— Да все и так уже понятно, что там дальше было, — ответил он и, подойдя к двери класса, громко постучал.

— Опять ты, бесстыжая! — услышал он громкий вопль. — Я же сказала тебе…

— Добрый вечер, профессор, — сделал морду тяпкой Невозмутимый Гарри. — Можно войти?

— Ты, Гарри? Но… А Вы, мисс…

— Можно нам войти, профессор? — снова спросил юноша. — Не хотелось бы говорить кое о чем в коридоре.

— Проходите. Оба, — глаза Молли все еще метали молнии, но уже без особого энтузиазма.

— Профессор, — произнес Невозмутимый Гарри. — Это я просил Гермиону поговорить с Вами.

— Ты?! Так это…

— Видите ли… Сегодня, когда я почувствовал запах Амортенции… В общем, хорошо, что Вы меня не спросили тогда, что я чувствовал. Потому что…

— Потому что что?

— Потому что для меня Амортенция пахла дементорами, мадам. Смертью. Гнилью. Тленом. А я просто не мог…

— Ох, — раздалось сзади, и Гарри все равно что увидел, как за его спиной Гермиона снова готовится съесть собственные кулаки.

К счастью, Молли не обратила внимания ни на то, что для подруги это тоже оказалось новостью, ни на то, что Гермиона попросила ее о встрече еще до того, как Гарри имел шанс унюхать Амортенцию.

— Ох, — повторила миссис Уизли вслед за мисс Грейнджер, и Гарри обнаружил себя в объятиях совершенно гермионской крепости.

— Дышать… Молли… — прохрипел он.

— Почему ты мне сразу не сказала? — обвиняюще ткнула Молли пальцем в сторону девушки. Ну да, навыки в искусстве извинений, точнее, полное отсутствие таковых, у Рона явно были семейными. — Конечно, если бы я думала, что это надо для вас с Гарри, а не для… какого-то другого мальчика, я бы тебе все объяснила, Гермиона, и не стала бы…

— Она не может, профессор, — прервал ее Гарри. — Она физически, точнее магически не может. Старая история.

— А, — Молли словно бы и не удивилась. — Понимаю. Помнится, Фред и Джордж как-то попытались принять от Рона…

— Это не Непреложный Обет, мадам, но очень близко, — немного холодно пояснила мисс Грейнджер. — Возможно, нам сразу следовало прийти вдвоем.

— Да, — чуть отступила миссис Уизли. — И мне, конечно, тоже не следовало… Ну что ж, в любой неприятной ситуации, как я считаю, следует немедленно выпить чаю. Если, конечно, есть такая возможность.

— Спасибо, профессор, — склонил голову Гарри, когда из личных покоев декана Гриффиндора прилетел чайный сервиз с самолично испеченными Молли плюшками. Ну или самоиспекшимися — вряд ли у профессора было время на выпечку в первый, самый сложный день занятий.

— Только…

— Конечно, Гарри. Полагаю, мы с Гермионой могли бы обсудить ряд вопросов позже, скажем, завтра в это же время. И, разумеется, о нашем разговоре… Эм-м-м… обо всех наших разговорах никто не узнает.

— Профессор Уизли усыпила портреты еще до того, как начала кричать, — пояснила Гермиона, беря чашку.

— Прости, деточка, мне и правда очень неловко, — немного смутилась Молли. — Понимаешь… Некоторые предрассудки, те, которые нам внушали еще в детстве, ну, относительно маггловских девушек… Их не так-то просто избыть.

— Я понимаю, — кивнула студентка, откусывая кусок пирога, — очень вкусно, спасибо, мадам.

— Можно задать Вам вопрос, профессор? — спросил Гарри. — Э-э-э… Ну… Думаю, лучше, если я в школе буду привыкать называть Вас так, — пояснил он, заметив тень неудовольствия в глазах Молли. — А то мало ли. Но вопрос этот… Он про другое, но очень неприятный.

— Спрашивай, Гарри. Не обещаю, что отвечу, но… Но сил кричать у меня уже нет, — усмехнулась миссис Уизли.

— Я случайно узнал, что, когда Вы были в Хогвартсе, семья хотела выдать Вас за Рабастана Лестрейнджа, — Гермиона чуть не подавилась пирогом. — А Вы сами как-то заметили, что эту семью не стоит поминать к ночи. Ой, кстати, извините, сейчас же тоже почти ночь… Просто это важно, а другое время же будет трудно найти, правда? Не могли бы Вы рассказать о них?

