– Видимо, так суждено… – прошептала Кайсин и, собравших с духом, решительно толкнула тяжелые створки дверей.

Кабинет отца поражал своим великолепием, хотя и мало изменился с тех пор, как она бывала здесь последний раз. Вся мебель, от роскошного письменного стола и множества стульев до книжных шкафов и подставок для оружия, была изготовлена из темного дуба и расписана узорами из позолоты. Из огромного окна с выходом на террасу, сквозь каштановые кроны виднелось море и заходящее солнце.

Однако кое-что новое все же появилось. Главным украшением комнаты выступала удивительная статуэтка в виде дракона, выполненная из драгоценных пород нефрита. Ее испещряли жилки позолоты; блестящие вкрапления переливались в вечернем свете, отчего, казалось, вся фигура сияет. Змей изогнул спину и выставил перед собой когтистые лапы, а в его зубах был зажат зеленый камень, подобных которому Кайсин еще не доводилось видеть.

От изумления девушка невольно охнула. Она даже представить не могла, как можно было создать нечто подобное, и откуда эта диковинка попала к отцу. Но если Кайсин что и понимала, так то, что скульптура была древней. Очень древней.

Спустя мгновение она вспомнила, зачем пришла, и нехотя отвела глаза от дракона. В кабинете никого не оказалось, поэтому она направилась прямиком на террасу, где и встретила отца. Глава рода Мао был пожилым и изрядно поседевшим мужчиной, с животиком. Облаченный в богатые длиннополые одеяния из шелка и ожерелье, набранное из каменных бусин с эмалированными вставками, он больше походил на торговца, чем на важнейшего в Империи политика. Но Кайсин прекрасно знала, что одежда – главное орудие любого дипломата. Человека воспринимают тем или иным образом, в зависимости от того, в каком наряде он предстанет перед ними. И раз отец оделся на столь непривычно броский манер, значит, того требовал случай.

– Мой господин, – начала было Кайсин, припав на колени, – вы звали меня…

– Ох, духи, доченька! – спохватился отец. – Будет тебе, поднимись.

Он отложил в сторону узкую чашку с горячим чаем и встал с покатого низкого сидения, чтобы поприветствовать дочь. Отец помог ей подняться и неожиданно крепко обнял. Кайсин задрожала. Она не помнила, когда последний раз отец проявлял такую теплоту. Ошарашенная, она не сразу заметила, что отец тоже дрожит.

– Присядь, Кай, – попросил он. – Присядь, нам нужно поговорить.

Отец проводил дочь ко второму креслу и наполнил для нее чашку чая. Вкус жасминовых листьев подарил успокоение, вечерний ветерок принес с моря запахи соли и развеял тревогу, а желтые лучи закатного солнца подогрели теплоту, оставшуюся после отеческих объятий.

– Как твои занятия, Кайсин?

Она не собиралась жаловаться отцу на проблемы с преподавателем, и лишь коротко ответила:

– Все хорошо.

Тот улыбнулся и замялся, не зная, как продолжить разговор. Для Кайсин это не было в новинку. Отец был видным государственным деятелем и его не зря прозвали Буревестником Лояна. Не столько из-за птицы на родовом гербе, сколько из-за острого ума и колкого языка. В жарких политических битвах и спорах ему не было равных. Но стоило начать разговор с дочерью, как вся удалая прыть и напористость отца испарялись. Он становился немногословен, зажат и подчас суров. Пропасть между ними была столь велика, что одними разговорами ее не удалось бы преодолеть.

Кайсин понимала, что бездна разверзлась не по вине отца, а из-за работы. Безусловно, важной работы, которая отнимала все его силы и время.

– Прекрасно, – отец прокашлялся. – Как ты знаешь, через месяц состоится Сячжи, день летнего Солнцестояния.

Дочь с интересом прислушалась.

– Мы с городскими властями собираемся устроить череду праздников, каких еще не бывало прежде.

– Это с чем-то связано? – немедленно догадалась Кайсин.

– Все верно, – отец скомкано улыбнулся и помолчал, подбирая слова. – К тому времени наши войска должны подавить мятеж предателя Ма Тэна, вернуть Северные земли в лоно Империи и принести долгожданный мир. Но это еще не все.

