Юри действительно оказался на своем рабочем месте. Он стоял у окна, о чем-то сильно задумавшись. Выглядел немного грустным, растерянным и виноватым одновременно. Что могло вызвать у него такие чувства, догадаться было несложно. Виктор отлично помнил вчерашний вечер и шикарный, крышесносный пьяный поцелуй со своим психологом. Но не убиваться же теперь из-за этого!
— Юри! — Позвал Никифоров.
Кацуки вздрогнул, оглянулся, но удивленным не выглядел. Словно был уверен, что Виктор придет именно сегодня в это время с ним поговорить. Юри улыбнулся, моргнул несколько раз, разглядывая фигуриста, все не мог понять, что с ним не так. А потом до него дошло, волосы! Образ Виктора со стильной стрижкой был для него настолько родным, близким и привычным, что он не сразу заметил.
— Ты подстригся, — констатировал факт Юри.
— В новый год с новым имиджем! Ты вчера назвал меня ребенком, а мне, между прочим, двадцать исполнилось. Не могу же я до старости быть принцессой?
Юри хмыкнул, но ничего не сказал на эту тираду, кивнул только. А потом полез в шкаф и вытащил оттуда большую синюю коробку. Протянул ее Виктору.
— Что это? — Решил уточнить Никифоров.
Кацуки пожал плечами, мол, открой и увидишь. Виктор нерешительно подошел поближе и потянул за крышку коробки. По непонятной для него причине, то, что делал его психолог сильно волновало. Будь это какая-то мелочь, или неожиданный подарок на день рождения, это не могло оставить равнодушным. И Виктор пораженно замер, на дне, завернутый в теплое одеяло, мирно спал крупный ушастый щенок. Во сне он забавно подергивал лапой и хвостом. Никифоров непонимающе посмотрел на Юри, глаза его в тот момент стали такими большими-пребольшими, настолько синими, что Кацуки грозило утонуть в них совсем. Можно подумать, это не произошло намного, намного раньше.
Виктор был так откровенно шокирован. Он очень, просто до безумия любил собак, но никому об этом не рассказывал, даже в интервью. И хотел он именно такую собаку, пуделя, цвета кофе с молоком. Откуда Юри мог это узнать? Не удержавшись, Виктор дрожащими руками достал щенка из его укрытия. Собачка открыла черные глаза, уставившись на нового хозяина и тявкнула, завиляла хвостом.
— Как… как ты его назвал? — Виктор светился, буквально сиял восторженно.
— Это твоя собака. Тебе и называть.
Парень замотал головой из стороны в сторону. Словно отрицая этот факт, и Юри не стал противиться судьбе.
— Тогда, его зовут Макачин.
Комментарий к Часть 1
Это первая часть, завтра будет заключительная. Жду комментарии и отзывы)
========== Часть 2 ==========
Мокрый нос пса утыкается в живот, слышится забавный тяфк. Виктор морщится недовольно, отпихивает настойчивое животное ногой и отворачивается. Сегодня у него выходной и вставать рано совсем не хочется. Он только что закончил сезон, — второй раз чемпион, между прочим! Так что первый день отпуска больше всего хотелось провести в постели. Ну, поспать хотя бы до полудня. Макачин знать об усталости хозяина не хотел, он хотел гулять и кушать, а потому прыгнул с разбегу на кровать, придавив немаленьким уже весом. Никифоров крякнул, ругнулся матом — можно, если никто не слышит, и встал.
— Собака — это ответственность. Если ты уже не ребенок, то тебе нужно научиться заботиться о ком-то, — объяснял Юри, подаривший ему Макачина.
Наличие в доме пуделя и правда помогло Виктору стать ответственнее, Юри был прав. Впрочем, он всегда был прав. Вставать приходилось раньше, с собакой необходимо гулять. Приходилось брать его в поездки, оставить-то не с кем. А потому уйти, не предупредив никого, просто так, тоже не получалось. Куда угодно Макачина не потащишь. Собаку нужно было кормить по часам, а значит, в эти часы нужно было быть дома. Так у Виктора Никифорова появилось четкое расписание. Не только на тренировки, когда Фельцман пинками заставляет приходить вовремя, соблюдать режим и пахать, а не бегать на каток ночью и упахиваться, но и дома.
