Этим дымом накрыло пространство окрест.
Иннокентий уже с трудом различал старика.
Наконец он услышал ответ:
– От судьбы не уйдешь!
– Не уйду – в каком смысле? – осмелился он уточнить.
– В переносно-прямом! – объяснил попугай.
Чан Кай Ши промолчал.
Впрочем, все же сказал:
– Возвращайся в мир!
– Он оттуда явился! – напомнил Конфуций.
На что Чан Кай Ши ничего не ответил.
Но, впрочем, ответил, хотя и не сразу, и всего одним словом:
– Яйцо!
Кто знал Чан Кай Ши – также знал, что он зря не скажет.
Пустяшное, в общем, словцо "яйцо" – из уст мудреца прозвучало, как гимн, откровение и приказ.
Иннокентий, не зная, что думать, молчал.
Попугай коготком почесывал перья за хохолком.
Ночь над ними простерла звездную длань.
Вой горнего ветра мешался с блеяньем горных козлов.
До утренней зари попугай умолял Ши не отпускать Иннокентия в этот, по его разумению, страшный, огромный и уродливый мир.
Старец слушал Конфуция, морща лоб.
А, дослушав, сказал: "Пошел вон!" …
24.
В то же время, в Москве…
…Между тем, покинув такси, Джордж растворился в бурном потоке людей.
Где-то он промелькнул бегущим по эскалатору, а то самые разные люди одновременно видели его в разных вагонах, едущих в противоположных направлениях, или блуждающим по длинным и путаным переходам подземного города.
Понятно, он путал следы!
Но где бы крупье ни светился – там же вскоре за ним следом, вразвалку тащилась бабища с кошелкой с гусем…
25.
Про бабищу (а после вернемся в Москву!)…
…За бабищей, по прозвищу Сучье Вымя, по пятам ползла репутация наилютейшего изверга, каких рождала земля (не вполне, правда, ясно, при чем тут земля!).
Никто не видел, но все говорили, будто она, что ни день, пожирает с горчицей младенцев, детей, взрослых и стариков.
За что и зачем она их пожирает, и почему именно с горчицей, а не с кетчупом, например, – никто не мог объяснить (на все вопросы подобного типа она и сама разводила руками!).
С целью проникнуть в мотивы ее преступлений денно и нощно трудились лучшие криминальные психологи правоохранительных органов – но и они разводили руками, когда к ним обращались за разъяснениями.
О родителях Сучьего Вымени тоже практически ничего не было известно, за исключением того, что они все-таки у нее имелись (как-то же она появилась на свет!).
Ходили упорные слухи, будто она приходилась родной внучкой англоязычному серийному убийце Нику Косминскому (1911–1963 гг.) и, соответственно, значит, родной дочерью знаменитому извергу татаро-монгольского происхождения Чикатило Андрею (1936–1994 гг.), поскольку, как неожиданно выяснилось, Ник доводился Андрею папашей!
В народе о Сучьем Вымени слагали стихи, хором пели песни и сочиняли романы (в известном смысле бодрившие публику!).
Бабища нередко сама принимала скромное и неназойливое участие в презентациях очередной новой страшилки.
В наряде гуцулки, с тяжелой косой и неизменной базарной кошелкой с гусем – она оставляла приятный осадок.
Поймать Сучье Вымя с поличным не представлялось возможным – ибо, на языке криминала, она не следила!
После ее (хорошо всем известных!) оргий и трапез – улик вообще не оставалось.
Кто только за ней ни гонялся, не догонял и не арестовывал – но посадить Сучье Вымя в тюрьму так никому и не удалось: по причине отсутствия все тех же следов!
По непроверенным данным (а как такое проверить!), бабища состояла на службе у Дьявола.
Разгадка, казалось бы, – ан…
26.
Но вернемся в Москву…
…Легкомысленно напевая прелестную арию про цирюльника Фигаро, Джордж непринужденно вошел в чайную "Кофе вдвоем".
