Приютила меня семья слуг, работавших в замке герцога Тайлера. Я жила у них две недели, пока пыталась хоть немного привыкнуть к новому миру. Но потом остро встал вопрос о том, чтобы найти работу и перейти на самообеспечение. Нет, меня не выгоняли, но сидеть на шее у этих небогатых людей я не могла. Вопрос с перемещением в мой мир был закрыт: для меня это было равносильно смерти, ведь там остался лишь мой труп.

– Ох, Кристина, деточка, даже не знаю, что тебе посоветовать! – сказала приютившая меня женщина. – Сама я работаю поварихой, но ты же свои пальчики режешь чаще, чем картофель.

Да, она была совершенно права. На пальцах моей левой руки было три идеально ровных пореза от ножа, которые уже почти зажили. А вот картофелина тогда напоминала формой инопланетянина, которого переехал грузовик. Ну что поделать, если я не приспособлена к кухонной работе и вполне наедаюсь йогуртом? Смириться, только и всего.

– А давай мы тебя горничной устроим к герцогу, а? – предложил ее муж. – Там как раз одна сбе… уволилась. Говорит, неудобно добираться, а жить в замке она отказывалась. А тебе и работа нужна, и место проживания. Ты, конечно, можешь оставаться и у нас, но я же вижу, что ты к такому не привыкла.

Да, не привыкла. Их домик не был совсем уж убогим, но и богатым его нельзя было назвать. Я спала на узкой лавке, от которой у меня потом болела спина. Отдельной комнаты не было, пришлось отгородиться обычной ширмой, которая, собственно, не так уж много скрывала. Поэтому, не слишком долго думая, я согласилась. Горничная так горничная. Главное, у меня будет работа и крыша над головой.

Замок мне понравился: большой, светлый, ухоженный. И дворецкий такой вежливый и спокойный, хоть и молодой: на вид ему не больше тридцати. Я ожидала, что на этой должности будет кто-нибудь постарше и поопытнее, но решила отбросить свои стереотипы. Мне показали комнату, где я буду жить. Небольшая, но уютная; меня смутило лишь отсутствие письменного стола, но я не знала, как в этом мире с грамотностью.

– Еда на кухне, подкрепляться можно в любое время, но не в ущерб работе. Прибираться будете в спальне герцога и его кабинете.

Обязанности были простыми: пыль протереть, полы помыть, что разбито – убрать, что сама разбила – спрятать. Но меня смутило одно обстоятельство. Почему меня, девицу без роду и племени, отправили не кухню или библиотеку убирать, а сразу в покои к самому герцогу? Мне еще тогда следовало насторожиться, но я решила, что судьба дает мне шанс сильно не напрягаться.

– Что ж, леди Кристина, я покажу вам кабинет герцога.

Мы с дворецким оказались перед широкой дубовой дверью. Он легко постучал и получил ответ:

– Зайдите, быстрее зайдите!

Дворецкий закатил глаза и пробормотал:

– Неужели опять?

Он распахнул двери. Картина, представшая перед моими глазами, была двусмысленной: на столе сидел красивый мужчина. А прямо на нем сидела дама. И расстегивала его рубашку, а он неубедительно, слабым голосом просил:

– Леди Тесса, молю, остановитесь! Это же неприлично!

Именно тогда я впервые поняла, что такое «нет», которое подразумевает «да». Дворецкий выглядел раздосадованным, но не удивленным. Я осторожно потянула его за рукав:

– Давайте зайдем через полчаса. Боюсь, его светлость сейчас слишком занят.

Дворецкий резко захлопнул дверь и натянуто улыбнулся:

– Думаю, ему хватит и десяти минут.

– Он такой быстрый?

– Дамы сердца у него и впрямь меняются быстро, – не понял меня дворецкий.

– Догадываюсь почему, раз ему хватает и десяти минут, – ответила я.

А потом чуть не стукнула себя по лбу. Я же не в своем мире, чтобы говорить такое. К тому же мой будущий работодатель герцог, а не его дворецкий. Если последний доложит о моем длинном языке…

Но мой собеседник лишь усмехнулся:

– Зовите меня Уитмор, леди Кристина. Думаю, мы сработаемся.

– Тогда можете называть меня Крис, все же никакая я не леди. Хотя приятно, что вы так думаете. Я рассчитываю на эту работу.

