– Вы меня несколько расстроили, отвлекшись малозначительными деталями и не уделив должного внимания моим словам. Но это Ваше дело и только Вам решать, что более важно для Вас. На правах хозяина поясню, я бы радушно предоставил Вам достойную физическую оболочку, но, к сожалению, Вы очень скоро меня покинете и я решил, что она Вам просто не понадобится. Мы ее здесь используем только для получения дополнительной информации через органы осязания и, не буду лукавить, некоторых других удовольствий, доступных только через возможности физического тела. При следующем Вашем посещении я с радостью предоставлю Вам любую оболочку по Вашему выбору. Что касается встретившего Вас существа, это голографический трансформер последнего поколения с возможностью звуковых воспроизведений телепортируемой информации. По моей команде просто заменилось само голографическое изображение. На этом разрешите прервать наш с Вами контакт и позволить Вам продолжить путь к выполнению поставленного перед Вами задания, учитывая, что на его реализацию у Вас есть всего три дня.

Окончание его речи Борис воспринимал, уже находясь в процессе перемещения к новому объекту. Однако поставленный трехдневный срок ввел его, несмотря на проделанную с ним работу по защите от неожиданностей, в замешательство. Тут же пришло сообщение от Куратора: "Все разъяснится позже. Не надо ничему удивляться. Владей эмоциями, чтобы я тебя постоянно не блокировал".

С этой информацией Борис опустился на поверхность абсолютно непрезентабельного объекта пространства, не в пример предыдущему.

Толпа бурлила. Останавливаться на достигнутом никто не собирался. Все хотели "продолжения банкета" но, не найдя рядом подходящих объектов для выплеска разрушительной энергии, начали медленно разворачиваться в сторону центра. Идеи тоже не было, но было активное желание стремительных действий и перемен.

Тут кто-то вспомнил про Совет и предложил призвать его к ответу. Идея моментально овладела массами. «Совет к ответу!» – выкрикнули из толпы. Лозунг моментально был подхвачен сначала разноголосым хором, а потом уже зазвучал как слоган, выкрикиваемый всей массой, с ходу превратившейся в поток демонстрантов.

Узнав, что акция по уничтожению базы Пришельцев прошла безнаказанно, к демонстрации начали присоединяться все новые и новые коллективы поселенцев, также марширующие по направлению к центру. В результате все подходы оказались полностью забитыми, а постоянно выкрикиваемый слоган превратился в жуткий рев. Наиболее активная часть толпы бросилась на поиски Председателя Совета, и очень скоро он, в несколько помятом виде, был доставлен и водружён на трибуну.

На него сразу же посыпались тысячи обвинений в пособничестве оккупации, злоупотреблении властью, коррупции и многом другом, что всегда можно выдвинуть в качестве обвинения любому представителю любой власти, особенно находящейся под чужим контролем. Однако Председатель тоже не вчера родился, к тому же, благодаря постоянному общению с Пришельцами, обрел много навыков общения с массами. Поэтому, во-первых, он призвал прекратить орать, если они хотят его выслушать, а во-вторых, предъявить конкретные обвинения к работе Совета и ему лично, с учетом того, что все решения, принимаемые им, согласовывались с Советом, который в свою очередь согласовывал все с советами ассоциаций, которые в свою очередь согласовывали всё с ее членами, то есть со всеми поселенцами. Такая постановка вопроса резко охладила воинствующий пыл толпы и вызвала некоторое замешательство среди уже начавшихся появляться лидеров протестного движения.

Все могло бы тихо и спокойно сойти на нет, если бы не прозвучавший в наступившей тишине вопрос:

– А как же заключенные?

Пауза. И толпа взорвалась с новой силой. На этот раз Председатель с трудом смог прервать дружное скандирование: «Свободу заключенным!», но снова овладев обстановкой сообщил, что Совет сегодня рассматривал этот вопрос и хотел его завтра предложить на обсуждение поселенцам, но раз они озаботились этим уже сейчас, то он предлагает создать инициативную группу представителей поселенцев, чтобы решить вопрос в особом порядке. Представителям избранной инициативной группы он предложил собраться на следующий день для принятия общего решения. Засим попросил разрешения откланяться и быстро ретировался.

