– О, мастер Лю, – послышался голос Тин Тея.

Из дверей кособокого глинобитного домика вынырнул торговец. Он выглядел счастливым и довольным, хотя ночью налегал на вино не меньше остальных.

Лю снова поморщился.

– Прошу-прошу, проходи! У меня есть то, что поставит тебя на ноги.

Как в тумане Лю пересек двор, распугав стайку наглых кур, пошатываясь, поднялся по невысокой, но крутой лестнице, и ввалился в дом. Именно здесь произошла ночная битва с рисовым вином. Бедное убранство единственной комнаты было перевернуто вверх дном. Всюду валялись черепки разбитых кувшинов, виднелись пятна пролитых напитков, а на потолке, где на цепи должен был висеть подсвечник, красовалась высушенная козья шкура.

Лю ошарашенно помотал головой.

– Здесь будто стадо быков побывало.

– Ваш друг вчера немного перебрал, – послышался чей-то голос. – По его милости мы сидели полночи без света.

Лю присмотрелся к седобородому старцу с внушительными седыми бровями и бородкой, одетому в простую желтоватую тунику. Он восседал в углу комнаты с закрытыми глазами, сложив ноги, и покуривал длинную трубку. В памяти промелькнули образы ночных посиделок. Юноша смутно припомнил кутерьму, устроенную Жу Пенем. Толстяк в одиночку осушил целый бочонок вина, затем попытался вырваться на улицу и найти ростовщика, который отнял у торговца деньги и повозку с товаром, а после начал горланить старые уличные песни. Но своим голосом хриплого горного медведя Малыш блистал не в одиночку. Ему вторили звонкие струны гуцинь, на которых ловко перебирал гость Тин Тея – тот самый старец, что сидел сейчас в углу.

– Что же ты застыл, юный Лао, хе-хе, – усмехнулся старик, выпустив облако табачного дыма. – Проходи, я дам тебе средство от винной болезни.

Лю послушно сел рядом и принял из рук мужчины блюдо с прозрачной жидкостью без запаха и вкуса. Стоило ее выпить, как туман в голове рассеялся, а по рукам и ногам растеклась бодрящая прохлада.

– Спасибо, э-э, как вас там… – начал было Лю, и запнулся, не в силах вспомнить имя старика.

– Ши-Фу, – подсказал тот. – Можешь звать меня так. Хотя от своего настоящего имени я отказался давным-давно.

– Я мало что помню о прошедшей ночи.

– Вино наполняет сердце человека радостью, – Ши-Фу так и не открыл глаз, лишь улыбнулся и покачал головой, – но вместе с печалью отнимает ум, юный Ляо.

– Я – Лю.

Старик рассмеялся и хлопнул себя по лбу:

– Вот видишь? Об этом я и говорю!

С улицы прибежал Тин Тей, неся в руках несколько куриных яиц.

– Я раздобыл для нас завтрак, друзья!

– Замечательные вести, – сквозь дым ответил Ши-Фу.

В ожидании еды Лю решил поддержать разговор и обратился к старику:

– Как вы познакомились с Тин Теем?

– Помочь страннику – дело богоугодное. Наш общий друг встретил меня по пути из Рисовых краев в Лоян и предложил подвезти до города.

– На той самой повозке, что забрали солдаты? – смекнул Лю.

– Именно так, – вздохнул Ши-Фу. – Некоторые люди множат зло, не понимая, что оно вернется к ним сторицей. Равно, как и добро.

– Так, а ваше имя? Вы сказали, что отказались от него.

– Я – монах, – мужчина приник к трубке и выпустил новое облако. – У меня нет ни имени, ни дома. Только вера и жажда распространять учение моих Древних Прародителей.

– Ни разу не встречал монаха, – Лю с интересом подался вперед. – Чем же вы занимаетесь?

– Странствую. Я обошел всю Империю, от края бурных приливов на севере до тенистых джунглей на юге, от чистых вод Желтого моря на западе до пустынных руин на востоке.

Лю никогда не задумывался о величине мира. Раньше его мало интересовали окружающие земли, ведь вся жизнь юноши прошла среди грязных столичных улиц. Но теперь, встретив человека, который повидал целый мир, в Лю вдруг загорелось любопытство.

– И зачем вы бродите туда-сюда?

– Такова моя задача, – пожал плечами старик. – Моя роль в этой жизни. Я хожу из города в город, рассказываю о своем братстве и жизни в храме Семи ветров и несу людям знание о Древних Прародителях.

