Хоксли не сразу понял ее слова. А когда понял, его лицо вспыхнуло, но в уголках губ заиграла улыбка.

– Те же сны, что и я?!

Когда она язвительно кивнула, он глубоко вздохнул и лицо его приняло озабоченное выражение.

– Прошу прощения, Элизабет, но как я могу этому препятствовать?

– Я целыми днями блокирую свой мозг от твоих мыслей! Так неужели ты не можешь потрудиться хотя бы ночью?!

Хоксли не мог больше сдерживаться и расхохотался. В перерыве между приступами смеха он слабым голосом произнес:

– Ой, Элизабет, видела бы ты сейчас свое лицо!

Наконец он сжал губы и сделал несколько глубоких вдохов, безуспешно пытаясь успокоиться. Это положило конец ее терпению, Элизабет наклонилась и приблизила лицо к его лицу.

– Как ты смеешь смеяться над этим?! Я полагаю, ты в свое время выслал меня из страны из-за моей способности читать мысли. Я страдала долгие годы, обвиняя во всем саму себя! Ты никогда не поймешь, как мне пришлось работать над собой, чтобы научиться контролировать этот процесс – просто чтобы сделать тебе приятное. А теперь, когда ты сам виноват в том, что внедряешься в мои мысли, ты смеешься!

Улыбка исчезла с его лица.

– Ты разучилась читать чужие мысли, чтобы сделать мне приятное?

– Да, и, кстати, благодарна тебе за все, что мне это дало. А для тебя, оказывается, это просто шутка!

– Но почему ты решила, что мне не нравятся твои способности?

Элизабет непонимающе уставилась на него, и тогда Натан задал вопрос по-другому:

– Разве я говорил тебе что-нибудь подобное?

– Ты что, действительно не можешь вспомнить? Ты сказал, что не представляешь себе, как мой дедушка мог выносить подобные способности моей бабушки. Ты сказал, что не может быть ничего хуже, чем жена, которая умеет читать мысли своего мужа. «Никакой личной независимости! – сказал ты. – Постоянный контроль!»

Глаза Хоксли сузились, а на его лице появилось задумчивое выражение.

– Да, пожалуй, – наконец сказал он, – что-то подобное я припоминаю. Кстати, Элизабет, я надеюсь, ты не приняла всерьез мое сегодняшнее заявление? Дедушка выругал меня за то, что я не предупредил тебя заранее.

– Боже, Натан, конечно, я поняла, что у тебя появился какой-то новый план. А то, что ты не поставил меня в известность, так к этому я давно привыкла. Ты всегда считал, что я не должна совать свой нос в твои дела. И нисколько не изменился.

Хоксли провел рукой по мокрым волосам и расстроенно произнес:

– А когда мы с тобой могли успеть поговорить по душам? Мы оказались в такой ситуации, когда нужно было действовать быстро, а когда я вернулся вчера вечером, ты уже спала.

– Но теперь я здесь! – Элизабет выпрямилась и развела руками.

Хоксли не торопился отвечать. Он явно пытался выиграть время, раздумывая, что ей можно рассказать. В конце концов он потянулся за своей одеждой.

– Отвернись!

Элизабет поспешно отвернулась и отошла к окну. Ей показалось, что одевается Натан очень долго. Наконец он произнес:

– Подойди сюда, Элизабет.

Когда она повернулась, то увидела, что он сидит перед камином и подкладывает поленья в огонь. Он предложил ей сесть на соседнее кресло, и сердце Элизабет часто-часто забилось – в ритм с путающимися мыслями. Действительно ли она хочет услышать все это? Волнуясь, Элизабет первая нарушила молчание.

– Интересно было бы все-таки узнать, какова причина твоего сумасшедшего поступка?

Элизабет было ясно, что ему не понравилась ее атака. Хоксли приподнял бровь в ответ на ее саркастический тон и улыбнулся.

– Может быть, ты сама предложишь какой-нибудь более подходящий план? Мой, во всяком случае, таков: необходимо, чтобы нас считали давно помолвленными, так как у нас нет времени для всех этих светских ритуалов. Ведь мы встречались при недопустимых для леди обстоятельствах: я скомпрометировал тебя, придя к тебе в ту ночь… А теперь, когда все знают, что мы – жених и невеста, нам не страшны злые языки.