Как говорится, профессионализм не пропьешь. Конечно, он врал, что вопрос рассматривался на Совете, но зато был твердо уверен, что никогда и никто из членов Совета не скажет, что этого не было. Характер мести толпы, обрушившейся, в том числе, и на разоблачителя, был бы абсолютно непредсказуем. Но пока для выработки собственно решения проблемы и даже, возможно, ее реализации, будет выбираться и создаваться из активных поселенцев согласительная комиссия, он выиграл самое главное – время.

Председатель знал, только Толмач в силу своей наибольшей из всех жителей поселения информированности может дать толковый совет в сложившейся ситуации и поспешил с ним связаться по специально выделенному Пришельцами каналу связи. Он не надеялся, что канал находится в рабочем состоянии после разгрома лагеря пришельцев, однако решил попробовать, и попытка оказалась успешной. Толмач откликнулся сразу и на просьбу Председателя о срочной встрече назначил аудиенцию через 15 минут.

В свою очередь Толмач следил за всем происходящим в Поселении по специально выделенному ему Пришельцами собственному информационному каналу, поэтому был в курсе вопросов, с которыми к нему так рвался Председатель. Но выйдя из бункера в свое скромное внешнее жилище, прикинулся абсолютно индифферентным к происходящим в поселении событиям. Его несколько позабавил встревожено-испуганный и помятый вид появившегося на его пороге Председателя, всегда имевшего репутацию невозмутимого денди, своей всклокоченностью и растерянностью разительно контрастировавший с его былым обликом времен Пришельцев. Прошло совсем немного времени с момента их ухода, а по внешности Председателя казалось, что все вокруг уже в течение длительного времени живут исключительно в стрессовом режиме.

– Слушаю тебя, – молвил Толмач, жестом пригласив Председателя войти.

– Толмач, я совершенно растерян, не знаю, что делать. Толпа требует освобождения заключенных. Я, к сожалению, был всегда далек от этого вопроса. Когда лагеря заключенных формировались, я занимался созданием ассоциации и Совета. А потом вопрос полностью был под контролем Пришельцев, и проблема лагерей не попадала в поле зрения Совета. Мы получали некоторые ресурсы и изделия от неизвестных нам производителей, по слухам именно из этих лагерей, но так как все всегда было отменного качества, никаких вопросов не возникало. Еще иногда доходили слухи о пропаже кого-то из поселенцев, но все ограничивалось одним комментарием, мол, сам виноват. Прошу тебя, расскажи, что знаешь, ведь информированней тебя в Поселении никого нет.

– Если ты помнишь, одними из первых указов Пришельцев предписывался запрет на политическую деятельность и требование неукоснительного выполнения уголовного законодательства, разработанного поселенцами.

Председатель согласно кивнул.

– Так вот, на следующий день, по неизвестно откуда взявшимся у Пришельцев спискам, на огромном поле за территорией Поселения были собраны две группы, разительно отличавшееся друг от друга. Как я понял, каждому была дана внутренняя установка прибыть туда в определенное время, и противиться не было возможности.

Одна группа состояла из известных политических деятелей и молодежи преуспевающего вида, вторую формировала уголовная среда, в том числе множество бизнесменов и чиновников. Члены обеих групп по прибытии были введены в ступор. Думаю, с них в это время считали информацию, после чего группу, назовем ее Уголовной, вернули в обычное состояние. Выступивший представитель Пришельцев, отметив, что на каждого из них имеется достаточно доказательств их противоправной деятельности, предложил два варианта дальнейшего существования. В случае раскаяния поселенец освобождался от наказаний и возвращался к своей обычной жизни, но в него принудительно внедрялось сильнейшее чувство вины, воздействие которого уменьшалось по мере выполнения им полезных для всего сообщества задач. В противном случае чувство вины будет возрастать и может довести до не самых оптимистичных последствий. Второй вариант предполагал отказ от признания вины или нежелание подвергаться предлагаемому воздействию, тогда он будет изолирован от остального общества и отправлен в специально создаваемый лагерь.