– Так, Александр Константинович, только после обеда! – не поддался на провокацию малолетнего хитреца Никита. – Иначе никаких люзий. Ты знаешь, что магам иногда надо кушать, чтобы создать грандиозную картинку?

– Не-а! – мотнул головой Сашка, но под предупреждающий рык отца тут же рванул на свое место.

– А кто-то обещал меня научить этим «люзиям»! – раздался насмешливый голос Катерины.

Никита повернулся и с улыбкой увидел двух сестер, успевших принарядиться по случаю его визита. Какие же они красивые и непохожие! Девчонки, как сговорившись, надели короткие платья, соорудили на головах какие-то замысловатые прически, что вызвало зубовный скрежет Константина Михайловича. У отца к легкомысленным нарядам, показывающим слишком много для постороннего (Никита, при всем его сближении с Тамарой, еще не получил полного доверия), было свое мнение. Но сейчас на него внезапно накатила грусть, когда он увидел, как повзрослели его дочери, пытаясь своей красотой показать, в первую очередь папочке, что они выходят из-под его влияния. Тем более, рядом был молодой парень, который мог оценить их. Он и оценивал. Растянул рот в улыбке, лягушонок.

Катька степенно подошла к Никите и позволила поцеловать себя в руку. Потом взвизгнула и повисла на его шее, болтая ногами в воздухе.

– Мы будем обедать или обойдемся поцелуями? – строгий и сухой голос матери разбил безобразие и заставил всех утихомириться и занять места за длинным столом. Прислуга во главе с седым Василием шустро провела первую подачу горячего. Уступив нажиму великого князя, Никита позволил себе бокал красного вина. Завзятым трезвенником он и не был, просто не испытывал потребности в алкоголе. Ну, раз надо – значит, не стоит компании ломать желание. Тамара, сидевшая с ним рядом, благосклонно кивнула головой.

– Никита, я слышал, что вы скоро всей Академией выдвигаетесь на учения? – полюбопытствовал Меньшиков. – Куда, если не секрет? Впрочем, мне-то положено знать.

– Да нет секрета, – орудуя ложкой в супе, ответил Никита. – Через три недели уезжаем на северный полигон.

– Гельсингфорс? – усмехнулся Константин Михайлович. – Ну да. Отработка взаимодействия пехоты и морских подразделений. Шхеры, фьорды, десант. Генштаб активно моделирует театр боевых действий в прибрежной зоне.

– Точных планов нам никто не говорит, – Никита переглянулся с Тамарой и заметил в ее глазах грусть. – Но судя по тактическим занятиям – так и есть. Хотя предупредили, что в последний момент могут сменить дислокацию.

– На сколько уезжаете? – быстро спросила девушка. Она уже слышала, что предстоят учения, но всех подробностей не знала.

– Не могу сказать точно. Минимум два месяца. Потом – каникулы, – постарался утешить княжну Никита. – Да это быстро. Не успеешь проморгаться – уже лето… Как думаете, Константин Михайлович, моделирование именно такой тактической схемы совпадает с ТВД Южной Азии?

– Ага, сообразил! – довольно улыбнулся князь. – Кроме фьордов – да. Ну, особой точности никто и не требует. Береговую зону можно использовать любую. Даже лучше, если усложненный рельеф будет.

– Так, мужчины! – голос Надежды Игнатьевны прервал их разговор. – О своих тайнах и военных доктринах можете говорить в курилке или в кабинете. Вы навеваете на девочек скуку.

– Ничего подобного! – возразила Катерина. – Это гораздо лучше, чем ежедневное выпиливание кусков мозга про учебу!

– Катька! – по-простецки взвился отец. – Ты мне поговори еще! Совсем от рук отбилась! Кстати, я прекрасно осведомлен о твоих успехах, но это не отменяет родительского контроля.

– Если хорошо закончу гимназию – машину купите? – с надеждой спросила девушка. – Как у Тамары, кар.

– С чего такие запросы? – удивился князь и посмотрел на жену. Надежда Игнатьевна промолчала, но улыбнулась, глазами показывая, что поговорит на эту тему позже и без свидетелей.

