– Вулфи в любом случае в опасности, дорогая моя. А мы обязательно должны найти Паука, пока он опять не уйдет на дно.

Прежде чем она успела ответить, звуки оживленной беседы донеслись из гостиной и переместились в направлении лестницы. Сейчас же послышались громкие голоса из библиотеки, и это означало, что гости герцога собираются уходить. Вулфи быстро перечислил Элизабет их имена:

– Стэффорд, Берне, Монтесфорд и Дарлингтон. Берне и Монтесфорд постоянно ворчат и жалуются; они очень постарели и совсем не такие, как раньше. А Стэффорд и Дарлингтон хотят знать обо всем. Но, конечно, они слышали только то, что, по мнению герцога, им можно услышать.

К тому моменту, как герцог и его гости вышли из библиотеки, Элизабет взяла себя в руки. Хоксли внимательно наблюдал за ее реакцией на этих людей: ему было очень важно, что она подумает о каждом.

Берне был очень стар, а Монтесфорд тяжело опирался на трость из-за воспаления суставов. Стэффорд был еще в форме, а о Дарлингтоне Хоксли вообще не думал как о подозреваемом: этот человек намного больше времени проводил у своего портного, чем в Военном министерстве. Однако Паук столько раз обводил его вокруг пальца, что Натан считал своим долгом подозревать всех.

Глаза лорда Стэффорда засияли, когда он увидел Элизабет, и он остановился поприветствовать ее. Хоксли старался подавить новый приступ ревности, пока они оживленно беседовали. В это время толпа друзей Мэриан добралась до первого этажа, и приветствия раздавались уже с двух сторон. Двое молодых людей заметили Элизабет и направились к ней, а Хоксли опять оставалось лишь сжимать кулаки и делать невозмутимое лицо.

Говоря себе, что ревность не способствует ускорению хода событий, Хоксли решил, что ему представилась прекрасная возможность начать осуществлять стратегию, которую он обдумал в парке. Для начала необходимо обеспечить себе право постоянно держать Элизабет рядом с собой. Решиться было не так-то просто, но Хоксли колебался лишь минуту, а потом громко сказал, пытаясь перекричать общий шум:

– Дорогая, я не думаю, что ты знаешь всех этих джентльменов. Могу ли я представить тебе лорда Дарлингтона, лорда Монтесфорда и лорда Бернса? Джентльмены, моя невеста, Элизабет Вайднер.

Все замерли. А Хоксли внимательно смотрел на Элизабет, желая и боясь увидеть ее первую реакцию на эти слова. Сначала он заметил недоверие, но внезапно что-то похожее на счастье промелькнуло в ее глазах. Это выражение появилось лишь на мгновение, которое он мог и пропустить, если бы не ждал так нетерпеливо именно его. Этого было достаточно, это давало надежду! Натан знал, конечно, что вскоре последует гнев, и его рано или поздно настигнет возмездие. Но все это будет потом…

Герцог стоял молча, со странным выражением лица, пока окружающие поздравляли их и желали счастья и любви. Мэриан сначала тоже молчала, что было достаточно необычно для нее, но, улучив момент, она подошла к Хоксли и сказала:

– Ты должен сделать ее счастливой, Натан!

Это прозвучало как военный приказ.

Вулфи в молчании наблюдал за Элизабет. Он сказал все, что полагается в таких случаях, но его радость была очень сдержанной. Наконец герцог вышел вперед, чтобы дать свое благословение. Когда гости разошлись, он тихо пробормотал:

– Прекрасный ход, мой мальчик! Мы поговорим позже. – Потом он повернулся к Элизабет, взял ее за локоть и отвел в сторону. – Я знаю, Натан опять сделал это, Элизабет: использовал хитрость старого медведя для выполнения деликатной задачи. Ты не обязана принимать это предложение, но, надеюсь, дашь ему шанс в свое время попросить твоей руки как полагается.

Элизабет ответила сдержанно и с достоинством:

– Я уверена, что у него есть свои причины, и неважно, что он не счел нужным поделиться ими со мной. Сейчас настало трудное время, и я хочу поймать Паука не меньше, чем он. И поэтому могу вас уверить, что хорошо сыграю свою роль и всюду буду появляться под руку с Хоксли, как самая настоящая невеста.

