– М-м, – с пониманием покачал головой Малыш. – Он что-то выспрашивал про них?

– Нет, просто…я впервые задумался о том, чего меня лишили.

– Это все война, демоны ее возьми.

– Война хуже демонов. Я тебе не рассказывал о том, что произошло, – Лю поник и говорил еле слышно. – Когда на севере начался мятеж, отец стал одним из тех, кто возглавил ополчение и дал бой повстанцам. Он не вернулся. Армию разбили и захватчики, люди, которые еще вчера жили в соседних селах и городах и дружили друг с другом, бросились на нашу деревню. Они жгли и убивали. Моя мама не пережила того дня.

Жу Пень приобнял друга.

– Сколько лет тебе было?

– Лет девять или десять. Тетушка Хен, сестра моей матери, нашла меня и бежала в столицу, но по пути заболела холерой. Она умерла, едва мы прибыли сюда.

– А потом мы встретились, – попытался приободрить его Жу Пень.

– Да, – Лю улыбнулся, но быстро помрачнел. – За эти десять лет, что прошли с тех пор, ты стал моей единственной семьей.

– Лично мне другой и не надо, – прокряхтел Малыш и взялся за гуцинь. – Ух, теперь заживем! Ты, я и моя ненаглядная Юхня́!

– Кто-кто? – усмехнулся Лю.

– Юхня, – Жу Пень потряс музыкальным инструментом над головой. – Я буду петь песенки, а люди будут слушать и платить нам деньги.

– Для начала научись играть на ней, великий музыкант.

Лю поднялся и прошел перед домом.

– Да это дело простое, – продолжал здоровяк. – Этот монах, он чокнутый. Но истории у него у него что надо. Драконы, чары-мары… А ты главное это, духом-то не падай. Однажды и перед нашим домом перевернется повозка с рисовым вином и кунжутными лепешками.

– Это будет хороший день, – Лю представил эту сцену и широко улыбнулся.

Однако тоска так просто не покинула его сердце. Он послушал немного, как Жу Пень пытается щипать струны, и понял, что хочет побыть один. Тишина – лучшее лекарство от многих бед.

– Я пойду, пройдусь перед сном, – сообщил он уходя.

– Ты же не будешь встревать в неприятности без меня, братец?

– Разве я могу лишить тебя веселья, Малыш?

Распрощавшись с другом, Лю направился в сторону рыночной площади. Он почти не обращал внимания на проходивших мимо людей и слепо бродил по городским улицам до самого заката.

– Но почему нам приходится идти тайком?

В глазах Мэйсу читался страх, и Кайсин отчасти понимала ее переживания. Они редко покидали пределы имения и неизменно в сопровождении вооруженного отряда лучших солдат. Девушка и сама немного волновалась.

Сотни раз она представляла, как в одиночку ходит по узким улочкам, взбирается на крыши домов, ступает по песчаным морским берегам в порту, где стоят величественные военные корабли и юркие торговые суда. Но сейчас вдруг ощущала себя едва ли не обнаженной.

Вся надежда, а вместе с ней и ответственность за безопасность девушек, лежала на одном Си Фенге – бывшем военачальнике Императорских войск, а ныне неотступном телохранителе Кайсин. Личный страж, ветеран многих войн, был приставлен к девушке, когда ей было десять лет, и с тех пор ни разу не подвел доверия главы рода.

Рядом с ним Кайсин чувствовала себя как за каменной стеной. И потому тревога немного отступила. Си Фенг словно прочел ее мысли и положил ладонь на плечо подопечной:

– Не нужно бояться, моя госпожа, – его низкий с хрипотцой голос, несомненно, мог испугать любого врага, но сейчас он успокаивал и развеивал все опасения. – Первый советник настоял на том, чтобы ваша прогулка прошла именно таким образом. Нам нужно довериться его мудрости. И моим умениям, – добавил он улыбнувшись.

