— Я проверила библиотечную карточку Малфоя, когда мадам Пинс отошла. В последние два месяца он берет очень много книг по рунам и артефакторике, хотя до того он такими вещами не интересовался. В основном он читал литературу по разведению всякой волшебной живности, по арифмантике, ну и по гоблинским войнам: оказывается, в этих книгах довольно много информации по банковскому делу и как все устроено в «Гринготтсе».
Все переглянулись: это было неожиданно. Уроки профессора Биннса давно рассматривались как возможность выспаться или сделать домашнюю работу, ну и к учебникам по Истории Магии отношение было соответствующее. А оно вон как оказалось…
— Кроме того, я уточнила те руны, которые были нанесены внутри шкафа, по справочнику. Мне, конечно, надо сверить последовательности с фотографиями, которые Колин распечатывает, но там явно что-то связанное с пространственной магией и, возможно, с Протеевыми Чарами. Я думаю, этот шкаф — портал.
— Ну… логично, — вынужден был признать Гарри. — Чисто для проверки… Джинни, — обратился он к рыженькой, — помнится, Фред и Джордж в прошлом году запихнули кого-то из слизней, вроде бы Монтегю, в какой-то шкаф, после чего он исчез то ли на неделю, то ли сразу на две?..
— Да, было дело.
— Можешь спросить у них, похож ли этот шкаф на тот, что стоял у Борджина?
Джинни кивнула и быстро заскрипела пером по листу блокнотика.
— Фред пишет — один в один, они даже думали, что это тот же шкаф и есть.
— Нет, я этот шкаф в той лавке еще перед твоим первым курсом видел, так что это другой, — взъерошил затылок Гарри. — Итак, мы имеем два шкафа. Очень похожих шкафа. Один — в школе, а второй после визита Малфоя исчез из магазина Борджина, хотя до того он спокойно стоял там минимум три с половиной года. И при этом Малфой-старший, который сидит в этом самом Малфой-мэноре, уже давно не Малфой, а Том.
— Ты считаешь, что Том хочет проникнуть в Хогвартс? — с горящими глазами поинтересовался Деннис. — А Драко ему помогает?
— В первый раз, что ли? — грустно сморщился Гарри. — Все три моих первых курса он сюда проникал, да и Малфои ему минимум два раза способствовали. Сначала Том приперся в затылке Квиррела, но тут, правда, белобрысые не при делах были. Потом он появился из моей, — это слово он выделил, чтобы хоть немного успокоить Джинни, — арифмантической тетрадки, которую подкинул нам Малфой-старший, ну а потом, на следующий год, прямо в Дракусике.
— Упертый, гад! — констатировал Деннис.
— То-то и оно. Дин, что с Германом?
— После Пасхальных, не раньше. Там не слишком много осталось, он уже и отзывается, но…
— Хорошо. Не думаю, что за оставшийся месяц Драко успеет все починить… — с сомнением произнес Гарри; Гермиона часто-часто закивала, — но конец Пасхальных каникул — крайний срок.
— Умру, но сделаю, — насупился мулат.
— Сделай, но не умирай, — отрезал Поттер. — Тебе его еще опробовать. Лучше наставление по нему почитай, полезнее будет.
— А ты что? — осведомился Невилл.
— А я пойду сначала в совятню — надо сделать один специальный заказ… А потом — к Директору.
— Думаешь, поможет? — нахмурился наследник Лонгботтом. — Я не про заказ, а про Директора. А то помнишь, как в прошлые годы было? Свалит куда-нибудь и разбирайтесь, детки, сами?
— Всяко может быть, — вздохнул Гарри. — Но доложить я обязан. К тому же… Что-то в нем поменялось, в директоре-то. С каникул еще. Его там пару раз по затылку пыльным мешком приложило…
— Честно говори — ты сам и приложил, — хохотнул Невилл.
Гарри пожал плечами:
— Тем не менее. Такое впечатление, что он вспомнил, что он не слизеринец, а все-таки гриффиндорец. И ему понравилось им быть.
— Кстати, — задумчиво сказала Падма, — а вы не заметили, что теперь профессор Дамблдор пьет свои зелья немного чаще? Не раз в три часа, а раз в два часа и примерно сорок минут?
— Дамблдор умирает, — мертвым голосом произнесла Кэти, когда утром понедельника он перехватил ее в Общей Гостиной. — Из-за меня.
— Это он тебе сказал? — прищурился Гарри.
