Она поняла, что к нему вернулась его насмешливая самоуверенность. Попробовала отнять руку, но Бо только крепче сжал ее.

– Ладно, неважно, можешь не говорить. Ему бы не понравилось, чем я с тобой занимаюсь. – Рейчел зашевелилась под ним, и он продолжил: – Но, как мне кажется, если не я, нашелся бы кто-нибудь другой. Несправедливо, чтобы такое добро пропадало.

Она не была шокирована. В жизни Рейчел другим мужчиной был только любимый муж, и она просто не осознала всей намеренной жестокости фразы. Не важно, что Бо Тилсон овладел ею, движимый злостью, Рейчел воспринимала это только как плотские отношения. Она смотрела на него и помнила только безумную, несдерживаемую страсть в его словах всего несколько минут назад. Он делает вид, будто не помнит, как кричал, что хочет ее так сильно, что больше не может вынести? Не имея большого опыта, она приняла его слова за чистую монету. И была убеждена – то, что произошло, потрясло его, самонадеянного, испорченного, красивого самца, столь уверенного в своей власти над женщинами.

«Более того, – подумала Рейчел во внезапном прозрении, – за этой уверенностью есть что-то глубоко спрятанное, способное ощущать боль. И узнать об этом будет опасно».

– Давай найдем кровать, – сказал Бо отрывисто. Медленно приподнявшись, он вышел из ее тела. Заметив ее невольную дрожь, он просунул руку под нее, сжав мягкую ягодицу, чтобы удержать. – Тише.

Бо повернулся на бок, вытянулся во всю длину. Ноги так и оставались в джинсах, в заляпанных грязью ботинках рядом с обнаженной Рейчел. Поворачиваясь, он почти незаметным движением натянул Джинсы и застегнул «молнию». Прежде чем она успела сесть, он обвил ее руками и привлек к себе.

Он неожиданно крепко и тепло обнял ее, склонил голову, касаясь губами ее шеи, щеки и водопада спутанных рыжих волос, накрывшего их обоих.

– Хочешь меня? – прошептал он.

Рейчел знала: следует сказать ему, что он не может оставаться в ее доме, что, хотя она хочет его и не может отрицать того, что произошло, все это невозможно. Но говорить она не могла. По-настоящему важно было только то, что он держал ее в объятиях. Она торопливо кивнула.

Ее согласие, казалось, удивило Бо, но лишь на секунду. Затем он быстро наклонился – его тело излучало красоту и силу, – подхватил Рейчел на руки и легким движением поднял. Посмотрев на него, Рейчел заметила, что его волосы растрепались, падают на лоб влажными прядями, четкая линия губ расплылась от поцелуев, как и у нее самой. Он выглядел как любовник из мечты – красивый, недосягаемый, слишком невероятный для того, чтобы встретиться в жизни. И она, Рейчел Бринтон, каким-то образом оказалась на его пути.

– Да, – прошептала она, обвивая руками его шею.

Она прижалась щекой к его груди, поросшей золотистыми волосами, и ощутила, как она, теплая и реальная, вздымается и опадает в такт его медленному ровному дыханию.

– Да! – повторила Рейчел, чувствуя, что, произнеся это единственное слово, расстается со своей душой.

Рейчел проснулась с ощущением беды. Даже прежде, чем сон окончательно рассеялся, она знала, что случилось что-то дурное, что-то, о чем даже страшно вспоминать.

Следующее, что она осознала, – громкий стук и высокий, певучий женский голос, повторяющий ее имя:

– Рейчел Бринтон! Рейчел Бринтон! Вы дома?

Рейчел подняла руки к лицу. Ощутила, что губы припухли и болят. По щеке, там, где ее касалась щетина Бо, словно водили наждачной бумагой. Глаза Рейчел широко раскрылись.

Она села на постели. Воспоминания обрушились на нее, пока она оцепенело глядела на знакомые веши на комоде рядом с кроватью, разложенные с ее обычной аккуратностью, – щетка, расческа, крем для рук и пачка косметических салфеток в аляповатой розовой упаковке, которую ей подарила одна из фермерских жен. Дверь в кладовку, откуда она взяла халат, пойдя в душ вчера вечером, была распахнута настежь. Сквозь сборчатые муслиновые занавески светило солнце, лучи его лежали на связанном на старинный манер половичке из разноцветных тряпок. Мир остался на месте. И все-таки нет.

