Однако попробовать улизнуть от злобной стаи всё же стоило. Даже Энтипи вполне осознала степень угрозы, нависшей над нами. Голубые глаза единорогов, казавшиеся такими безмятежно-прекрасными, пока они мирно паслись на поляне, теперь буквально прожигали нас насквозь, столько в них было ненависти, такой жаждой мести они горели. Принцесса перепугалась не на шутку. Я с трудом удержался, чтобы не напомнить ей слова, которые она произнесла несколько минут назад, – о том, какой величественной представлялась ей смерть под копытами этих сказочных существ. Побьюсь об заклад, теперь она больше так не думала...
– Похоже... нам пора удалиться. – Эти слова она прошептала побелевшими от страха губами.
Я как раз начал осторожно пятиться назад, не сводя глаз с единорогов.
– Полностью разделяю ваше мнение. Итак, на счёт три...
– Нет! – уверенно возразила она. – Бежать ни в коем случае нельзя!
Она обхватила меня рукой за талию. Это движение не ускользнуло от взглядов передней шеренги единорогов и ещё пуще их разозлило. Они даже начали рыть землю копытами.
– По-моему, они требуют, чтобы мы поскорей отсюда убрались, – предположил я.
– Я в одной книжке читала, что нельзя спасаться бегством от бессмертных существ. Этим их можно разозлить настолько, что они пустятся в погоню. И наверняка настигнут...
– Вот уж не знаю, что у них на уме и удастся ли нам, с какой бы скоростью мы ни удалялись, избежать погони.
– Всё же попробуем... уйти с достоинством. – Набрав полную грудь воздуха, Энтипи медленно повернулась спиной к стаду и направилась к горной тропе неторопливым, размеренным шагом. Лично для меня куда предпочтительней было припустить во все лопатки, но не мог же я обогнать принцессу и умчаться восвояси, бросив её одну. К тому же не знаю, далеко ли я смог бы продвинуться при своей хромоте.
Поэтому я в точности повторил её манёвр, и вскоре мы неспешно зашагали рядом, бок о бок. Единороги остались позади. Впереди виднелась горная тропа, путь к которой был свободен. Стадо по-прежнему не делало попыток перекрыть его. Вместо этого оно лишило нас возможности вернуться к дороге, по которой мы ехали, прежде чем очутиться здесь, к лошадям, к нехитрым нашим пожиткам, притороченным к сёдлам. Горная тропа, к которой мы направлялись, казалась довольно крутой и опасной. Кто знает, куда она нас приведёт? Но проклятые мифические недомерки-пони не оставили нам никакого выбора.
«Лишь бы от них уйти живыми и невредимыми, – думал я. – А там можно и выбраться на прежнюю дорогу, сделав крюк, обогнув единорожье пастбище».
Карта, к счастью, осталась при мне, так что мы в любом случае не заблудимся.
Мы с Энтипи уходили всё дальше от негостеприимных лошадок, спиной чувствуя их свирепые взгляды. Нас бесконечно радовало, что они по крайней мере не пытались пуститься за нами вдогонку. Я в душе даже упрекнул себя в том, что дал волю своему не в меру разыгравшемуся воображению и допустил, что эти бессловесные твари умеют читать мысли и улавливать настроения людей. Что за абсурдная идея, в самом деле! Животные, мифические они или нет, – всего лишь безмозглые, примитивные существа!
– Слава богу, – облегчённо вздохнул я, когда мы очутились на вполне безопасном расстоянии от единорогов. – Кажется, пронесло. Спасибо, что посоветовали не бежать, а идти спокойным шагом. Видимо, это нас и спасло.
– Спасибо, что поверили мне, – отозвалась Энтипи. – Кому как не мне знать, что вы никому на свете не верите. С полным на то основанием. Я польщена, что для меня было сделано исключение.
– Рад был вам хоть чем-то угодить.
– Между прочим... мне понравилось с вами целоваться.
Принцесса фамильярно похлопала меня по спине, потом рука её скользнула ниже и так чувствительно сдавила мою ягодицу, что я едва не подпрыгнул от неожиданности.
Единорогов, которые всё это время за нами наблюдали, столь откровенный жест принцессы привёл буквально в исступление.
Из их многочисленных глоток вырвался пронзительный вопль негодования. Казалось, это жители ада вопят от ужаса и отчаяния. Мы с Энтипи оглянулись, и глазам нашим представилось жуткое зрелище: опустив головы и выставив вперёд свои загнутые, покрытые лёгким пушком рога, животные шли на нас в атаку. Вот и верь после этого написанному в книгах! Мы ведь не делали ни малейшей попытки от них бежать.