— Нет. Он ничего мне не говорил, и, думаю, он даже не подозревает, что я знаю об этом. Просто там, в Мунго…
Глаза девушки жутким образом напомнили ему устремленный в бесконечность взгляд Миртл там, в розовом саду.
— В Мунго… Я лежала на кровати, вокруг целители суетятся, а мне… Мне очень больно было. А потом… Потом боль ушла. И я стала такой легкой… Такой легкой, что поднялась к потолку. И поняла, что могу повернуться и… Я повернулась и увидела себя. Саму себя, вернее, свое тело. Я лежала в кровати и была страшно бледной. И я поняла, что уже умерла. Мне стало так обидно, знаешь? НУ ЧЕМ, ЧЕМ Я ЗАСЛУЖИЛА ЭТО?!
Она всхлипнула. Гарри обнял ее, и теперь она шептала ему прямо в ухо.
— Я ведь ничего не успела! Ничего! У меня ведь даже парня не было, который бы мне нравился. Нет, был… один мальчик, но я же должна была за ним…
— Тс-с-с. Ничего не говори. Я не знаю, брал с тебя директор клятву или нет, но… такие вещи не проговаривают. Тем более что я еще с третьего, ну, с твоего четвертого, курса все знаю. С той самой вечеринки после поцелуя.
— Ну да, — она хмыкнула, — хорошо, что ты помнишь. А я хотела бы забыть. Мне так стыдно, и было стыдно, и сейчас тоже, что хочется себя проклясть…
У Гарри было явное дежавю: что-то подобное говорила ему и Пенни в самом конце второго курса. Правда, тогда он утыкался носом не в волосы девушки, а совсем в другое место.
— Забей, — сказал он практически с той же, что и тогда, интонацией. — Готов спорить, что тебя попросили просто выяснить, когда я начну интересоваться девочками. А то, что ты сделала, точнее, как именно — это не по приказу, это ты сама хотела. И… я правда был впечатлен. Спасибо. За оба раза спасибо.
Кэти всхлипнула.
— А что до… информации… Понимаешь, директор был бы идиотом, если бы оставил все без контроля. То, что он еще и сволочь изрядная — другое дело. Ну и сколько тебе было, когда он тебя вербанул? Двенадцать? Или тринадцать уже? Ну как ты в таком сопливом возрасте это понять могла?
— Т-тринадцать. Ты тогда… Тогда все тебя считали темным, и даже команда… А я не смогла против команды пойти, сидела и плакала. А он подошел и сказал, что очень о тебе беспокоится, и что нужно, чтобы кто-то из старших — а я действительно почувствовала, что я старшая, ты тогда таким маленьким казался… В общем, нужно было, чтобы кто-то за тобой присматривал. Это я уже потом поняла, что это называется не «присматривать», а совсем по-другому…
— Забей, — повторил Гарри. — Как ты думаешь, сколько тринадцатилетних девочек в состоянии противостоять старому манипулятору возрастом за сотню и с соответствующим опытом?
— Ты же смог? И тебе ведь даже тринадцати не было!
— Если бы не одна старая леди, что по соседству жила, до Хогвартса еще — кстати, директор о ней знает, и они даже как-то встречались — я бы был намного тупее тебя, — усмехнулся Гарри.
— Да? А Грейнджер твоя?
— Грейнджер моя как раз ровно в тринадцать, в день рождения свой, такое отмочила — до сих пор расхлебываем, — Гарри погладил Кэти по спине. Он уже был готов рассказать девушке всю историю с подарками, точнее, с отказом от них, но Кэти вздохнула и продолжила:
— Так вот, я поняла, что умерла, потому что просто не смогла сопротивляться ты-знаешь-чему, и я заплакала бы, как Миртл, не та, с которой ты на балу был, а та, которой она раньше была… И тут вбежал Дамблдор. Целители на него заорали, а он рукой повел, и они замерли, как статуи. И… он взял меня, точнее, мое тело, за руку, за ту руку, которой я это мордредово ожерелье схватила, и начал читать что-то такое на латыни, и я слышала, но мне было все равно, и потому я ничего не запомнила. Кроме двух слов, которые он в конце сказал: «Аксепто Меум!»
— «Аксепто Меум»?
— Да. На латыни это вроде бы «принимаю свое», я смотрела потом.
— Ну… правильно в общем-то. Проклятие же ему предназначалось, а не тебе. А ты просто случайно попалась. Вот он и… восстановил справедливость.