– А я рассчитываю на вас. Предыдущие горничные сбежали после пары таких случаев.

– Всего лишь пары? – удивилась я.

– Пары десятков, – сознался дворецкий, опустив голову. – Нам уже надоело подбирать персонал. Неделю назад сбежала горничная, а две недели назад – личная помощница. Не знаю, что и делать.

– Герцог пристает к подчиненным? – спросила я, сглотнув.

Столкнуться с сексуальными домогательствами – последнее, чего бы мне хотелось. Уж лучше я тогда пойду резать пальцы вместе с картошкой.

– В том-то и проблема, что к слугам он даже не прикасается. Учитывая этот факт и девичьи надежды, ничего удивительного, что долго здесь никто не задерживается.

Тут из кабинета герцога вылетела разгневанная леди. Я едва успела отскочить от двери.

– Ноги моей здесь не будет! И попробуйте только отправить его величеству жалобу на домогательства!

– Уитмор, войди, – раздался равнодушный голос.

Я последовала за дворецким. Герцог стоял к нам спиной, застегивая рубашку и глядя в окно.

– Вот скажи, Уитмор, ты заболел?

– Никак нет, сэр.

– Тогда поумнел?

– Я никогда не был глупым, сэр.

– Не скажи. В прошлый раз ты пытался стащить даму прямо с меня. И в позапрошлый. Как ты догадался, что в этот раз нужно ретироваться? Думаю, ты заслужил премию.

– Премия мне не помешает. Но удалиться догадался не я, а леди Кристина. Она будет вашей новой горничной.

– Значит, леди Кристин? – Герцог произнес мое имя на свой лад, да еще и ударение умудрился поставить на первый слог.

– При всем уважении, ваша светлость, меня зовут Кристина, ударение падает на второй слог. Разумеется, вы мой работодатель, и если вы предпочтете…

– Я предпочитаю, чтобы красивые девушки падали на меня.

Неужели у него совсем стыда нет? У меня дернулся глаз, а язык пришлось сильно прикусить, чтобы не сказать какую-нибудь колкость. Я вот потешу сейчас свое самолюбие, а где потом работу найду? Тем более что Уитмор сказал прямо: герцог не пристает к прислуге, поэтому мне опасаться нечего.

– Ваша светлость, при всем уважении к вам, – вмешался Уитмор. – Если бы девушки на вас падали, мы бы разорились на лекарях. Врачевать переломы нынче очень дорого.

– Ты назвал меня бедняком, Уитмор?! – патетически воскликнул герцог. – И при ком? При столь великолепной девушке. Кристин, леди Кристин, не слушайте его. Прошу вас, станьте лучшим цветком моей души, отрадой глаз моих!

Я повернулась к дворецкому, но тот ничего не сказал. Да это было и не нужно. Вся его поза выражала вот что: «Простите, мне очень стыдно. Простите, можно я провалюсь на этом месте?»

– Цветок души моей! – Герцог подошел ко мне и, поклонившись, протянул розу.

Интересно, откуда он успел ее вытащить? А, вон слева ваза стоит.

– Ваша душа – самый большой розарий, который мне доводилось встречать. – Я вежливо улыбнулась, выхватила у него из пальцев протянутый бутон и поставила его обратно в вазу с водой. То, что герцог дурак, еще не повод губить цветы. Хотя желание стукнуть его этой розой было почти непреодолимым.

– Я же не виноват, что широта моей души позволяет вмещать в себя такое количество цветов? Будьте уверены, вам понравится в моем саду.

А сейчас мой работодатель коварно улыбнулся. Возможно, я сочла бы это соблазнительным, возможно, даже повелась бы на такую улыбку, если бы до этого момента герцог молчал, а не нес всю эту чушь!

– Извините, я, как любой порядочный кактус, предпочитаю один маленький горшочек. – Я растягивала губы в улыбке, надеясь, что она не выглядит искусственной.

Герцог вздохнул и повернулся к дворецкому:

– Уитмор, почему ты молчишь?

– Мне стыдно, ваша светлость. Может быть, вы используете какую-нибудь магию и я провалюсь глубоко в подвал, чтобы больше никогда не смотреть людям в глаза?

Ого! Видимо, у герцога и дворецкого отличные отношения, раз последний говорит в таком тоне. С другой стороны, я понятия не имею, какие здесь нравы. Возможно, такия отношения тут в порядке вещей?