Дышалось затрудненно, особенно в периоды между дождями. Моисей, специально для этого случая установивший внутри себя атмосферный анализатор, был в явном шоке. Кибейроны Моисея буквально кричали: «Госпожа Геле, как вы согласились прилететь на эту планету! Моисей протестует, Моисей не может этого допустить! Пожалуйста, ни в коем случае не снимайте респиратор!» Гелеспа усмехалась, но, видя беспокойные реакции своего телохранителя, — ранее выданные ей предписания не нарушала.

Через час ходьбы все четверо, оставив корабль в распадке, вышли к деревне болотных охотников.

Дамиан Гомер хорошо знал этот мир и уважал его, несмотря на тяжелые воспоминания. Метановая лихорадка чуть было не отправила его на тот свет четырнадцать лет назад. Знал этот мир и Голиаф Сааведра, по дурости угодивший в плен к местному вождю из-за пиратского спора. Тогда Голиафа выкупили друзья, заплатив вымогателю выкуп в виде дюжины ранцевых оксигенераторов и еще какой-то мелочи — редкий случай, когда братству пришлось платить дань, а не наоборот.

Деревенщина Гнилого Яблока, однако, никогда не упускала случая заработать на притязаниях цивилизованных миров. Одно время здесь даже процветала работорговля. Одно точно знал Голиаф: благородные пираты в такие игры не играли, возможно, какое-нибудь отребье и находилось среди братства, но, скорей всего, работорговцы представляли отдельную, очень закрытую касту косметян. Им ничего не стоило ходить даже под флагами Королевского Двора.

Нимфианские купцы и республиканцы здесь занимались только меновой торговлей, утильщики — добычей редких элементов. Пираты охраняли утильщиков, изредка щипали республиканцев и нимфианцев и где-нибудь в труднодоступных местах делали заначки. В эти места, естественно, не пускали ни деревенщину, ни цивильную «паству».

Удивительным фактом на Яблоке было, пожалуй, другое — восприятие Великого Приговора. То ли потому, что здесь доминировали отношения в их условно первозданной кальке, то ли благодаря отсутствию собственной генерации массового прогресса, обитатели планеты были поглощены созданием собственных культов и легенд, слабо воспринимая идеи чужаков — в близкую гибель Нектарной звезды никто не верил. Может быть, по этой причине сюда и сбежал со своей семьей автор Базиса, Звездный Архитектор Рамзес Имраэль?

Здесь, сквозь плотную, не очень здоровую, или, как говорили климатологи, «недорощенную», атмосферу, редко проглядывали эти самые звезды, тут просто нужно было бороться за выживание, за каждый день еды, тепла, охранять добычу, дом и потомство.

Шантеклер указал место на карте, где-то недалеко от деревни, с координатами, которые зафиксировала яхта пять лет назад, находилось жилище Имраэля. Беседа великого Коллекционера и Звездного Архитектора ни к чему не привела. Предложение Шантеклера о переселении семьи Имраэля на летающий остров было наотрез отвергнуто.

Дамиан Гомер надеялся оказаться убедительней.

В деревне царило оживление. Болотные охотники — мужчины, человек двадцать, подсчитывали и делили добычу. Разумеется, в этом занятии им помогали все: дети, жены, несколько стариков. Дележ и подсчет сопровождался отведыванием местного пива, бурными рассказами, свежеванием тушек болотных выдр, чье слегка обжаренное мясо считалось деликатесом.

Появление четырех чужаков, один из которых был кибером, особого ажиотажа не вызвало. Охотники к таким визитам явно привыкли.

Их предводитель, вожак, широкоплечий мужчина в кожаной куртке, пошитой в виде пластинчатых лат (такую одежду здесь носило большинство), с целым арсеналом всех времен и систем за спиной, завел разговор с Дамианом, которого счел за старшего, возможно, из-за бороды. Госпериимный вожак подвел Дамиана к жаровне и протянул ему бурдюк с пивом. Дамиан отхлебнул мутноватого и весьма крепкого напитка, съел кусочек выдрятины.

— Наша деревня сегодня празднует, человек. Добрая охота на пользу всем, человек. Как твое имя, назови себя и своих людей… Это хорошо, что вы посадили летуна в падшем лесу, здесь бы ему негде было приземлиться — болотные почвы не держат летунов — засасывают…

Дамиан понял, что спрашивать охотника о том, откуда он знает о корабле и месте, где они его посадили, бесполезно, — эти люди знали много способов узнавать все, что делается вокруг, на десятки километров.

