Мисс Пэри пока давала ей лёгкую работу – избавиться от пыли, аккуратно сложить белье – все в таком духе.

– Доктор велел не нагружать первые десять дней, – обмолвилась экономка, – для нормальной работы ты ещё не годишься.

Энджел не спорила – учёному человеку лучше знать. И все же ее самочувствие было куда бодрее, чем пять дней назад.

Хорошая еда и здоровый сон – ему не могла помешать даже кухарка Лотти со своим храпом – быстро сделали свое дело.

Соскочив с небольшой подставочки, Энджел легко ее подхватила, и перенесла к следующим полкам. С ее ростом не очень-то достанешь до верхних… А вот герцог справился бы без усилий…

Жгучая краска бросилась в лицо при одном лишь воспоминании, как легко мужчина поставил книгу на место. Такой высокий! Она ему в грудь смотрит… Энджел сердито тряхнула головой, от чего белокурый локон упал на глаза – пришлось поправлять.

Несколько дней, что она обживалась тут, были занятыми новыми впечатлениями и… воспоминаниями. Стоило отвлечься, как перед глазами возникало строгое лицо ее хозяина, и сердце начинало ворочаться тяжело и тревожно. А сегодня мужчина снился ей! Просто стоял и смотрел, постукивая тростью по паркету, а она сидела у его ног и никак не могла поднять книгу, ставшую вдруг невероятно тяжёлой. От волнения вся взмокла, а в груди теснилось неясное предвкушение. Казалось вот-вот мужчина схватит ее, отдирая от пола, а потом…

– Привет, хмм… Энджел, кажется?

Чуть не смахнув с пылью и несколько статуэток, Энджел обернулась. Вильям, тот самый молодой парень с ясными глазами и открытым лицом, стоял в дверях.

– Вы верно запомнили, – отозвалась, разглядывая неожиданного собеседника. Хорош собой! Статный и тоже высокий. Но герцог…Энджел чуть прикусила губы, отгоняя ненужные мысли. А в груди опять трепыхался неугомонный барабанщик, и щекам стало немного жарко.

– Я – Вильям Джонс, – представился молодой человек.

– Очень приятно.

– А ты миленькая…

Энджел растерялась, не совсем понимая, как реагировать на подобные слова. Ее награждали комплиментами  куда жёстче и грубее, но и говорившие не блистали манерами.

Вильям вдруг задорно улыбнулся.

– … Эй, не смотри такой букой! Просто я удивлен. Герцог де Сармунд не любит посторонних в своем доме. И прислугу редко меняет, особенно на молодых девушек.

– Почему? – не смогла удержаться от вопроса. Такой красивый мужчина, да служанки бы… Тут пришлось опять кусать губы. Подобное поведение лишь делает герцогу честь. Наверняка он не из тех негодяев аристократов, что не дают прохода бедным служанкам.

– Не знаю, – беспечно отозвался Вильям. – Наверное, не хочет обидеть своих невест.

Пальцы дрогнули, стискивая ручку метёлки. Энджел облизнула пересохшие губы, с трудом проглатывая горькую слюну. Невесты… Да, конечно. У него есть… должны быть…

– Невесты? – прошептала, силясь сделать новый вдох.

– Ну да. У герцога их три. Ты что, не знаешь? Он не может выбрать первую приглянувшуюся аристократку. Каждая девица проходит проверку Артефактрумом, чтобы определить способность выносить дитя с темным Даром. Создатель  и король оказались благосклонны к герцогу – целых три претендентки! У остальных девушек скромные или средние  результаты. Шансов, что  одаренный ребенок будет рожден, куда меньше. Вот как в случае с отцом герцога. Но, говорят, тот не слишком расстроился. Свою жену уважал… – произнес задумчиво.  – А я зачем пришел-то… Помоги с одним делом. Пять минут, не больше. Надо пару тряпок и ведро найти. Думал, у тебя тут есть, а оказалось – нет.

– Они в кладовой…

– Принеси, пожалуйста! У тебя, верно, ключ имеется, а мне мисс Пэри не выдала. Не по моей это части.

Энджел казалось, что она движется сквозь толщу воды. Колючей и холодной.

Одно единственное слово – и она вновь будто умирает от больной слабости.  Конечно, у герцога есть невесты! Ему же… А сколько ему? Не меньше тридцати пяти,  но неважно. Она просто обслуга, которой оказали милость, вот и все. Нельзя забывать! И думать лишнего нельзя. Но почему-то в груди болит и колется.

