— Ну ты и прохвост, Драко Малфой, — с потрескавшихся губ девушки сорвался смешок вместе с сигаретным дымом. — Боюсь спросить, сколько же стоил исправный?

— Он всё ещё в магазине, — холодно ухмыльнулся Малфой. — На самом деле, человек, который мне его продал, сказал, что он работает с помехами. Лучше не рисковать.

— Так зачем же ты его продаёшь? — а вот и знакомые отчаянные нотки. — Вдруг человек, что его купит, застрянет в прошлом навсегда или…

— Да не собираюсь я его продавать, — нахмурился Малфой. — Он украшает мой магазин. Лежит прямо на витрине, привлекает посетителей.

— И как? Это приносит какой-то доход?

— Приносит, конечно, — фыркнул Драко. — Есть ценители, коллекционеры, которые готовы платить любые деньги за то, чтобы чем-то завладеть. Но если тебя интересует, живу ли я за счёт прибыли от магазина, то нет. Это просто хобби. С моим наследством я мог бы бездельничать всю жизнь. Надо было просто чем-то себя занять, чтоб не помереть со скуки.

— Ну ты и циник, — усмехнулась Гермиона.

— Как нетипично для меня, не так ли?

— На самом деле, я рада, что какие-то вещи не меняются. И рада, что кое-что всё-таки изменилось. Теперь ты не кажешься психованным ублюдком, хотя я не то что бы хорошо разбираюсь в людях.

Они тихо рассмеялись. Это было так странно — презирать внутреннее опустошение.

— А семья? Ты женат? — спросила Гермиона, глядя на Драко поверх стакана, снова отпивая глоток бренди.

Улыбка Малфоя моментально стёрлась с его лица, заиндевевшие радужки глаз обратились в холодное стекло. Он отрицательно покачал головой и осушил стакан одним глотком. У него было стойкое ощущение, будто он соврал, будто если бы он сейчас был под действием Веритасерума, то дал бы положительный ответ, и от этого липкого чувства начала подниматься тошнота.

— Я думаю, у тебя всё ещё впереди, — беззаботно произнесла Грейнджер. — К тому же…

— Как ты нашла это место? — вдруг выпалил Драко, не желая слушать её слов. Она не понимает. Не понимает, что по новой расковыривает совсем свежую рану.

Грейнджер заметно смутилась. Видимо, его тон оказался резче, чем он рассчитывал.

— Случайно, — пожала плечами Гермиона. — Как-то раз бесцельно шаталась улицами Лондона после очередного срыва Джейсона и набрела на это место. Я прихожу сюда, когда становится… невыносимо. Ты тоже?

Может, это его шанс найти утешение? Может, самое время взорвать плотину и поделиться болью. Сегодня и так во всех смыслах день лишён привычной обыденности, а дальше… Что дальше? Что будет завтра?

— Вроде того, — уклончиво ответил Драко. — Когда ты спросила про семью, я… сказал правду, — он прочистил горло и сжал руки в кулаки, чтобы унять дрожь. — Сегодня я похоронил свою жену. Асторию. Она была на третьем месяце беременности.

Эмоция леденящего ужаса исказила лицо Гермионы. Она закрыла рот руками, едва сдерживая слёзы.

— Астория Гринграсс? — шокировано прошептала она. — Как?

Малфой набрал побольше воздуха в лёгкие, чтобы протолкнуть шершавый ком, что сдавливал горло тисками. Как же это тяжело — говорить, проговаривать вслух все эти слова, сохранять голос спокойным, когда хотелось кричать от боли.

— С самого начала беременность протекала очень тяжело, — отстранённо начал Драко. — Ей часто становилось плохо, она теряла сознание. Я старался по возможности находиться всё время рядом, но Астория настаивала на том, что ей не нужно постоянное наблюдение, что я могу продолжать путешествовать по работе, и если ей что-то понадобится, она всегда может попросить эльфов о помощи. Однажды, — он сглотнул и на секунду прикрыл глаза, — я уехал, недалеко, в Шеффилд. Позволительное расстояние для аппарации на случай, если я срочно понадоблюсь дома. Астория решила прогуляться по саду перед ужином, пока все эльфы были заняты на кухне. Она любила сидеть возле пруда.

— Господи, — пролепетала Грейнджер сквозь кончики пальцев, что всё ещё прижимались к губам.

— Теперь остаётся только гадать, но, по всей видимости, ей стало нехорошо и она потеряла сознание. Упала в пруд и захлебнулась. Я нашёл её, когда вернулся к ужину домой.

