Голос вождя вместо ответа поинтересовался:

– Откуда у тебя столько демонов, ты же всегда был один? – и кивнул в сторону ребят.

– Ты знаешь меня несколько лет, Большой ствол. Сколько караванов мы с тобой провели! Теперь крестьяне сделали войну и обещают пройти через лес и напасть на Белый город. Со мной его жители, которые хотят их остановить.

Наш собеседник задумался.

– Крестьяне воевали с Шахом и раньше. Я помню. Но всегда это было делом только демонов долины. Потом демоны покидали людей и всё возвращалось на свои места. Теперь же они пришли за тобой, а твой демон привёл других демонов к себе на помощь. Что-то меняется на Горе! Но мы не верим, что демоны землепашцев снова пойдут в лес. Мы им сказали, что не пустим их сюда, лучше разрушим дорогу, сделаем её непроходимой. В этом ты тоже можешь быть уверен.

– А почему вы пустили первых? – вмешался в разговор Стар.

Большой ствол будто и не заметил его. Он смотрел только на меня и ответил:

– Мы знали, что они погибнут после встречи с твоим демоном.

Я снова вздохнул. Приятно, конечно, что лесные люди так высоко ценят мои силы, но могли бы и предупредить. Однако этого я не произнёс. Знал, что Большой ствол ответит что-нибудь в том духе, что они не общаются с одними демонами, чтобы рассказать им про других.

– Так вы дадите нам еды? – снова спросил я.

На этот раз Большой ствол не стал тянуть с ответом:

– Да, вождь разрешает. И просит, чтобы ты как-нибудь зашёл к ней, когда будешь свободен. Познакомиться…

И усмехнулся, чего раньше я никогда за ним не замечал. Кроме того, он с таким интересом посмотрел на Док, что она немного смутилась.

«Действительно, что-то меняется на Горе», – подумал я в тот момент.

После этого голос вождя кивнул мне на прощание и скрылся в кустах.

– Идите обратно, еда там, – послышался из кустов приятный женский голос.

Мы подобрали оружие и пошли на дорогу. Ещё через сотню метров нашли три мешка с крупами. Больше, чем я ожидал получить. Этого должно было хватить нам недели на три.

– Спасибо! – поблагодарил я неведомую собеседницу и услышал в ответ довольный смешок.

Когда мы вышли из леса, и я объявил короткий привал. Разведчик с досадой заметил:

– Опять эти Боги. Что им надо от тебя?

Мне оставалось только пожать плечами. О крестьянских Богах я что-то слышал раньше и даже знал, что они меня не любят, но так как сам их ни разу не встречал, то и не принимал это близко. Теперь пришлось задуматься.

– А куда девались мёртвые? – поинтересовался Поп, когда мы пришли к месту вчерашнего боя.

– Ты же просил лесных людей их убрать, – напомнил Стар.

– И что они с ними сделали? – с тревогой спросил Поп.

Стар пожал плечами, а я промолчал. Большой ствол про это объяснил понятно, и повторять не имело смысла. Лесные люди имели некоторые неприятные представления относительно того, чем иногда кормить хищников.

Вечером Поп у костра читал молитвы дольше обычного. Парни крестились. Мы с Разведчиком смотрели на них с недоумением и участия не принимали.

«Когда непригодные успели обзавестись своей религией?» – подумал я.

На следующий день с утра я приказал взять с собой на тренировку настоящие мечи. А на полигоне дал новое задание, которого раньше не было:

– Приказываю отделениям замаскироваться от приближения возможного противника. Спрятаться так, чтобы я не смог попасть в вас из лука. За границы полигона не выходить! По готовности командирам доложить. Я буду стоять спиной и не подглядывать. После доклада оборачиваюсь и оцениваю качество маскировки. Если оно будет примерно одинаковым, то побеждает то отделение, которое выполнило задание первым. Вопросы есть?

– Мечами можно пользоваться? – спросил Димон.

– Да всем чем угодно! – разрешил я.

А сам украдкой глянул на Компа. Мне хотелось знать, рассказал ли он о нашем ночном разговоре товарищам, и какая у них была реакция. Если они сговорились, то сейчас предстояло увидеть представление о том, как неумёхи ковыряют камни на скале и пытаются укрыться на почти голой горной площадке. А ещё мне показалось, что Док с упрёком посмотрела на меня: мол, почему же ты нам не веришь. Я отвернулся и первым делом удивился, что никто не разговаривал за спиной, не совещался, как обычно, перед новой задачей, и вообще не задумывался, что делать. Все разошлись, и с разных сторон полигона послышалось звяканье металла о каменистый грунт. Скоро, намного раньше, чем я ожидал, одновременно с двух сторон раздались голоса Стара и Серого:

– Первое отделение готово!

