падения, исправился. Ну, с кем не бывает – навели на него облыжно, да уже разобрались.

– Разрешите, ваше превосходительство? – подал голос Тасеев. Майор увидел благосклонный кивок и встал, одергивая китель. – Картина произошедшего была восстановлена во всех деталях нашими специалистами-волхвами, дотошно разобравшими каждый момент применения магии.

– Интересно, – Радостный сцепил пальцы рук на животе. – Докладывайте.

– Вечером …декабря девятого года, приблизительно в восемнадцать часов, группа бандитов, среди которых находился Ошурков, под прикрытием иллюзионного полога покинула усадьбу Лобанова. Побег совершен прямо под прямым наблюдением наших постов. Но никто ничего не заметил, и все трое агентов утверждали, что ворота не открывались, через забор никто не перелезал. Волхвы установили факт применения качественной иллюзии: визуальной и звуковой. В трех километрах от дачного поселка оперативная группа нашла брошенную машину, в которой обнаружены остаточные следы аур трех человек, в том числе и Якута. Три аурных следа совпадают с теми, которые мы зафиксировали на месте нападения на конвой. Именно эта троица и сбежала под магическим пологом. Там же, возле брошенной «Ладоги», обнаружили следы еще одной машины. На снегу было четко видно, что вторая машина развернулась и поехала в сторону Петербурга. Мы по энергетическому полю транспорта проследили весь путь и нашли его в гараже одной арендной компании. Установили имя человека, бравшего машину в прокат на два дня, именно в тот период, когда мы упустили Якута.

– Кто он? – проявил нетерпение генерал.