В зеркале в прихожей Виктор подмигнул себе по привычке. Он всегда делал так перед выходом на улицу, настраивался на нужный лад. Фанатов и поклонников встретить можно было и спозаранку в парке. Улыбнулся медийной улыбкой, той самой, от которой сходили с ума женщины всех возрастов, короткая челка закрыла глаз. Не менее медийным движением Никифоров откинул ее со лба, этот жест стал его фирменным после пары интервью. Смену имиджа молодого фигуриста после первого появления на публике с короткими волосами обсуждали все женские журналы. Юри хихикал, показывая ему японские блоги, где эта тема была не менее животрепещущей.
Прошло больше года, а на некоторых сайтах все еще появляются опросники «Как же было лучше Виктору Никифорову?». Юрка ржал над ним, а сам патлы не подстригал, какой там тигр — феечка обычная. Но особенно его забавляли статьи с предположениями, что стало причиной перемен. Неудачные укладки, контракты с рекламодателями, первая любовь. На самом деле, не так далеко всевозможные обсуждения ушли от истины. Основная масса считала, что Виктор просто хотел избавиться от хрупкого образа. Конечно, никто из них в жизни бы не догадался, что Никифоров подстригся только потому, что хотел выглядеть старше в глазах своего психолога. Очень взрослый поступок, ага. Юри смеялся над его прической. Не так, как Юрка или Яков, без злости и даже стеба. Просто добрые шутки и незначительные комментарии.
А та фраза, про ребенка, на его двадцатилетие, стала последней каплей. С того дня Виктор задался целью доказать Кацуки, что никакой он не ребенок. Но чтобы он ни делал — это вызывало противоположный результат. Виктор был звездой, он был талантом. Но Юри не смотрел на него, как на талант. Он был теплым, милым, но неприступным. Не знай Никифоров наверняка, он бы решил, что психолог давно и прочно женат. Юри был отстраненным, всегда готов был помочь, но просить об этом было даже страшно иногда. Все время казалось, что вот сейчас Кацуки не улыбнется и кивнет, а пошлет его куда подальше. И откуда такие мысли вообще брались?
Виктор достал из шкафа возле входной двери поводок Макачина, с его приобретением не приходилось искать шлейку по всему дому — собаки не любят поводки, пудель не был исключением. Пес подошел к хозяину и послушно дал себя пристегнуть, гарцевал торопливо на новеньком коврике у входа. Виктор оглянулся и не смог сдержать улыбки. Он очень любил свой дом.
Когда Никифоров только въехал в собственную квартиру, ему было не до красоты. Он с трудом свел концы с концами, был счастлив, что старые владельцы оставили мебель. Обещал себе, что со временем сделает ремонт. Но вот беда, понятия он не имел, как что делается, да и тренировки, и жить где-то нужно было. В общем, откладывался ремонт долго. Пока однажды Юри не поднял этот вопрос. Он приходил к Виктору проведать Макачина, переживал за сохранность пса в неумелых руках фигуриста. Заметил, что собаке нужно свое место, что нужен шкаф для его вещей и много чего еще. Никифоров как на духу эмоционально выложил психологу все свои неудобства и почему ничего не делает. Юри словно только этого и ждал, покивал головой, улыбнулся. И предложил свою помощь.
Оказалось, что в Японии у семьи Кацуки есть онсен — Ю-топия. И что там постоянно требовалось что-то чинить, перекрашивать, ремонтировать. И именно мужская часть семьи этим занималась. Японец прошелся по квартире, посмотрел стены и потащил Виктора к компьютеру. Составлять план. Взялись за дело они основательно, так как ремонта квартира никогда не видела.
Реставрировать стены и менять окна доверили строительной фирме, с огромной скидкой из-за пары постов Никифорова в инстаграм. Пригласили проектировщика — изменить планировку. А отделкой занимались сами. Сидели по многу часов в редакторах, выбирая цвета и придумывая интерьер. Ходили вместе в строительные магазины прицениваться, покупали обычно с доставкой на дом. Виктор не мог удержаться от дурачества, то обматывался пленкой, то смеялся над картинами в художественном отделе. Юри закатывал глаза, иногда, но чаще смеялся вместе с фигуристом. Пару раз брали с собой Юру и Милу. Ребята создавали много шума, привлекали еще больше внимания, но было в этом что-то теплое, свое. После все обычно обедали в каком-нибудь кафе, обсуждали покупки, у кого как прошла неделя.