– Второе отделение готово!

Получилось, что по скорости победителя выявить не удастся. Когда я обернулся, то понял, что и по качеству тоже. Из четырнадцати человек никого вообще не было видно. Только намётанный глаз охотника помог мне найти укрытия бойцов, но даже у меня ушло на это минут пять. Если бы на моём месте оказался отряд крестьян, то, я уверен, он бы прошёл мимо не останавливаясь. Стрелять было не в кого. Только Док притаилась за самым большим валуном, её тень тонким контуром стелилась по земле. Кроме неё, никого и разглядеть было нельзя, не то, что попасть из лука. Можно было можно только делать предположения, что кто-то сдвинул два камня рядом и застыл за ними. Ему явно помогли, потому что они были большими. Остальные закопались по самым дальним краям полигона, но, похоже, неглубоко, и обложились камнями поменьше. Это было, конечно, мастерство – так прятаться. «Только вот против кого парни применяли его в городе? И правильно ли я делаю, что учу их ещё и на мечах сражаться и из луков стрелять?» – подумалось мне.

– Ничья! – объявил я.

Бойцы зашевелились, стали подниматься и отряхиваться.

В этот раз никто не стал обсуждать моё решение, все молча построились передо мной, ожидая дальнейших приказов. Я смотрел то на Стара, то на Серого, то на Компа с Док.

– Ты хотел узнать, вот и узнал, – донёсся до меня мысленный голос Компа. – Мы решили вас не обманывать. Всё есть так, как есть.

Мне нечего было ответить. Чувствовалось только, что между нами проползла трещина недоверия. Они знали, что мы интересовались их тайной и ясно дали понять, что будут её беречь, даже не скрывая этого.

– Продолжаем тренировку! – объявил я, сделав вид, что ничего не произошло.

Вечером у нас был долгий разговор с Разведчиком.

– Не думаю, что они скрывают что-то страшное, – сказал на этот раз вслух наставник. – Я накопал у них в головах много всяких детских игр, мелкое воровство со складов, а из серьёзного – только монтаж собственных информационных сетей. Всё из-за обиды, что непригодным не дают в полном объёме всего, что они просят. И ещё у них мечта – однажды сделать подкоп под стеной и убежать из города. Но власти эту мечту не замечают. Похоже, до непригодных никому нет дела.

– А что среди них Комп делает? Почему он решил уйти с фабрики? – поинтересовался я.

– А кто его знает? Блоки он ставит профессионально, – ответил Разведчик.

– Может, правление попросило его к ним проникнуть? Для контроля?

– Не знаю. Но сам он недоволен властями города и при каждом случае об этом говорит, – заметил наставник.

– И что нам делать? – спросил я.

– Плюнь пока! Я бы повёл их в долину, война из любого вытащит главное. И городу послужат.

– А если их перебьют? – не понял я.

– Умрут! Годом раньше, годом позже, как сами говорят, – холодно ответил учитель.

Раздался хлопок тетивы, бойцы, прижавшись плечом к плечу, присели на колено, сдвинули щиты и пригнули головы.

– Две с половиной секунды! – подвёл итог я. – Лучше, но мало. Строиться в пеший строй! Тренируем «черепаху» на марше.

Командиры отделений повторили команду, и бойцы, тяжело дыша, стали выстраиваться по двое. «Черепахой» они называли строй, когда все вместе из щитов делали стену непробиваемую стрелами со всех сторон.

Мы тренировались ещё три дня, и я здорово загонял ребят. Наступало лето, даже у нас в горах становилось заметно теплее. Парни напрягались, их одежда потемнела и пропахла потом. Им, как жителям Белого города, это было неприятно. Ни тебе душа, ни стиральной машины. Сменной одежды не хватало, носки почти у всех были штопаны по нескольку раз. Наша городская закрытая обувь была хороша для ходьбы по камням и горным тропам, но плохо выносила постоянные бег и пот. Без носков обувь натирала мозоли. У Док заканчивались мази. Однако тренироваться все уже привыкли, и никто не жаловался. Понимали, что на войне лишних навыков не бывает. А у меня из головы не выходила мысль о том, что делать с Отрядом дальше.