Дор, отряхиваясь от пыли на ходу, вытащил Алиду из-под обломков и усадил спиной к стене. Шипя от боли, жмурясь, бывшая принцесса севера держалась за бок, на котором под разодранными бронями на светлой нательной рубахе красовалось пятно запекшейся крови.

Ладно, целы. Дор наспех соорудил костер и принялся копаться в своем походном мешке. Следовало заняться ранами Алиды. Карах хоть и псовый, а раны от его зубов штука жуткая – края рваные, заживает долго.

Разминая в кулаке сухие листья хипикума – первое средство как раз на такие случаи – Дор скупо бросил разбойнице:

– Брони скидывай.

Алида, подняв усталый взгляд на охотника лишь, молча, повиновалась. Шипя от боли и жмурясь, еле совладав с застежками на боку все-таки скинула тяжелый доспех, оставшись перед Дор Ийсой в одной нательной рубахе.

– Готова? – спросил охотник и, без лишних церемоний, задрав рубаху разбойнице, так резко, чтобы сгустки запекшейся крови отскочили от тела вместе с лоскутами одежды, прижал крепкую ладонь к ране.

Алида, не выдержав, вскрикнула и с маху ударила охотника по плечу сжатым кулаком.

– Все, все, мне больнее… отпустит сейчас. Через пару часов жить будешь.

Закончив с перевязками и всучив Алиде фляжку с водой и остатки вяленого мяса, охотник взял головню из костра и принялся расхаживать по помещению, в котором они оказались. Это была большая зала с колоннами, увенчанными изваяниями божков и идолов. Стертые временем личины божков древности, смотрели на подносимый к ним огонь звериными личинами. Скалились, показывая сточенные временем зубы. Охраняли темноту и покой покинутого города. Вездесущий песок похоронил под собой, редкую утварь залы. Кое-где можно было разглядеть массивные столешницы, торчащие лишь краем из песка, на которых безжизненно болтались осколки искусно выделанных кувшинов и блюд из той же красноватой глины. Под потолком, жалобно поскрипывая, висели проржавевшие насквозь светильники, не видевшие огня, кажется, целую вечность. И с каждой стороны продолговатой залы зияли темнотой входы, некогда закрывавшийся массивными воротными ставнями. Сейчас же от дверей остались лишь огрызки досок, болтавшихся на одиноких петлях. Мертвая пустота, нарушенная незваными гостями. И теперь скрипевшая на все лады, потревоженная ворвавшимся из вне воздухом пустыни.

В свете блеклого факела охотника с востока, на стенах, обросших вековым слоем светлой пыли отразились какие-то фигуры. Дор, подойдя и смахнув рукавом пыльный налет, затаил дыхание. История, отображенная в резьбе на стенах, была похожа на то, что снилось ему в жилище ведуньи. Вот армии людей, бьющихся бок о бок с великанами против темных воинов. Вот изображен Титан Агин, раскалывающий землю под ногами бесчисленных воинств. Судорожно растирая пыль, охотник хотел увидеть все, что изображено. «Змей этот… Вот тут!.. это?..»

– Как зовут тебя, охотник, – слабый и слегка скрипучий голос Алиды отвлек Дор Ийсу от разглядывания резьбы на стене.

– А?

– Зовут как? – едва улыбнувшись переспросила разбойница

«Сама смерти мне желала, теперь имя ей моё подавай…»

– Дор меня зовут. Дор Ийса, – хмуро буркнул охотник в ответ. – Как выбраться отсюда – знаешь?

– Знаю.

Дор подошел к Алиде на расстояние трех шагов и, молча, навис над разбойницей, ожидая ответа. «Торговаться будет. Не иначе… я бы тоже стал.»

– Передохнуть бы…, – прошипела Алида, корчась от боли, пытаясь удобнее устроится.

Дор Ийсе только и оставалось, что, закинув остатки факела в костер, собрать вокруг лежащие обломки досок и перекрытий и, устроившись рядом с Алидой, откинуться к стене. Дор покачал под пяткой обломок балки, которая, по всей видимости и зацепила ему при падении по виску и, скрестив на груди руки, задумчиво уставился на огонь. Под утро усталость брала свое. В голове стихал гул и можно было услышать ровное, еле слышимое посапывание сморившейся сном Алиды. «Через пару часов разбужу… выбираться отсюда надо» Алида откуда-то знала где выход из этого песчаного каземата. Сомненья только… А вдруг пойдет ее искать кто? Тогда что? Ни к пограничным отрядам Идолима, так к разбойникам в лапы угодить. Здесь разбойницу бросить? А путь как разведать? «Не пытать же ее, в самом деле…»