Она спала в собственной постели в объятиях Бо Тилсона, ее ноги сплетались с его ногами, ее тело крепко прижималось к его телу, его лицо, его губы погружались в ее спутанные волосы.

Время от времени они просыпались и занимались любовью. Она все еще ощущала на своей коже мускусный мужской запах его тела. Неужели это было на самом деле? Ответом служила смятая постель, скомканные простыни и невероятная тяжесть во всем теле. Он ушел. Она даже не слышала, как он уходил. На подушке рядом с нею, где все еще оставался следует его головы, лежал белый сложенный конверт. Рейчел неловкими пальцами схватила и открыла его. Оттуда выпал листок бумаги, а за ним – деньги в крупных купюрах. Банкноты рассыпались по простыне.

Рейчел дрожащей рукой поднесла листок к глазам. До нее не сразу дошло, что она читает отпечатанное на машинке соглашение между Кооперативом Фермеров на реке Ашипу и Бомонтом Ли Тилсоном, гласящее, что члены Кооператива отказываются от любого использования дороги от Элори-Поинт по собственности вышеозначенного Бомонта Ли Тилсона, собственника, до Старой Пристани Бомонта на реке Ашипу, включая подъезды к собственности Джона Дж. Монка, ныне взятой в аренду Уэсли Джеймсом Фалигантом для сельскохозяйственных надобностей, получая в качестве компенсации сумму в пятьсот($500) долларов.

Ниже шла линия точек и ее имя, Рейчел Г. Бринтон, а под ним слова: «Исполнительный секретарь Кооператива фермеров на реке Ашипу, Дрейтонвилл, Южная Калифорния…»

В самом конце страницы нережным мужским почерком было написано от руки: «подпиши и верни мне»

Женский голос теперь доносился с задней стороны дома, от самой двери:

– Эгей, Рейчел Бринтон, вы здесь?

Рейчел тупо смотрела на бумагу, не в силах пошевельнуться. Если она могла чем-то оправдать то, что произошло прошлой ночью, несмотря на ужасное начало, это была огромная нежность, которая охватила их обоих. Она чувствовала таинственную потребность в потрясающе красивом и загадочном человеке, в объятиях которого провела ночь.

Теперь, когда она держала в руках эту бумагу, мечты исчезли. Все очень просто: Бо Тилсон использовал ее. Чтобы она осознала всю полноту своего унижения и краха, он оставил деньги и бумагу, которую Рейчел должна подписать. И эта бумага даст ему все, чего он добивался.

Шум у задней двери стал громче. Рейчел не могла оставаться больше на месте. Отшвырнув деньги, бумагу, простыни, она выскочила из постели и нетвердой походкой пошла в гостиную за халатом. Комната выглядела разгромленной. Халат был там, где и остался вчера, на полу. Голос не слушался Рейчел; она не могла откликнуться на зов посетительницы.

Она взяла халат и быстро накинула его. Голос слышался уже в кухне.

– Рейчел? Дорогая, я уже в доме – задняя дверь открыта нараспашку.

Значит, он ушел через заднюю дверь.

Рейчел торопливо пригладила и откинула назад спутанные волосы, и в ту же минуту в дверях гостиной появилась молодая женщина почти шести футов ростом, с тонкой стройной фигуркой. Она была одета в дорогое бежевое платье из шелкового трикотажа и шерстяной жакет в тон платью, остренькое личико венчал шлем светлых, прекрасно подстриженных волос. Из-под челки на Рейчел глядели удивленные глаза цвета незабудок, удивление на миг сменилось чем-то вроде потрясения. Глаза расширились, но хорошенькое личико почти тут же приобрело веселое выражение.

– Боже мой, как же крепко вы спите! – Высокий серебристый голосок уроженки Юга рассыпался нервным смешком. – Я не хотела будить вас, золотко, но, поскольку ваша машина стоит здесь, во дворе, я знала, что вы дома. – Гостья взглянула вокруг, составив себе еще одно суждение относительно беспорядка в комнате. – Вы живете в этом прелестном домике совсем одна? Здесь, должно быть, – она замешкаюсь, подбирая подходящее слово, ресницы затрепетали, – очень тихо вдалеке от города.