Он выдохнул. Стало намного легче. Действительно стало. Теперь он понимал, насколько важно уметь выговариваться, несмотря на все предрассудки. Не алкоголь оказался лекарством, а разговор.

— Боже, Драко, мне так жаль, — Гермиона накрыла его ладонь и легонько сжала. — Я даже не могу хотя бы примерно представить, что ты чувствуешь… А я ещё тут со своей ерундой, когда у тебя случилось такое горе.

— Всё нормально, — грустно улыбнулся он. — И это не ерунда. У каждого из нас своя боль, и то, что я проживаю, нисколько не умаляет твоих проблем. К тому же, мой кошмар уже кончился. Осталось найти в себе силы встать на тернистый путь выздоровления и продолжать жить дальше. Мне всё ещё есть ради кого. Этим людям я нужен.

Гермиона кивнула и, наплевав на все правила приличия, подтянула ноги к груди, опираясь пятками на сидение барного стула, обнимая руками колени. Она казалась такой маленькой. Сгорбленная. Не такая как в школе, совсем не похожа на ту заучку с прямой спиной, что непрестанно тянула руку на каждом уроке.

Они просидели некоторое время в тишине, не проронив ни слова. В баре осталось несколько человек, двое из которых погрузились в тяжёлый алкогольный сон, опустив голову на руки, сложенные на столе.

— Что ж, наверное, мне уже пора, — пробормотала Гермиона, опуская ноги и выпрямляя спину. — Скоро закроется метро, нужно успеть на поезд.

Драко взглянул на неё и ничего не ответил. Эта встреча была слишком странной во всех смыслах, было даже неясно, уместно ли будет прощаться или лучше просто молча разойтись. В голове снова зароились беспорядочные мысли. Видимо, и правда пора убираться отсюда и выспаться как следует.

«Интересно, получится ли у неё заснуть? Или её мучитель как раз наберётся сил перед очередным ночным приступом ярости?»

— Рада была повидаться, Драко. Спасибо, что выслушал. И ещё раз прими мои искренние соболезнования.

Девушка соскользнула с барного стула и, подняв в прощальном жесте руку, направилась к выходу из бара. Малфой смотрел ей вслед, пока её сгорбленная фигурка не скрылась за дверью.

Дождь лил как из ведра. Сколько здесь идти до ближайшей станции метро? Пять кварталов? Семь? Наверное, она уже промокла до нитки за эти несколько секунд.

Вдруг Малфой вздрогнул. Словно разряд тока пронзил всё тело. Он подорвался с места, кинул на барную стойку смятую купюру с изображением королевы Елизаветы II и со всех ног бросился к выходу, вылетая из прокуренного помещения на свежий дождливый воздух.

Драко резко посмотрел по сторонам. Ливневая стена скрывала все очертания окружающей местности плотной серой пеленой, но его взгляд всё же зацепился за миниатюрный силуэт в конце улицы, который, казалось, почти не двигался.

— Гермиона! — Драко пытался перекричать шум дождя, но девушка не услышала. Свирепый ливень безжалостно молотил по лицу, волосам, даже пробивался сквозь ткань пиджака, обстреливая кожу многочисленными мелкими снарядами.

Малфой всего пару мгновений смотрел вслед медленно удаляющейся Грейнджер, очертания которой размывались с каждым новым шагом, но этого времени ему хватило для того, чтобы осознать, возможно, самую важную мысль в его жизни:

«Если я не смог спасти Асторию и своего ребёнка, то хотя бы должен попытаться помочь ей. Это всё ещё в моих силах. Мы встретились неслучайно».

Драко сорвался с места и побежал по скользкой дороге. Вода заливала глаза, рот, стекала с волос, но ему было на это плевать.

— Гермиона, стой!

Она резко остановилась и обернулась, изумлённо взирая на своего преследователя. Её волосы насквозь промокли, как и она сама, а губы приобрели фиолетово-синий оттенок.

«Чёрт, она ведь даже не может наложить согревающие и высушивающие чары!»

Малфой достал палочку, схватил её за предплечье и уволок под козырёк закрытого книжного магазина. Когда он провёл палочкой вдоль её тела, Гермиона сначала почувствовала, как напитавшаяся водой одежда полностью высохла и стала на порядок легче без дополнительного веса воды, а затем по всему её телу мягкими волнами разлилось тепло. Как же она отвыкла от прелестей магии. Драко провернул то же самое со своей одеждой и спрятал палочку во внутренний карман пиджака.