Оно хоть и не кручи пока, да все же горы. И путнику следовало быть внимательней. На очередном шаге мягкий мох соскользнул с плоского бока камня, заставив оступиться, сбив бег.

– Уууиифф! – растопырив руки в стороны, пытаясь сохранить равновесие, выдохнул странник.

Вот и нашел путник первые намеки на тропу к Перевалу. Обнаженный неуклюжим движением символ, вырезанный на боку плоского камня. Руны! Обере́ги тех, кто отважиться идти по забытой тропе. Знать и тропа где-то рядом.

Впереди был Перевал Духов.

Тропа петляла в расселинах скал, накрытых, как ватой, плотным туманом. Плоские камни под ногами, не видевшие ходоков с незапамятных времен, выдавали стуком каждый шаг, разгоняя гулкое эхо по каменным стенам. Ни ветра, ни звука, кроме эха шагов путника в мертвой тишине скал, спрятавших тропу от людских глаз. И постоянное ощущение чьего-то присутствия. Наитие. Холод, пробегающий по спине, говоривший о наблюдавших за каждым движением глаз. Взгляд, наполненный недобрым интересом.

Стоило успокоиться и продолжать идти. Это просто разряженный воздух гор, непривычный для дыхания того, кто вырос среди рощ вековых деревьев. Но взгляд все продолжал искать движение в плотной завесе тумана. И нашел. Путника сопровождали темные фигуры, плывущие над вершинами не касаясь земли. В тумане нельзя было разобрать их движения, форму, одеяния. Только очертания.

Испарина, покрывшая тело, быстро впитывалась в нательную рубаху. Жар от движения, сменился ознобом от окутавшего все вокруг могильного холода. Тело странника било мелкой дрожью. Хотелось сбросить сверток с плеча и, выхватив меч, дождаться того, кто осмелиться подойти лицом к лицу. Крепче сжав рукоять привычного ножа в кулаке, продолжал бежать.

Слабое эхо донеслось до ушей путника. Не вернувшийся невесть откуда звук его собственных шагов, не крик неведомой птицы. Птицам и зверью, похоже, нечего было делать в этом чуждом для всех живых мире, спрятанном под самый небосвод. Звук был другим. И путник его ждал услышать, только позже. Много позже. Это был человеческий голос.

Где-то там, в самом низу, у начала тропы кричал его преследователь. Нагнали почти. Выследили. «Ничего. Туман – быстро не пойдут. Зовет выйти, видать, тумана боится.» Хорошие мысли, да не к месту. Знал странник, если поторопятся – нагонят. Тропа одна, деться некуда. Зоркий охотничий взгляд бегло отыскивал укромную расселину, где можно укрыться на время, свернув с основного пути. Отрог, чтобы можно было, взобравшись, обойти, обогнать преследователей, выиграв время. Удачно, подвернулся, на вид подходящий. Как-будто принял его Перевал за своего – чуть туман развеял, обозначив неприметную тропку к небольшому отрогу, похожему на блюдце. Два шага сделал и замер путник, оцепенев. Вот тебе и встреча! «Ловушка!»

На отроге его ждал старец, что явился к нему ночью. Сидел спокойно, на неприметном валуне. Если б не старец, то валун и от скал то не отличить, стоит себе в самом темном краю отрога, с миром воедино сливается.

– За мной давай, – нарушил оцепеневшие мысли путника уже знакомый с хрипотцой голос.

Просить два раза не пришлось. В одно движение оба скрылись за валуном.

На тропе ведущей через самый край отрога раздавался топот ног. И то уже было не еле слышимое эхо. Гнались, драли́сь в полную силу, как стая степных кара́хов, чуя скорую встречу и последующую расправу. Затаив дыхание, путник вперил взгляд в завесу тумана на самом краю этого плоского, как блин убежища. Там, где начиналась тропа. Все тело его гудело от напряжения, рука сжимала заветный сверток. Еще чуть и хрустнут костяшки пальцев, а из-под ногтей проступит кровь. Топот становился отчетливее. И тише. Замедлили шаг? Сейчас вынырнут из тумана и тут не избежать драки.

Крепкая ладонь легла на плечо странника, слегка сжав. И вдруг страннику стало спокойней.

– Тихо, – прошипел старец. – Смотри.

