— Сешат не будет этому рада, — задумчиво сказал Гедимин. — Мафдет тоже.
— Ещё неизвестно, кто станет командиром, — невесело усмехнулся Хольгер. — А сколько механиков будет в звене?
— Ни одного, — Иджес отвернулся и сплюнул, целясь в верхушку мусорной кучи. — Чего смотрите? Никаких механиков. Семь планеров и семь винтолётов на выбор, все одинаковые. Весь год хранятся в комитете. Официальный механик следит, чтобы они не развалились, и проверяет перед полётами. Выбирать будут прямо на стадионе, по жребию. Ты был прав, Гедимин, — я долго не продержался.
Ремонтник недоверчиво покачал головой.
— Это очень… глупая идея. Даже для Лётного комитета, — медленно, осторожно подбирая слова, проговорил он. — Кто официальный механик?
Иджес с трудом удержался от плевка, скрипнул зубами, глубоко вдохнул — и только через несколько секунд ответил.
— Йорат Ло.
Гедимин перевёл взгляд на металлические обломки под ногами, наклонился, подобрал один и швырнул в каменную стену так, что кусок трубы от удара сплющился.
— Теперь меня это не касается.
Темнота сгущалась медленно; горка металлолома у входа в убежище постепенно росла. Незнакомые сарматы заглядывали на свалку, выкапывали из мусора что-нибудь нужное и уходили, опасливо поглядывая на Гедимина. Тот, ни на что не обращая внимания, собирал куски труб и утрамбовывал их в металлические блины. Через полчаса неприятное давящее ощущение в груди пропало, и он, тяжело вздохнув, повернулся к Хольгеру.
— Что с твоим генератором? Что-нибудь нужно?
— А… Он в порядке, — махнул рукой Хольгер. — Если кристалл возбуждать гамма-лучами, много энергии ему не требуется. Можно сделать переносной, на аккумуляторе от смарта. Я думаю, как уменьшить излучатели. Они несоразмерно громоздкие, это нужно как-то исправлять.
— Тебе хватит радия? — тихо спросил Гедимин. — У меня немного.
— Того, что есть, хватит на три генератора, — качнул головой сармат-инженер. — Если когда-нибудь «арктусы» запустят в производство по сотне в день, радий чем-нибудь заменят. Но пока он меня устраивает.
Иджес пнул очередной кусок металла в сторону убежища, вытер руки и подошёл к сарматам.
— Есть мысль. Если макаки испортили нам полёты, — он выдохнул сквозь стиснутые зубы и немного помолчал, прежде чем продолжить речь, — можно освоить воду. Ты говорил, что в Африке делают подводные лодки. Мы тоже можем их делать. Собрать новые звенья, подальше от макак. Запускать корабли в Стометровом озере. Чтобы ни один hasu близко не подходил.
Гедимин пожал плечами.
— Скоро там заведётся какой-нибудь Водный комитет, — буркнул он. — Пока макаки здесь, они будут всё портить. У них всегда так. Но отговаривать не буду. Твоё время, проводи его, как хочешь.
Он посмотрел на темнеющее небо и пошёл к горке металлолома. У самого входа в убежище Хольгер догнал его и тронул за плечо.
— Гедимин, я ещё могу приходить в твою лабораторию?
Ремонтник обернулся и взглянул ему в глаза.
— Можешь. И Майкл тоже. Не хочешь сидеть рядом с ним — иди в выгородку. Уран я убрал.
Хольгер отвёл взгляд и молча протиснулся в слишком узкий люк. Гедимин пропустил в туннель Иджеса и оглянулся на свалку. «Ценные трубы выкинули. А стеклянистый фрил — нет. Не нашёл ни осколка,» — отметил он про себя. «Странно.»
Он дошлифовывал швы на оболочках управляющих стержней, когда крышка нового люка тихо заскрежетала. Кто-то налёг на неё, пытаясь отодвинуть. Хольгер, сузив глаза, вполз в выгородку и захлопнул за собой дверь. Иджес не шевельнулся — он работал с лучевым резаком, прикрепляя очередную детальку к цацке размером с ноготь. Гедимин, отложив инструмент, выбрался в тёмный коридор. Снаружи негромко постучали. Он стукнул в ответ и осторожно приоткрыл люк.
— Хорошо, что вы пришли.
— Когда на свалке строится атомная электростанция, я не могу оставаться в стороне, — усмехнулся Майкл Вольт, выходя в освещённый коридор. Карманы его комбинезона заметно оттопыривались. «Мусорщик,» — мелькнуло в мозгу сармата, и он весело сощурился.
