Гарри задумался. Том возродился, и значит, теперь сам юноша снова обрел возможность пасть от его руки, о чем, похоже, и говорило среди прочего Пророчество. К тому же, если уж даже Повелитель Памяти решил вести себя по-гриффиндорски…

— Мне нужен от Вас Непреложный Обет, сэр. В том, что Вы без моего явного и добровольного согласия никому не передадите то, что я сообщу Вам в течение, скажем… пяти минут после клятвы, а также не предпримете никаких, повторяю, никаких действий, в отношении того, о чем Вы в эти пять минут узнаете… вплоть до моей смерти или… постоянной недееспособности.

— Весьма… тревожащие условия, Гарри. И я полагаю, что после твоей смерти единственное, что я смогу делать — это мирно лежать в могиле и разлагаться… я имею в виду, разумеется, мое тело. Разумеется, по той простой причине, что ты надолго переживешь меня. Тем более, что недавно у меня снова появилась… слабая надежда на такой исход.

Дамблдор пристально взглянул на гриффиндорца, словно ждал уточняющего вопроса, которого, разумеется, не последовало.

— Чем дальше, тем больше я горжусь тобой, Гарри, — наконец, промолвил он. — Итак, устроит ли тебя в качестве Связующего Северус? Или мне послать за мисс Грейнджер?

— Профессор Снейп вполне подойдет, сэр. Правда, ему лучше не слушать то, что я скажу: он наверняка скоро снова окажется в пределах досягаемости Тома.

— Признаться, я удивлен, что ты согласился и на его участие… и на сотрудничество со мной после… всего, что я натворил.

— Если профессор Снейп смог преодолеть свою ненависть ко мне, то и я тоже постараюсь работать с Вами, сэр.

Когда Снейп, злобно сверкнув глазами, удалился, Дамблдор наколдовал на столе песочные часы, как догадался Гарри — пятиминутные, и вопросительно посмотрел на гриффиндорца.

— Нам осталось отыскать только один якорь, тот самый медальон, сэр. Потому что Чаша Хаффлпафф уже закопана рядом с могилой Сириуса. А «могила Сириуса Ориона Блэка расположена на кладбище Годриковой Лощины рядом с могилами Джеймса и Лили Поттеров», — произнес Гарри; Дамблдор слегка вздрогнул, его глаза расширились.— Чаша заполнена монтажной пеной, завернута в драконью кожу и еще дополнительно запаяна в маггловский полиэтилен, чтобы в нее не попала вода. Чаша побуждает любого, кто находится рядом, пить из нее, — пояснил Гарри. — Очень трудно удержаться. Ну и если бы в нее попала вода… В дневник — писать, кольцо или там диадему — надеть, из чаши — пить…

— А змее… змее надо было всего лишь укусить бедного Люциуса, — подхватил его мысль Дамблдор; сердце молодого человека пропустило такт, но он заставил его биться снова: не время. — Очень, очень проницательно, Гарри. Но… я не очень понимаю… Я считаю вполне логичным то, что Обет запрещает мне что-либо делать без твоего согласия, но ведь если могила Сириуса находится под «Фиделиусом», то я все равно не могу никому ничего рассказать про нее?

— Если Вы расскажете кому-то, что чаша Хаффлпафф найдена — тоже ничего хорошего не будет, — усмехнулся Гарри.

— Возможно, и не будет. Хотя, конечно, Том и так насторожится, узнав о… происшествии с Гринготтсом… Не беспокойся, Гарри, то, что в результате всей этой суеты ты заполучил эту чашку, попутно, как я теперь уверен… совершив еще одно доброе дело, тоже никто не узнает. Ты действительно оказался весьма предусмотрительным. Но почему ты не уничтожил Чашу сразу же?

— Я планирую сжечь ее вместе с медальоном, — пожал плечами юноша. — Одновременно. Чтобы избежать… возможных накладок. И простите, профессор, время вышло.

Дамблдор взглянул на часы, пропускавшие через горловину последние песчинки.

— Строго говоря… — подмигнул он.

— …Строго говоря, Вы наколдовали эти часы секунд через двадцать после Обета, сэр. И вряд ли Вы создавали их на четыре-сорок. Так что… так что, если Вы не возражаете, я не буду уточнять причину. Надеюсь, профессор, Вы просто поверите в то, что она у меня есть.

— Хорошо, Гарри.