Отчаянно пытаясь оправдать себя, Энджел спустилась на первый этаж, к кладовой. Ведра и тряпки… Вот ее удел. И нужно благодарить Создателя, что герцог вообще обратил на нее внимание, а не швырнул в руки негодяя Джейкоба.

Подхватив нужное, она отправилась обратно. Только вместо Вильяма ее встречала мисс Пэри.

– Я велела тебе аккуратно сложить белье! – серые глаза сверкали яростью. – Неблагодарная девчонка! Бездельничать вздумала?!

Энджел испуганно глянула в сторону шкафа. На полках, где ещё недавно все лежало ровно, сейчас царил ужасный беспорядок.

– Герцог узнает о твоей лени и вышвырнет на улицу, где тебе самое место!

– Но я…

– Молчи! – обрубила мисс Пэри. – И принимайся за работу. А уж я позабочусь, чтобы она была последней в этом доме.

Наградив ее ещё одним яростным взглядом, женщина ушла, а Энджел без сил упала на ближайший стул, до крови кусая губы. Вот и закончилась милость Создателя. По глупости доверчивой идиотки…

***

Крохотная магическая искорка тлела в лампе, разгоняя ночной полумрак. Под храп кухарки Лотти Энджел ворочалась с боку на бок, бесполезно пытаясь успокоиться и заснуть.

Но ни теплые стенки, ни плотное одеяло не могли унять холодную дрожь, вязавшую внутренности в ледяные узлы. Невозможно ни есть, ни пить, и тягостное ожидание свивало нервы в натянутые до звона струны, дрожавшие от каждого вздоха.

Ее выгонят! Обязательно выгонят вот прямо завтра утром! Герцог посмотрит на нее с презрением и укажет на дверь…

Живот крутило от голода. За обедом и ужином она не могла заставить себя съесть и кусочка хлеба. Только пила, мучимая невыносимой жаждой. Мисс Пэри все так же хмурилась, а подлец Вильям делал вид, что ничего не понимает. Но Энджел была уверена – это он испортил  работу! Ведь никого больше не было рядом. Но за что? Она же ничем ему не вредила, и даже слова грубого не сказала! Хотелось вскочить на ноги и криком заявить о своей невиновности, но экономку не интересовали «дрязги» – Энджел помнила.

Не выдержав, девушка села, кутаясь в теплую ткань. Из окон сочилась глухая тьма ночи, пробираясь в саму душу. И палец опять болел… Кольцо давило так, что кровь толчками стучала под ногтем.

Надо попытаться его снять! Дурной кусок железа! Или это у нее опухли руки? Но попытки, как и прежде, закончились провалом. Надо найти мыло! И заодно посетить уборную – в особняке герцога не пользовались горшками.

Накинув платье, Энджел кое-как собрала волосы и, ещё раз оглянувшись на спящую Лотти, выскользнула за дверь.

В коридоре было пустынно и тихо. Ровно тлели магические лампы, едва разгоняя густой сумрак. Собственные шаги и шорох платья казались невыносимым грохотом, но Энджел упрямо шла вперёд. Хуже уже не будет! Ее все равно ждет улица – мисс Пэри наверняка уже сообщила герцогу.

Уборная находилась на первом этаже. Немного подумав, девушка решила воспользоваться  главной лестницей, чтобы добраться быстрее. В доме сейчас все спят. И делать лишний крюк у не было ни сил, ни желания.

Но стоило коридору закончиться, Энджел горько пожалела о своем решении. Внизу в холле сидел герцог. Затаив дыхание, она отшатнулась.

– Стоять.

Короткий приказ стрелой пригвоздил к полу.

– Иди сюда.

И ноги послушно сделали шаг вперед.

***

Опять она. Стоит в двух шагах, комкая платье, и старательно разглядывает пол.

В несколько глотков расправившись с виски, Дэвид поставил хрустальный бокал на столик.

Младшей прислуге запрещено пользоваться главными лестницами. Возможно в исключительных случаях – во время пожара или ограбления, но не в повседневной жизни. Девчонка это знает. И знает, что напортачила. А он секунда за секундой оттягивает момент наказания, потому что виноватая мордашка Ангела… Черт возьми, это нечто!  И еще одна безрезультатная ночь уже не кажется такой паршивой. Сегодня утром, скорее всего, обнаружат труп очередной женщины*. Изувеченный до неузнаваемости и брошенный где-нибудь на видном месте. В насмешку над всеми усилиями короля и его – герцога де Сармунда, который же две недели таскается по трущобам Лонтора. Но желание убивать сгорело синим пламенем, стоило легким ножкам пересчитать все ступени.