– Храм Семи ветров?

– Да-а, восхитительное место! – воскликнул Ши-Фу. – Край прекрасных па́год и высоких башен, вечнозеленых деревьев и небесно-чистых водопадов далеко на севере, среди гор и туманов. Вряд ли мне доведется вернуться туда, но как бы я хотел увидеть его еще раз.

С этими словами монах наконец-то поднял веки и Лю ненароком вздрогнул. Ши-Фу был слеп. От пустого взгляда его белых, как молоко, глаз, по спине юноши пробежал холодок.

– Ты, наверное, гадаешь, – он снова улыбнулся, – как слепец может познавать мир, да еще и путешествовать?

Лю кивнул, не подумав, что старик не мог этого увидеть.

– Все дело в благодати Древних Прародителей, – продолжил монах.

– Кто это?

– Мастер Лю! – раздался удивленный возглас Тин Тея, который тщетно пытался растопить крохотную глиняную печь возле входа. – Неужели родители не рассказывали тебе о создателях всего сущего? Сказания о драконах, что спят глубоко в недрах земли? – Торговец рассеянно развел руками. – Легенды о сотворении мира четырьмя драконами? Эти истории стары, как мир!

– Мои родители… – Лю тяжко вздохнул и поник, – умерли. Много лет назад. Некому было рассказать мне сказок.

– Ох, прости, – Тин Тей покраснел и спешно вернулся к своему занятию.

– Сочувствую, юный Ляо, – сказал монах. – Наверное, тяжело было отпустить их и смириться.

– Я был слишком мал, – Лю посмотрел в белые глаза старика и решил сменить тему. – Так кто эти Древние Прародители?

– Ты знал бы больше, если бы посещал храмы. Однако наш дорогой друг Тин Тей верно подметил, назвав их создателями мира. Но в одном он неправ.

– В чем же?

Ши-Фу наклонился вплотную к юноше и прошептал:

– В том, что они – просто легенда.

– То есть вы хотите сказать, – недоверчиво хмыкнул Лю, – что где-то живут…драконы? Самые настоящие драконы?

– Тебе же известно, юный Ляо, что наш мир наполнен небесной силой Дзинь и темной Хань? Их баланс, их гармоничное слияние служат источником магии. Она пронизывает каждую частичку, каждую букашку, и даже сейчас в этой комнате ей нашлось место. Одаренные люди способны использовать магию, чтобы творить удивительные вещи! И при этом ты ставишь под сомнение существование древних существ, что породили мир и нас с тобой?

– Я…не знаю, – юноша насупился и сжал кулаки. – Где же они, эти «создатели»? Почему не вмешаются?

– И куда же они должны вмешаться?

– В мире столько несправедливости, – нахмурился Лю. – Люди пропадают, умирают от голода, пытаются выжить там, где толстосумы из прекрасных дворцов наслаждаются жизнью. Ради чего этим Прародителям было нас создавать, если теперь от них нет никакой помощи?

– По-твоему, родитель должен опекать дитя до самой старости?

– По-моему, если взрастил рисовое зернышко, его нужно оберегать от сорняков и засухи.

Ши-Фу всплеснул руками и рассмеялся.

– Ты мудр не по годам, юный Ляо! Либо подкован в выращивании риса. Но что происходит, когда зернышко дает всходы?

Лю на миг растерялся и тихо ответил:

– Их съедают.

– А родитель съедает свое дитя?

– Нет.

– Нет, – монах по-отечески потрепал юношу по плечу. – Древние дали нам право жить своей жизнью и ушли в забвенье. Но их благодать, их дары до сих пор рассеяны по всему миру. Именно из-за них я лишился зрения. И именно благодаря им я начал видеть больше, чем до этого.

Ненадолго в доме повисло молчание, прерываемое лишь треском огня. Тин Тей совладал с необузданной печью, и вскоре в воздухе потянуло манящим ароматом жареных яиц.

Лишь спустя некоторое время Лю решился задать вопрос, терзавший его весь разговор:

– Вы видели их? Драконов?

Ши-Фу неспешно вытряхнул из трубки остатки табачного зелья и только потом заговорил:

– Много лет я скитаюсь по городам и деревням. Изучаю историю краев, где побывал, слушаю сказки, которые рассказывают детям перед сном, общаюсь с людьми, что побывали там, куда не дошел я. И за эти годы понял, что Прародители не совсем драконы.