Заказав чашечку чаю с горчащим рулетом, типа "Nostalgi", он удобно устроился за столиком у окна.
По виду спокойно попивая чаек и поедая рулет, он с волнением наблюдал за подъездом высотного элитного дома напротив.
В чайную, между тем, по пути забрела Сучье Вымя с гусем, тяжело плюхнулась в кресло напротив и, заговорщицки подмигнув Джорджу, принялась гадать на ромашке: любит, не любит…
Доев, допив и смахнув крошки со стола, Джордж тоже интригующе подмигнул гусю и галантно помахал бабище рукой…
27.
…У входа в элитный высотный дом Джордж набрал код электронного замка.
В то же самое время бабища за ним наблюдала в банальный бинокль (на самом-то деле, видеокомпьютер последнего поколения, приближающий и анализирующий объект в радиусе до пятисот километров и дальше!).
Брезгливо лизнув языком наружную матрицу видеопамяти, тетка, шевеля губищами, старательно повторила секретный набор замка на двери дома напротив: 12345678910111213…
28.
…Джордж бодрой походкой продефилировал к лифту, но внутрь не вошел, а сбежал по лестнице вниз и тут же, крадучись, возвратился и осторожно выглянул из-за угла.
Вскоре же, как он и предполагал, показалась и его преследовательница с гусем.
Сунув длинный нос в приоткрытую дверь, тетка подозрительно принюхалась.
– Эге, пахнет жареным! – задумчиво пробормотала она.
На что гусь с сомнением помотал головой и отчетливо произнес: "га-га-га!"
– Не га-га-га, милый, а скажу тебе прямо – о-го-го! – усомнилась бабища, принюхиваясь еще и еще.
– Га-га-га, тебе говорят! – разозлился вдруг гусь.
– Ну-ну, сокол, будем поглядеть! – неопределенно пообещала Сучье Вымя…
29.
…Джордж дерзко выглянул из-за угла – и в два прыжка достиг желанного лифта…
30.
…Бесшумно возносясь наверх, Джордж рассеянно бормотал слова популярной армянской песенки: "Жили у бабуси два веселых гуся…"
У массивной двери он извлек из кармана тяжелую связку ключей и побренчал ими так, будто желал кого-то предупредить о своем появлении…
31.
…Поочередно оперируя разными ключами, Джордж отпер все двадцать четыре замка и, минуя прихожую, прямиком прошел в спальню, где и застукал на их брачном ложе – родную Луизу (восемнадцати лет!) с незнакомым Нарциссом (от силы пятнадцати лет!).
– Я не верю своим глазам! – крикнул Джордж жене, так и трепещущей в чужих мускулистых объятиях (неприятно его поразило и то, что она была не одета: не считать же одеждой камею на шее, с изображением жабы!)…
32.
… – Воды! – попросил слабым голосом Джордж, оседая на стул.
– Ты сегодня какой-то чужой! – тоном оскорбленной женщины воскликнула Луиза.
– Хорошо бы воды и со льдом! – повторно взмолился Джордж.
– Лед души подойдет? – пошутила Луиза.
– Срам прикрой, – мягко попросил Джордж.
– Все свои! – возмутилась Луиза, и не думая скрываться.
Он почувствовал вдруг, как сильно устал – от погони, от жизни, от смерти, и вообще.
"Уснуть и отвлечься, – устало подумал крупье, – уехать и не видеть, забыть и не помнить"…
33.
… – Она – то, что надо, папаша! – донеслось до ушей Джорджа и проникло в мозг.
Подросток стоял на кровати в чем мать родила, и в чем-то он (Джордж это с грустью отметил!) явно выигрывал, и вообще.
– Она – то, что надо кому? – пробормотал крупье, исключительно для поддержания мужского разговора…
34.
…В силу разных причин Джордж пребывал в замешательстве: Луиза ему изменила, с одной стороны, и на это ему, по логике, полагалось резко отреагировать; но, однако, с другой – она себеэто уже позволяла: не раз, не два, не три, не четыре, не пять, не шесть, не семь, и не восемь…