Было видно, что ситуация, когда сам Дамблдор вынужден верить кому-то без объяснения причин, а не наоборот, для Повелителя Памяти непривычна и некомфортна. Но попытка узнать эти причины у Гарри не вполне джентльменским образом влегкую могла подвести старикана под условия Обета, конкретно — в части «не предпринимать никаких действий».

Гарри оставалось только надеяться, что сейчас он устал все-таки меньше, чем тогда, с Кричером на Гриммо. Потому что бригады юристов для точной и исчерпывающей формулировки у него не было и на этот раз.

Из-за всей этой суеты с тайнами и обетами он был вынужден пропустить ланч и едва не опоздал на Зелья. Когда занятия кончились, Рон втихушку показал ему небольшой блокнотик и мотнул подбородком в сторону Фэй, а Гермиона о чем-то пошепталась с Молли и приняла от нее холщовую хиппанскую торбу, которую наотрез отказалась доверить Гарри, так что ему пришлось тащить до Общей Гостиной только ее мобильную библиотеку в бывшей маминой сумке.

Вернувшаяся с отработки со Снейпом мисс Грейнджер вместе с Парвати Патил и с ее зашедшей в гости к гриффиндорцам сестренкой Падмой о чем-то шушукались в уголке. Их колени, диванчик и столик напротив были завалены не пергаментами и учебниками, как это можно было бы ожидать, а вязаными кофточками, платьями, шалями и бусами таких расцветок, которые больше ассоциировались у Гарри даже не с Молли, а с Трелони. Правда, насколько знал юноша, косметикой профессор гадания не злоупотребляла, а вот количество тубусов, бутылочек и баночек на столике перед девчонками внушало нешуточное уважение.

Гарри развернул очередную маггловскую газету, доставленную ему от Бутлегера: за завтраком он ее просмотреть не успел. Хм. На этот раз — тривиальная автокатастрофа, хотя и с не слишком-то тривиальным чиновником. Ну, хотя бы эта часть шла своим чередом.

На мгновение его настиг приступ сначала чего-то напоминающего вожделение, затем ярости, а еще через пару минут — злобы, причем чувства явно исходили от Тома-Снаружи. Увы, поскольку спать еще было рано, очередной кусок информации был безнадежно упущен.

— Гарри, — подошла к нему Джинни Уизли, — у меня две новости, — она мельком показала гриффиндорцу обложку блокнотика с братьями Триггерами на обложке. — Одна важная, а другая опасная, тебе с какой начать?

— С важной, конечно, — к опасностям он давно привык и относился философски.

— Сегодня утром в магазин Фреда и Джорджа заходила Нарцисса Малфой.

— Упс…

— То-то и оно. Как я поняла, ты просил близнецов что-то разнюхать по поводу этой семейки, и они решили, что это достаточно важно, раз уж других новостей нет. Тем более, что она чуть не распугала остальных покупателей своей постной рожей. Благо что сейчас разгар семестра, и ажиотажа у них нет, поэтому и «чуть не».

— Ну… да, повезло. И что она купила?

— Здоровенный флакон Амортенции.

Гарри задумался. Могла ли Нарцисса, даже находясь под «Империусом», сообразить, что ее шансы не попасть на званый ужин тет-а-тет с Нагини резко повышаются, если Том внезапно воспылает к ней страстью? Ну, будем считать, что могла. Хотя злоба, которую он почувствовал после приступа вожделения, оставляла уже фактически вдовствующей Леди Малфой мало шансов.

— А опасное?

— Запас любовных зелий у Фреда и Джорджа исчерпан. Ты бы поберегся…

— А при чем тут я?! Не будет же Нарцисса…

— Не понимаю, почему бы и нет, — Джинни весело фыркнула. — Ты же всегда предпочитал девочек постарше. А они тебя. Но если серьезно… Ты в курсе про маленький клуб, который основала мама?

— Который девчачий?

— Ведьмовской, мы так его называем. И незадолго до Рождества мы устраиваем вечеринку.

— Ой бли-и-и-ин… С мальчиками?

— Да. Мы решили, что участницы без мальчиков допускаться не будут. А среди тех девочек, что поглупее, ходят устойчивые слухи, что у вас с Грейнджер все плохо.

— И… кто? Назаказывал, в смысле? — разумеется, часть о том, как у них с Грейнджер он комментировать не стал.