– Ерунда! Той ночью между нами ничего не произошло, и я никому не скажу, что ты приходил.

Хоксли улыбнулся, было видно, что сейчас он чрезвычайно доволен собой.

– В таком случае, ты скомпрометировала меня сегодня ночью. Я мог бы позвать на помощь!

– Ах, кто бы мог подумать, что ты до такой степени щепетилен!

Он опять улыбнулся ей и сказал:

– Ну, я еще кое-что могу предложить тебе в качестве объяснения. Ты должна быть рядом со мной в ближайшие дни, а появляться все время вместе в обществе могут только жених и невеста. И уж тогда я не потерплю, чтобы ты танцевала со всеми этими молодыми идиотами – твоими поклонниками!

– С каких это пор правила высшего света диктуешь ты?! – воскликнула Элизабет, поднимаясь с кресла и чуть не угодив подолом пеньюара в огонь. – Мне следовало предугадать все это и не надеяться, что ты будешь обращаться со мной честно, Натан! Спокойной ночи!

– Железная леди! – засмеялся он, протягивая руки, чтобы уберечь ее пеньюар от огня. – Она хочет правду!

Элизабет строго посмотрела на его протянутые руки, и тогда Натан произнес с неожиданной серьезностью:

– А что, если я люблю тебя и не хочу испытывать судьбу? Не хочу потерять тебя из-за какой-нибудь случайности?

Элизабет вдруг так задрожала, что не могла вымолвить ни слова. Она всмотрелась в лицо Натана, ища подтверждения его словам. Может быть, он все еще шутит? Это было бы ужасно: ее самое сокровенное желание почти исполнилось, но все это могло оказаться обманом и никогда не стать реальностью.

– Я не знаю, могу ли я тебе верить, Натан.

Он глубоко вздохнул и поднялся.

– Я знаю. – Он положил руки ей на плечи и поцеловал в лоб. – А теперь тебе пора возвращаться в свою спальню, пока нас здесь не обнаружили.

Элизабет была разочарована. Если он действительно любит ее, то почему же не спорит, не убеждает ее в этом? И тут она кое-что вспомнила: она ведь пришла сюда потребовать, чтобы он освободил ее сны от своего присутствия.

– Не спеши, Натан. Что мы все-таки будем делать с твоими снами? Я хочу, чтобы они прекратились.

Хоксли нахмурился.

– А ты можешь управлять своими снами, Элизабет? Я не думаю, что это вообще возможно. – Задумчивое выражение его лица сменила лукавая улыбка. – Во всяком случае, я никогда не пытался специально передавать свои мысли тебе.

– Да, я думаю, ты не стал бы…

Элизабет вдруг показалось, что он слишком легкомысленно относится к ее проклятому дару. Если он действительно не шутил… Да и в любом случае ему лучше знать все. Она высвободилась из его рук и прислонилась к двери.

– Прежде чем ты приступишь к этому сумасшедшему проекту, ты должен кое-что узнать. У меня нет права говорить тебе это, но спроси своего дедушку, как к подобному дару относилась Виктория. И о тех трудностях, которые он приносит.

Хоксли подошел к столику и взял ее подсвечник.

– Еще какие-нибудь загадки, Элизабет? – Он недовольно передернул плечами. – Но, если ты этого хочешь, я спрошу его.

Элизабет хотела взять у него подсвечник, но он открыл дверь, пропуская ее вперед.

– Я провожу тебя.

Натан довел ее до комнаты, а когда она легла в постель, заботливо укрыл ее одеялом и убрал завиток волос с ее щеки.

– Может быть, потом я поухаживаю за тобой как положено, Элизабет. У нас пока все получается не по правилам, но зато потом… Ты даже не представляешь, как счастливо мы заживем! И со всеми трудностями мы будем бороться вместе, мой маленький тигренок! А теперь засыпай.

Весь день Хоксли вспоминал слова Элизабет о его бабушке. Они не только разбудили его любопытство, но и заставили как-то неуютно себя почувствовать. Еще больше его расстроило, что она так недоверчиво отнеслась к его признанию в любви. Только к вечеру Натану представилась возможность поговорить с дедушкой с глазу на глаз, и теперь он шел в библиотеку со смешанным чувством.

Стоило Хоксли появиться в дверях, герцог сразу же набросился на него.