Молли грустно усмехнулась.

— Почти все слухи об этой безумной семейке — чистая правда. По мне, так единственным приличным человеком среди Лестрейнджей была двоюродная бабушка Рабастана и Родольфуса. Она была мракоборцем, и ее еще в двадцатых или в тридцатых убил сам Гриндевальд. А остальные… Прадед братцев, по слухам, занимался разными… экспериментами по выведению расы идеально послушных волшебников, и даже скрещивал их с домовиками, уж не знаю, каким именно образом, но…

— ЧТО?! — возопила мисс Грейнджер. — Он скрещивал волшебников с домовиками?! Гарри, но ты же понимаешь…

— Да, я читал биологию. Если что-то с чем-то дает плодовитое потомство, то эти что-то с чем-то — один биологический вид, — отмахнулся Гарри. — Ну, по крайней мере, если не учитывать волшебные эффекты вроде химерологии. Но о той твоей идее мы подумаем потом. А о младших поколениях… эм-м-м… той семьи что можете сказать, профессор?

— Полные ублюдки, ох, простите за язык, дети. Даже не знаю, кто из них был хуже — старший или младший.

— Они вешали котят? — прищурив глаз, спросил Гарри.

— Именно. Причем в прямом смысле. Развлекались этим с детства, ну а как подросли — перешли на кого-то покрупнее. Ты знаешь, Гарри, что Беллатрикс Лестрейндж, тогда еще Блэк, училась всего на два года младше меня?

— Вычислил, — кивнул Гарри.

— Так вот, на младших курсах она была… обычной. Даже, я бы сказала, милой и доброй, насколько это пристойно для слизеринки. А к моему выпуску… в тот год она сдавала СОВ… Она была хорошей дочерью, не то, что я, — усмехнулась Молли. — И ходила хвостиком за Родольфусом, своим женихом, и его братом. Даже когда они оба окончили Хогвартс, а это было немного раньше меня, она всегда встречалась с ними в Хогсмиде, как и положено хорошей чистокровной нареченной древнего рода. В присутствии дуэньи, этой безумной Вальпурги, само собой. Так вот, в мой выпускной год ее уже выгнали с экзаменов СОВ по УЗМС за жестокость. И я уверена, что это было влияние братьев Лестрейндж. И, к слову, поэтому на старших курсах я всегда предпочитала в дни визитов в деревню загреметь на отработки, пока… Хм, пока я не выиграла у старины Слагги «Феликс Фелицис».

— А потом что? — заинтересованно спросила Гермиона.

— Потом я сварила Амортенцию, подошла к Артуру и предложила ему выпить ее, — пожала плечами Молли. — Я знала, что нравлюсь ему, да и он мне тоже нравился… Он согласился, причем, как я увидела, с облегчением: он был слишком нерешительным… И, к счастью, ну или из-за действия «Феликса», это произошло на Астрономический Башне. Хм, — подмигнула пожилая женщина двум студентам, — ну, судя по тому, что никто из вас не переспрашивает…

— Мы в курсе, что на Астрономической Башне не действуют некоторые чары, — кивнул Гарри.

— А после школы мы с Артуром просто сбежали, — задумчиво сказала Молли, — поженились и жили дол… достаточно долго… и счастливо…

— Простите, — теперь настала очередь Гарри обнять миссис Уизли. — Простите, — он просто не мог назвать ее профессором, — мы не хотели…

— Ладно уж, — сквозь слезы улыбнулась она. — Прошлое должно помогать, а не мешать будущему. Приходи ко мне завтра, девочка моя, — обратилась она к Гермионе, — и мы поговорим. Только если не можешь что-то мне рассказать…

— Я просто не успела объяснить, — буркнула Гермиона, — простите, мадам. И… Не могли бы Вы написать нам разрешение на возвращение в спальни после отбоя, а то уже поздно?

— Только не поднимайтесь на Астрономическую Башню, хорошо?

Они и не собирались.

— Так, — ткнула пальчиком ему в грудь Гермиона, когда они, наконец, оказались в своей Секретной Лаборатории. — Спать мы здесь не будем… до решения вопроса функциональности, хотя бы частичной. Я прочитала, что если не… В общем, мне бы не хотелось, чтобы ты привык воспринимать меня, как бесполую подружку. Нет, подругой-то я хочу быть в любом случае… Но не только.

— Угу, — кивнул Гарри. — А о чем ты хотела поговорить? О том, что волшебники и эльфы — один вид?