— Добрый вечер, Иджес. И вам, Хольгер, — учёный покосился на свет, пробивающийся из-за двери выгородки. Она была пригнана непрочно, и под ней застрял шнур от аккумулятора. Хольгер дёрнул его, и дверь заскрежетала.
— Говорил — сделай съёмный, — буркнул Гедимин, проталкивая застрявшее в выгородку. — Майкл, я начертил турбину для своего реактора. Хотел показать.
— Это скорее по части Герберта, — отозвался человек, вынимая из карманов непрозрачные упаковки и свёртки. Большая их часть была завёрнута в скирлиновую бумагу, использованную так много раз, что смыть с неё текст уже не удавалось.
— Нас всех три раза обыскали, но в лабораторном оборудовании ни федералы, ни пограничники не разбираются. Держите. Здесь алюминиевый прут, это электроды из вольфрама — вам должны пригодиться… и ещё вот это. Нитрат лантана. Вы разберётесь, куда его добавить.
Гедимин удивлённо мигнул, разглядывая свёртки. Выгородка приоткрылась.
— Лантан? — Хольгер выглянул в коридор, пристально посмотрел на бутылку с белым порошком и хмыкнул. — Охрана видела?
— Уверен, что нет, — отозвался Майкл. — Ни то, как я забирал всё это из лаборатории, ни то, как я выходил из здания. Можете не опасаться — хвоста за мной не было.
Хольгер слегка сузил глаза и посмотрел на него в упор.
— Разумеется. Люди настолько внимательны…
Гедимин предостерегающе поднял руку. «Хватит» — показал он жестом. Хольгер мигнул.
— Хвоста действительно не было. Я проверял, — буркнул ремонтник. — Спасибо за материалы, профессор Вольт. Здесь их трудно достать. Жаль, что мне нечем за них расплатиться.
— Пустяки, — усмехнулся Майкл. — Даже не думайте об этом. Будь у меня немного больше свободы действий, я дал бы вам лабораторию в Лос-Аламосе. Ваше присутствие так благотворно повлияло бы на всех, кто там сидит, что лаборатория окупилась бы в первый же год. Ваш пример более чем вдохновляет, Гедимин. Итак, посмотрим, как вы продвинулись за полтора года…
…Гедимин опустил твэл обратно в бочку и протянул руку к крышке. Ему не хотелось закрывать ёмкости. Вода ещё не успокоилась, синие блики дрожали на потолке убежища, и сармат смотрел на них, блаженно щурясь. Иджес отложил инструменты и тихо подошёл ближе. Хольгер выбрался из выгородки и на ходу обматывал изолентой очередной шнур. «Положи,» — жестом попросил его Гедимин. Сармат покачал головой и вернулся к своему занятию.
— Вполне возможно, что свой реактор у вас будет раньше, чем вы доучитесь до последнего курса, — широко ухмыльнулся Майкл, осторожно, двумя руками опуская крышку. — Ваши чертежи я покажу Герберту. Не берусь выносить решение без его совета.
— Гедимин, закрой бочки, — Иджес отполз на метр назад. — Хватит облучать нас!
— Это неопасно, — недовольно сощурился Гедимин. Он нехотя вернул на место последнюю крышку и закрутил винты креплений. Обернувшись к Майклу, он увидел, что учёный разглядывает небольшой шар автономного защитного поля.
— Очень интересно, — пробормотал он, дотрагиваясь до шара. Хольгер стиснул зубы и двинулся к нему. Гедимин выставил руку вперёд и осторожно отодвинул человека от защитного поля.
— Меня возьмут на новый завод?
— Что?.. — Майкл растерянно посмотрел на него и покачал головой. — Нет. К сожалению, нет. Служба безопасности решительно против. Я не знаю, в чём заключаются претензии охраны к вам, но переубедить её мне не удалось.
— Жаль, — отозвался Гедимин. — Я был на стройке. Странные стеклянистые плиты в коллекторе. Это разновидность фрила? Не видел, чтобы его так применяли.
Вольт пристально посмотрел на него и усмехнулся.
— А вы наблюдательны. Это не совсем фрил. Это, как утверждается в патенте, одно из немногих веществ, устойчивых к активному сольвенту. Патент выдан на имя Михала Йонице… О чём я жалею, так это о том, что Северный Союз редко выпускает своих учёных на конференции. Профессор Йонице сделал бы себе имя одним сольвентом — но ещё и это!..