Герцог задумчиво кивнул:

– Ты не должна обижаться на то, что мы не посвящаем тебя в подробности путешествия Вулфи и Натана. Паук опять ускользнул от нас, и пусть так пока и будет. Не дадим этому обстоятельству выбить нас из колеи. Ты должна приготовиться к выходу в свет. Напомни-ка мне, доставлены твои платья или еще нет?

– Только несколько, дедушка.

– Пошли записку от моего имени и напиши, что они должны быть здесь завтра же. У нас не будет времени ждать.

Элизабет проснулась среди ночи как раз в тот момент, когда в последний раз мигнул огонек свечи, которую она оставила догорать.

Она села на кровати и зажгла новую свечу, хотя это не спасало ее от снов. Ее ночной любовник опять пришел к ней! Элизабет была страшно рассержена: у нее и так было достаточно сложностей в жизни.

Впрочем, чему научила ее жизнь, так это смотреть трудностям прямо в лицо, быстро принимать решения и идти дальше. Эту проблему тоже необходимо было срочно решить. Она поднялась, накинула пеньюар, взяла свечу и бесстрашно отправилась в комнату Хоксли.

Бесшумно проскользнув в дверь, Элизабет поставила свечу на столик у кровати. Хоксли выглядел очень уставшим. Даже во сне под его глазами были темные круги. Они с Вулфи ушли из дома вечером, сразу после беседы с герцогом, а вернулись, очевидно, только поздно ночью. Она почувствовала себя виноватой, что нарушает его сон. Но пора наконец проверить, не он ли все-таки был ее ночным любовником!

Хоксли повернулся на другой бок, свеча мигнула, и взгляд Элизабет неожиданно упал на стул у кровати. Чувство неловкости моментально исчезло, сменившись гневом: она увидела доказательство его вины! На стуле висел знакомый бархатный сюртук, в котором был ее проклятый ночной визитер.

Она должна была догадаться раньше! Ведь когда-то в Пэкстоне ей ничего не стоило читать его мысли, а на балу у Элеоноры они проникли в ее сознание, с легкостью преодолев четырехлетний барьер. Очевидно, дело в том, что с тех пор, как она начала восстанавливать свои способности, мысли Натана она изо всех сил гнала прочь. Ей не хотелось посягать на его независимость, о которой он всегда так заботился. И в результате она не узнала человека, который приходил в ее сны!

Элизабет опять возмутилась: она так старалась заблокировать свой мозг от его мыслей, неужели он не может сделать хотя бы небольшое усилие и прекратить вторгаться в ее мысли и сны?! Этому надо положить конец!

– Натан, проснись…

Он не шелохнулся. Может, погромче? Элизабет отчетливо произнесла:

– Натан, проснись!

Он повернулся на другой бок, обхватил рукой подушку, блаженно улыбнулся, но, кажется, не собирался просыпаться. Его улыбка только подлила масла в огонь: кого это он сейчас видит во сне?

Элизабет подошла к окну и постояла, вглядываясь в темноту. Чем дольше она так стояла, бессильная сделать что-нибудь со своими горестями, тем сильнее рос ее гнев. Чувства, которые она контролировала все эти годы, наконец прорвались: она решительно шагнула к столику у его кровати, взяла кувшин с водой и вылила ее прямо на голову Хоксли.

– Что?! – невнятно воскликнул он и сел на кровати.

Мокрое одеяло сползло с его груди, и его обнаженное тело разозлило Элизабет еще больше. Она сказала первое, что пришло в голову:

– Негодяй! Как ты смеешь вторгаться в мои сны?!

– Элизабет? Что ты делаешь в моей комнате?! – Он вытер капли воды с лица и уставился на кувшин в ее руке. – Это ты облила меня?! – Вода капала с его лба, он взял полотенце и промокнул лицо и волосы. – Уф! Ненавижу холодную воду!

– Прекрасно! Надеюсь, ты чувствуешь озноб? Возможно, это охладит твой пыл, и ты больше не будешь вторгаться в мои сны.

– О чем ты говоришь?!

Она с размаху поставила кувшин на столик, поморщившись от громкого звука.

– Послушай, Натан. Ты ведь видишь меня во сне, не так ли?

Он перестал вытираться и недоуменно уставился на нее.

– Ты спрашиваешь о моих снах?

– Да! Дело в том, что каждую ночь они вторгаются в мои сны и будят меня. Я вижу то же, что и ты! И требую, чтобы это немедленно прекратилось!