Кайсин затаилась, ожидая продолжения рассказа. Выражение на лице отца выглядело мягче, чем обычно. Он старался говорить с теплотой, какой Кайсин не видела уже несколько лет.

– Так вот. Главный праздник…ты же знаешь о засухе, что поразила Верхний и Нижний рисовый края?

– Да, господин, – кивнула Кайсин. – Я слышала, в будущем году Империю ждет голод.

– Голод уже начался, – вздохнул отец. – Реки в северных долинах обмелели. Воды с трудом хватает, чтобы напитывать хотя бы часть полей. Но скоро все изменится.

– Как вы собираетесь победить засуху?

Отец нахмурился и опустил взгляд.

– Мы призвали Шень Ена, – Кайсин не сдержала удивленного вздоха и хотела что-то сказать, но мужчина продолжил: – Он призовет дожди, но… Мне будет нужна твоя помощь, – отец громко сглотнул и облизал высохшие губы. – Нужно подготовить наш дом к его приезду. Сам Нефритовый маг прибудет в столицу ровно в день Солнцестояния, но его первые посланцы будут здесь уже через несколько дней.

– Что я могу сделать для вас, отец? – Кайсин знала, что если отец о чем-то просит, отнестись к этому нужно серьезно и ответственно.

– Для начала, – он отвернулся и посмотрел на далекие блики морских волн, – завтра, вместе с Си Фенгом и Мэйсу, ты отправишься в город и выберешь самый лучший шелк нашего родового цвета. Я бы приказал торговцам прийти к нам самим, но…

– Я с радостью сделаю это, отец!

– Чудно-чудно. Шелк поручишь привезти к нашему двору к следующему утру.

– Позвольте узнать, зачем он нам?

– Для твоего нового платья. Ты будешь в нем на церемонии приветствия в честь приезда Нефритового мага.

– Я сделаю все, как вы велели, отец.

– Спасибо Кай. И еще одно.

– Да, отец?

Он повернулся к дочери и сдвинул брови.

– Подбери простую одежду и во всем слушайся Си Фенга. В городе может быть опасно, но…я верю в его мастерство. Поэтому не стану отправлять с вами солдат из гвардии. Если ты считаешь иначе, только скажи…

– Нет-нет, все пройдет хорошо, обещаю.

– Знаю, доченька, иначе бы не просил о таком. А теперь ступай. Увидимся за ужином.

Отец улыбнулся на прощание и снова обнял. Уходя из кабинета, Кайсин едва сдерживала восторг. Она давно мечтала погулять по Лояну, как обычная девушка. Было в этом нечто захватывающее и будоражащее.

Но радость от предстоящего приключения затмили размышления.

«И правда…» – подумала Кайсин, идя по зеркальному коридору. – «Почему он попросил именно меня, а не слуг?»

Из мутной воды выглянуло отражение опухшего лица. Темные глаза и такие же темные взлохмаченные волосы в полутьме казались совершенно черными. Незнакомец выглядел не то смертельно усталым, не то больным. Можно было подумать, что у него выдалась непростая ночка.

Эти догадки были близки к истине. Лицо в отражении стало немного больше, а затем поморщилось, отчего нос-картошка превратился в переваренный корень сельдерея.

– Ух, демоны тебя возьми! – Лю отпрянул от бочки и быстро заморгал.

Забористый тухлый запах на миг лишил его всех чувств, и понадобилось время, чтобы прийти в себя.

– Это пить я точно не стану…

– Чего ты там шумишь? – послышалось сиплое ворчание Жу Пеня.

Лю протер глаза и посмотрел на зарывшегося в сено друга.

– Водички бы.

– Тут где-то это, – Малыш, не желая просыпаться, слепо пошарил возле себя, – кувшинчик с рисовым вином оставался.

– Ну уж нет, – от одной только мысли о выпивке Лю замутило. – Сам пей это свое…вино.

Он вышел из-под навеса, где их с Жу Пенем оставил на ночь торговец Тин Тей, зевнул во весь рот и потянулся. Где-то в глубине двора раздавалось хрюканье поросят и била копытом лошадь. Солнце приближалось к полудню. Оно уже набрало силу и начало испепелять город горячими лучами. В такое время лучше сидеть в тени, пить чай и отдыхать. Так, по крайней мере, делают горожане. Лю давно забыл вкус чая и не мог себе позволить сидеть без дела.