– Вперёд! – крикнул я и рванул к тропе что было сил, увлекая за собой принцессу и совершенно позабыв о своей хромоте.
Единороги остались далеко позади, но даже это немалое расстояние было им нипочём. Они передвигались куда быстрее нас. Каменистая и довольно широкая тропа шла в гору. Бежать по ней нам было тяжело, мы оба прерывисто дышали, судорожно хватая воздух раскрытыми ртами, и то и дело спотыкались, однако неслись вперёд и вверх со скоростью ветра. Чтобы не потерять друг друга, мы держались за руки. В свободной руке я нёс посох, который почти заменил мне бесполезную правую ногу.
Под копытами единорогов дрожала земля. Мы мчались прочь во весь дух, понимая, что если стадо нас догонит, мы и нескольких секунд не проживём, эти взбесившиеся легендарные твари безжалостно растопчут нас, копыта их превратят наши тела в месиво из крови, раздавленной плоти и раскрошенных костей.
В какой-то миг во время этого сумасшедшего бегства я вдруг почувствовал, что дух мой словно бы покинул тело: глядя себе под ноги, чтобы не расшибиться о какой-нибудь из валунов, что встречались на пути, я в то же время словно бы видел несущееся вслед за нами стадо, и более того, оказался вполне способен оценить всю его красоту.
О, на них и вправду стоило взглянуть, на этих красавцев. Представьте себе белоснежное облако с единичными зелёными и коричневыми мазками, стремительно несущееся по горной тропе. Сильные, великолепно сложённые, со светящимися гривами и сверкающими копытами, двигающиеся синхронно, словно единый организм, эти персонажи мифов и легенд являли собой поистине пленительное зрелище, от которого трудно было отвести взор. В особенности если наслаждаться им с вершины холма, пребывая в безопасности. В подобном случае я бы даже расплакался от умиления и восторга.
Теперь же я без слёз рыдал от ужаса, от сознания надвигавшегося конца. Я уже почти чувствовал, как эти переливающиеся всеми цветами радуги загнутые рога-бивни вспарывают мне живот, а сверкающие копыта крушат мои кости. Земля всё ощутимей тряслась под нашими ногами, и мы с Энтипи попеременно обгоняли друг друга, тащили друг друга за руку, спотыкались, выравнивали шаги и неслись дальше.
– Быстрей! Быстрей! – то и дело бормотал я, хотя мы оба и без того развили невероятную скорость.
Вдруг принцесса споткнулась и упала. Я рывком поднял её на ноги, словно она была невесомой, и мы помчались дальше.
Единороги нас догоняли. Нам не на что было надеяться. Объятый ужасом, я подумал было, а не попытаться ли нам уклониться в сторону от преследователей, но от этой идеи пришлось тотчас же отказаться. Тропа, по которой мы мчались, шла вдоль узкого ущелья, с обеих сторон её стискивали горы, – о том же, чтобы взобраться наверх по каменистым склонам, нечего было и мечтать. Стадо неумолимо приближалось к нам с принцессой. Даже сами горы, казалось, вздрагивали от ужаса перед этой живой волной ярости. Но хуже всего было то, что легендарные твари принесли с собой и свой проклятый запах – аромат цветущей сирени. Выходит, нам предстояло принять мучительную смерть, вдыхая нежный запах весенних цветов. Я не знал, смеяться мне или плакать, и из горла моего вырвалось нечто среднее между смехом и рыданием – пронзительный визг. Это было неоспоримым признаком такого презренного малодушия с моей стороны, это получилось у меня так по-бабьи, что Энтипи наверняка стала бы меня презирать, услышь она этот звук сквозь оглушительный топот копыт, в котором тонули все прочие шумы.
И тут прямо перед нашими ногами на тропу упал громадный ком снега и льда. Мы обогнули его и припустили дальше, но следом за первым с вершины сорвался ещё один увесистый снежный комок, за ним другой, третий. Мы машинально, не останавливаясь ни на секунду и не задумываясь над тем, что делаем, метались по узкой тропе из стороны в сторону, обегая вокруг неожиданно возникавших препятствий. Грохот сотен копыт слышался всё ближе, и всё новые глыбы снега и льда срывались на тропу сверху, с вершин и склонов гор. И вдруг... Вдруг мне почудилось, что шум погони стал понемногу стихать. Не веря своим ушам, я оглянулся... И оказалось, что слух меня не подвёл: единороги и впрямь прекратили нас преследовать.