После разборок с Ларисой Зубовой Тамара некоторое время с настороженным вниманием приглядывала за Никитой. Чтобы полностью отстраниться от внешних раздражающих факторов, она просила волхва увозить ее к себе домой, чтобы в спокойной обстановке проводить обследование. Девушка признавалась сама себе, что в маленьком особняке ей было уютно и спокойно. Она усаживала Никиту в кресло, а сама начинала сосредоточенно, подобно просвечивающим лучам рентгена, обследовать его ауру. С самого первого раза стало понятно, что Лариса свое обещание выполнила. Никаких следов не осталось. А вот Тамара вовсю пользовалась полным доступом к полевой структуре молодого волхва. Она плела «кольчужку» уже по второму и третьему кругу, добавляя узоры и укрепляя те сочленения в плетениях, которые казались ей слабыми. В результате долгих экспериментов на Никиту княжна установила такую броню, что самой показалось излишним. Но ломать свое произведение магического искусства Тамара не стала.

Каждый раз, заканчивая свою работу, она уезжала обратно в сопровождении кого-либо из гвардейцев. Отцу бы не понравилось отсутствие дочери, и даже упрочившиеся отношения между молодыми людьми не давали повода Тамаре рисковать своей репутацией. Жадные до слухов и сплетен репортеры бульварных газет не преминули бы воспользоваться ситуацией и выяснить более пикантные подробности встреч между будущим – как им казалось – зятем великого князя и его дочерью.

Провели смену блюд. Орудуя вилкой, Константин Михайлович умело потрошил запеченного осетра, собираясь с мыслями. Вопрос отношений его дочери с Никитой волновал больше, чем предстоящее заседание Кабинета, на котором император со своими помощниками должен выяснить, как быть с маньчжурами. Азиатская проблема назревала давно и грозила выйти из-под контроля.

– Я хотел бы поговорить с тобой, Никита, пока есть возможность, – сказал он, наконец, глядя на молодых. Тамара демонстративно положила свою руку поверх руки волхва. – А то получается, мы в таком кругу встречаемся не так уж и часто, и все время что-то отвлекает. Какие у тебя планы на будущее? Ну, хотя бы в первые два года?

– Да вроде бы все понятно, – пожал плечами Никита, осторожничая со словами. Что имеет в виду великий князь? Не влететь бы в ловушку. – Пока учеба в Академии, работа над дипломом и, конечно, внимательное отслеживание дел корпорации.

– Насчет твоего финансового благополучия – в «Изумруде» есть толковые управляющие, не так ли?

– Да, сейчас я никаким образом не смогу взять бразды управления в свои руки, – подтвердил Никита. – Правда, не заморачиваюсь. Я успел познакомиться с некоторыми людьми из координационного совета. Уверен в них.

– А… – князь описал черенком вилки круг перед собой, – что у вас в отношениях? Конечно, я понимаю: учеба, желание вкусить свободы и прочие… прелести. Думал насчет Тамары?

– Отец, ты не вовремя завел этот разговор, – покачала головой княгиня. – Дай им определиться. Они еще молоды, и не стоит детей подталкивать к ошибкам.

– Ну, почему же? – не выдержала Тамара и с вызовом посмотрела на отца. – Мы любим друг друга и о своем будущем уже говорили не раз. И хорошо представляем, что будем делать.

– Поведай, – великий князь жестом показал, чтобы вся прислуга покинула зал. Оставшись в узком семейном кругу, он выжидающе посмотрел на Никиту, словно давая ему право взять слово.

– Да, Константин Михайлович и Надежда Игнатьевна, – правильно понял парень. – Я люблю Тамару, как и она меня. Мы хотим пожениться ближе к осени, с вашего благоволения, конечно. Не так хотелось объявить о нашем решении. Я же понимаю, что нужна помолвка и прочие атрибуты. Но раз так вышло…

– Это не проблема, Никита, – махнул рукой князь. – О помолвке объявим, как надо и когда надо. Об этом не переживай. Меня волнует другое: почему так быстро? Впереди у Тамары еще четыре года учебы, у тебя чуть больше, а потом распределение по войсковым частям. Неопределенность какая-то…

– Так хотел дед, – честно признался парень. – Он хочет увидеть нашу свадьбу, пока жив. Патриарх очень плох после Петербурга. Редко ходит, жалуется на боли в ногах. Мне хочется отблагодарить его за все, что он сделал для меня. Мы поженимся, а дальше… Дальше будет видно.