На краю отрога появился ощерившийся копьями отряд. Человек семь, одетые в кожаные бро́ни. Все говорило о выучке, полученной в боях. Стоят чуть пригнувшись, кольцом, ожидая команды старшего. И старший – низкорослый, кряжистый, с багровеющим шрамом на лице, от самого уха к носу, оставившего владельца с одним глазом. За что и получил он свое прозвище – Дага Кривой. Он осмотрелся, прищурив видящий глаз, и кивнул тем, кто стоял по левую от него руку – отряд разделился. Выставив копья наизготовку, половина разбойников, хищно оглядываясь в поисках беглеца, пошли по левому краю отрога. Другая – по правому. Туман, осевший было по началу, начал наползать на отрог и хватать отряд за ноги, забираться под брони. Кривой, почуяв неладное, поднял руку вверх, приказывая остановиться и быть наготове. Левая половина отряда, в сгущающемся тумане, теряла друг друга из виду и разделялась. Один из воинов пятился спиной к выступам, ища поддержку у товарищей по оружию. Вдруг, от выступа отделилась тень и, накрыв с головой, прибила разбойника к земле. Растаяв темным дымом, исчезла, не оставив после себя даже тела. Только отчаянный крик. Половина отряда не видела команд старшего, но крик заставил всех обернуться, выставив копья.

– Встать спиной к спине! Держать строй! Не приближаться к скалам. Не сходить с места! Я сам найду его и выпотрошу ему брюхо,– команды раздавались простуженным лаем – следствие долгой дружбы с морем.

Старый боец. Но туман не оставлял отряду выбора. Слева раздалось еще два вскрика. Один за одним.

Один из шайки, самый неопытный – взмокшее от пота лицо и бегающий взгляд выдавал это – принялся наугад тыкать копьем в пелену тумана. Острие почувствовало плоть, и раздался хрип. Неопытный воин, с лицом, подернутым первым пухом, дернул копье назад своими дрожащими от напряжения и страха руками. В то же мгновенье из пелены тумана раздался злобный рык и искаженная напряжением рука, обхватив древко у самых рук воина подтянула за собой пораженное тело – Дага Кривой. Воин, вскрикнув, попятился назад и с диким воплем сорвался в пропасть.

Было так тихо, что было слышно прерывистое напряженное дыхание преследователей, оставшихся в живых. Последних из разбойного отряда Кривого. Подувший невесть откуда ветер, с легкостью согнал стылую пелену тумана с отрога в бездну обрыва, обнажив поле разыгравшейся битвы. Тело воина, насаженное спиной на острый уступ скалы, на самом краю у обрыва, сидящий на коленях, согнутый и пронзенный копьем в сердце Дага Кривой. От остальных не осталось и тел. Лишь одно темное пятно на левом краю отрога.

– Отступаем, Весло, – прохрипел пересохшим горлом верзила, дернув второго, щуплого на вид, разбойника за плечо, – этот бой нам не по силам.

Странник так и сидел за уступом, затаив дыхание, пока эхо от топота ног разбойников не стало еле слышимым. Путник повернулся и, сползши спиной по камню, упал на зад. Рядом сидел старец и скручивал в маленький цилиндрик зеленовато- коричневый лист. Это была курительная смесь ведунов с той стороны моря.

– Кто это?.. эти?..

– Духи Гор. Тебе не опасны, – с завидным спокойствием ответствовал ведун.

Путник, вытянув и скрестив ноги, посмотрел на старца, слегка прищурив взгляд.

– Кто ты и что тебе от меня надо, раз уж ты преследуешь меня?

– Преследовали тебя разбойники. Я – сопровождаю. Разведи костер – скоро стемнеет и станет холодно.

– А Духи?

– Будут рядом. Не заставляй повторять.

В свете костра выступы напоминали окровавленные зубы в пасти чудовища, и мысли о духах не давали успокоить разум путника. Но спокойствие старца не говорило о том, что надо бояться нападения в эту ночь. Довериться путник и не собираться – это могло не запланировано закончиться. «Надо бы узнать кто он, этот ведун?..»

– Расскажи, кто ты и куда направляешься? И почему Кривой шел за тобой?

– Меня зовут Дор. Дор Ийса Серый. Я из охотников Дубовой рощи Берега Зеленой вершины, к востоку отсюда. Дага? – шумно вздохнув и кивнув на сверток, продолжил отвечать Дор. – Я украл у него этот меч четыре дня назад. Вернее, я его выиграл в «доски» у него, но он не захотел его отдавать – жулик. Я направляюсь в Южную Империю,– немного помедлив, добавил,– на заработки.