Мэйсу, не слишком довольная ответом, спорить не стала. Девушки, как и было велено, оделись в неприметные простые одежды, чтобы походить на обычных горожан. Кайсин облачилась в серый халат с капюшоном, чтобы спрятать голову от лучей солнца и посторонних взглядов, под которым скрывались белое платье и длинная хлопковая юбка. От украшений ей пришлось отказаться. Кайсин позволила себе лишь подкрепить плащ брошью из белого золота в виде птицы с распахнутыми крыльями. Сестра-служанка, более привычная к подобным одеждам, взяла у прислуги песчаного цвета халат с рукавами и светлую накидку поверх плеч. Даже грозный Си Фенг в кои-то веки сменил доспехи на невзрачный темный плащ, легкую рубаху и просторные шаровары. Отчего он не смог отказаться, так это наборного пояса с серебряными вставками, на котором разместились меч и нож. Кайсин подозревала, что под одеждой старый воин спрятал еще парочку кинжалов.

«Ножей много не бывает», – сказал однажды Си Фенг, когда явился на смотр личной гвардии Первого советника вооруженным до зубов. В тот день еще маленькая Кайсин не узнала своего защитника, приняв его за гору оживших доспехов.

Покинув Дворец после обеда, троица направилась к городу. Дом рода Мао располагался в селении среди хвойных лесов чуть севернее Лояна, и идти пришлось недолго. Все те разы, когда Кайсин оказывалась в столице, она всегда находилась внутри паланкина, который несли слуги. Под страхом наказания ей было запрещено приоткрывать шторки, которые отделяли от нее любопытных зевак. И только теперь, впервые в жизни она получила возможность увидеть красоты Лояна вблизи, а не из далеких окон своих покоев.

Си Фенг уверенно прошел по выстланной из гладкого камня дороге и провел спутниц к огромным Северным вратам, которые еще называли Синими. Кайсин не могла не заметить связи с цветом ее рода, однако знала, что названы они так в честь неба. Проходивший здесь путь, вел из Лояна к древним храмам, что располагались на вершине горы Кунлинь. Той самой, что нависала своей громадой над Императорским дворцом.

Путников встретила грозная фигура дракона с черной чешуей, который распростерся над вратами, и надпись, гласившая: «Чистота неба и ясность мысли». Поверх нее возвышалась огромной высоты многоярусная пагода, где несли службу солдаты Императора. У Кайсин закружилась голова, когда она попробовала представить, каково это – взирать с такой высоты на проходящих внизу людей. Врата стояли на стыке стен, что опоясывали всю столицу по кругу и являлись первой линией обороны. Девушка воочию увидела то, о чем раньше читала в свитках и изучала на уроках. От прилива чувств у нее пересекло дыхание.

Но стоило пройти глубже в город и оказаться в Храмовом квартале, как Кайсин окончательно потеряла дар речи. После широкой площади из белого камня, что раскинулась сразу за вратами, начиналась длинная дорога, которая змеей струилась между золотистыми башнями храмов и опускалась с холма в долину. Отсюда был виден весь Лоян.

Город напоминал собой целое море, настолько далеко он простирался. Глаза девушки метались от одного захватывающего вида к другому: зеленые остроконечные крыши центральной части резко сменялись красной черепицей военных кварталов на востоке и желтыми округлыми постройками вдоль береговой линии. Тут и там к небу устремлялись бесконечно высокие стелы, отливавшие золотыми и серебряными красками, развевались в сторону моря бесчисленные флажки и стяги, всюду сновали птицы и распускались пестрые пятна лесов и парков. Но самым грандиозным был Императорский дворец, который раскинулся на много миль между горами и Белой рекой. Его башни, казалось, застилают все небо на востоке и достигают высотой самих облаков.

– Нравится, моя госпожа?

Кайсин до того была поглощена созерцанием города, что даже забыла про своих спутников.

– Это…невероятно, – выдавила из себя она.

– Мне стоит помнить, – страж вздохнул и с тоской посмотрел вдаль, – что ты как птичка в клетке. Рядом целый мир, а тебе приходится сидеть в неволе.

Кайсин знала Си Фенга не хуже, чем он ее, и заметила грусть в его голосе. Но сейчас было не время и не место, чтобы расспрашивать телохранителя о чувствах. Она обернулась к сестре. Та находилась под не меньшим впечатлением, ведь и ей редко доводилось бывать за пределами дома.

– Я хочу увидеть все! – Кайсину распирало от восторга. Она схватила Мэйсу под руку и потащила к городу. – Ну же, пойдем, дорогая!