Сквозь пелену накатившей дремы Алида чувствовала, как тело её окутывает могильный холод, сковывая по рукам и ногам, оставляя без воли. Даже горевший у ног костер отдалялся от неё в непроглядную, немыслимую по своей величине пустоту. В этой пустоте всплывал взгляд родных глаз отца, наполненных серым льдом вершин гор. «Помни, дочь – в каждом камне, что ты видишь, живет тело воина, что отдал свою жизнь в защиту нашего дома. И в каждом дереве, что такими скудными побегами пробиваются сквозь скалы, живет его дыханье – сильное, лишенное страха. Потому и пробивается чахлое деревцо сквозь камень. И там, где оно растет, камень всегда живой. Теплый положи ладонь. Чувствуешь тепло? Благодарным им быть. Они нам новый дом дали.» Так далеко и смутно звучал родной голос. Таял, оставляя наедине с пустотой. Рядом только оставалось тепло сильного тела охотника. «Отблагодарить нечем…» Рука принцессы медленно скользила от сильного плеча Дор Ийсы к его груди, нежно касаясь прорези на нательной рубахе. Там, под рубахой, на плетеном шнурке висел оберег. Алида сквозь сон сжала его в кулаке. Оберег был теплым. Очень теплым. Он обжигал ладонь, как уголек, выкатившийся из костра…

– Очнись…

Спутники отпрянули друг от друга, пробудившись, не в силах понять снился ли сон или оба в явь слышали голос.

– Ты… это?.. – хрипя пересохшим горлом начал спрашивать Дор, – слышала?..

Алида, сидела сжавшись в комок. На бледном лице, покрытом испариной, читались следы страха. Охотник силился расслышать бормотание бескровных губ разбойницы.

– Что?.. – взяв принцессу за плечи и встряхнув, попытался добиться ответа Дор.

– Проклят будет род сына, заточившего отца, чтобы выведать тайны… мир не придет на землю, пока дочь не пожертвует жизнью своей…

В гулкой тишине Дор еле разбирал бормотание наследницы царей. Вдруг, Алида, как очнувшись от сна, вцепилась в отвороты куртки охотника и, глядя в ошарашенное от внезапности лицо охотника, принялась рассказывать:

– Дор, я слышу его! Это место зовет меня, охотник! Это место – проклятые земли! Мое наследие, понимаешь, Дор!

Ошарашенный внезапностью охотник, еле отодрал руки Алиды от себя.

– Отпусти ты куртку! Вцепилась как клещ! – звук пощечины прокатился под сводами залы брошенного дворца, еле слышимым эхом.

Охотник знал, что надо делать в таких случаях. Досталось принцессе. «Это кровь прилила к голове, воспоминания пережитого.» Дор, покопавшись в походном мешке, достал маленький коричневый сверток. Корень черной исмы. Дурман. Мало ли, что в походе пригодиться?.. Пригодился.

Не обращая на притихшую у стены Алиду, Дор взял осколок какой-то крынки, болтавшейся неподалеку и, покрошив в нее дурман, положил на огонь.

– Вдыхай, – сухо повелел охотник разбойнице. Алида послушно втянула из поднесенной ей крынки тонкую струйку дыма носом.

Дор, сидя рядом на корточках, смотрел, как в карих глазах разбойницы страх сменялся покоем, напоминавшим безразличие.

– Слева выход, охотник. Ты идешь в Идолим. Идолим слева, – хрипловатым, низким голосом чеканила слова принцесса. – За этой залой проход в подземелья дворца. Там и выход. Ты увидишь.

– И ты увидишь, – протягивая Алиде ее брони, ответил Дор.

– Ты оставишь меня, охотник.

– Не… не оставлю, – слегка улыбнувшись, произнес Дор. «Поменьше корня исмы надо было бы…»

– Оставишь, – отрезала Алида. И, наконец, подняв на охотника взгляд, добавила, – за мной уже идут. Иди же!

И оттолкнула от себя опешившего от таких вестей Дор Ийсу.

«Так я и думал…»

Долго уговаривать не пришлось. Дор поднял свой мешок с земли, отряхнул и, закинув на плечо, направился к проходу, что указала Алида. И прежде чем раствориться в темноте, повернулся посмотреть на принцессу. «Зря, может, бросаю?.. не со всеми мне, видимо, по пути…»