— Мое имя Дамиан Гомер. Там моя жена, Гелеспа, мой друг Голиаф и кибер по имени Моисей. Мы пришли как друзья. Нам нужен человек, который поселился поблизости от вас лет семь назад. Возможно, вы называете его отшельником, но он живет со своей семьей.

— Шкурник! Вот как мы его называем, человек Гомер. Он вместе со своей семьей подрядился выделывать шкуры для всей нашей деревни. Хорошо освоил это дело, а болотный зверь, он-то, знаешь, грубый на шкуру… Только я тебе одно скажу, сынку этого Шкурника как-нибудь здоровье обязательно поправлю…

— Это как понимать? — улыбнулся Гомер.

— Да так и понимать. Повадился на мою старшую дочку заглядываться. Сам-то сосунок еще… Ну да это тебе, человек Гомер, неинтересно. Не знаю, какое у тебя к Шкурнику дело… Видать, по прошлой его жизни. Ты, человек Гомер, зови своих. Пусть, как и ты, пива отведают. А жена твоя, смотрю, на сносях… Счастливец ты!

— Точно сказано, — согласился довольный Гомер, — счастливец!

— Я и говорю… Эх, человек Гомер, а наши-то девки совсем рожать разучились. И что тому виной? Может, мы? Семя у нас болотное, мутантное, как думаешь?

— Это ты, пожалуй, вообразил, — Гомер почувствовал, что игривое пиво ударяет в ноги. — А как тебя зовут, вождь?

— Я не вождь, человек Гомер, я царь.

Дамиан Гомер кашлянул от неожиданности.

— Царь деревни? — спросил он.

— Царь деревни, — ответил широкоплечий добряк.

— Так ты отведешь нас к Шкурнику, царь деревни?

— Может, я, а может, кого попрошу… Сейчас пусть твои люди отдохнут и поедят.

В этот первый день прилета на Гнилое Яблоко они до Шкурника не дошли.

***

Силовые купола на планетоидах не предназначались для сверхнагрузок.

Метеоритные дожди здесь были редки, а те, что случались, купола отражали с успехом.

Храм Каливарны был построен сто пятьдесят лет назад на дне древнего кратера, чья идеальная линза, глубиной до ста метров и диаметром до полукилометра, стала естественной ячейкой для силового атмосферного купола над храмом и его окрестностями.

Согласно конвенции, стандартная техника прохождения куполов должна была поддерживаться всеми мирами, вне зависимости от политических установок: ключ-локализатор устанавливался на кораблях всех типов и предназначений. Локализатор «вскрывал» силовое поле на долю секунды, обеспечивая «нырок» в купол, без малейшего для него вреда и нарушения полевых мембран.

Блокировку ключей-локализаторов допускали только в особых случаях, например, в случае войны. Энергетическая подкачка мембран могла в десятки раз усилить прочность поля. Такая защита была у подземного города на Второй Луне Пестрой Мары. Теократы довольствовались малым, а точней, обыкновенным статусом поля. Перелеты между планетоидами никогда не были многочисленными. Старейший в системе кибер-флот, обслуживающий теократов, был самым консервативным.

Когда дракар Гулливера-Черепка выключил протонные двигатели и на самом малом ходу, «вхолодную», пронырнул купол, затем на антиграве спустился на посадочную площадку, вся группа одновременно сделала себе инъекции нейрокванта.

Как бы ни повели себя киберслужбы Храма, для них уже был приготовлен сюрприз: Гулливер-Черепок по соглашению с безотказным «дядькой» «напоил» его крепким кибер-наркотиком, в результате действия которого никакой контроль не выяснил бы, откуда, за каким чертом сюда занесло пиратский дракар без экипажа. Дядька согласился на этот «кайф бреда» без особого риска для себя, поскольку его кибейроны такие «попойки» уже проходили и успешно восстанавливались, спустя несколько часов. На такое время разведки никто не рассчитывал, хотя, возможно, если все-таки теократы что-то заподозрят или… Все шестеро покинули дракар через нижний аварийный люк, открывавшийся вручную. Никакой дальнейшей конспирации не требовалось. Время остановилось.