========== Когда становится невыносимо ==========

Астория Малфой (12.05.1982 - 23.10.2005)

Драко стоял возле закрытого гроба, рассеяно поглаживая пальцами чёрное лакированное дерево. Он больше не чувствовал пожирающего его изнутри горя. Слёзы закончились, осталась только тупая боль, струящаяся по венам, которая уже стала чем-то привычным за прошедшие два дня. Теперь это чувство — неотъемлемая часть его. Возможно, навсегда. Оно поселилось у него в груди вместо сердца и отдавалось мелкой пульсацией по всему организму.

Собравшиеся вокруг люди в чёрных одеяниях что-то непрестанно говорили, выражали свои соболезнования Драко и его родителям — они стояли по обе стороны от сына на небольшом расстоянии, давая ему пространство, но в то же время находясь рядом, чтобы поддержать. Нарцисса тихо всхлипывала, сжимая бледными пальцами шёлковый носовой платок возле лица, Люциус же держался холодно, но было ясно, что маска безразличия скрывает глубокие душевные переживания. Потому что так было легче. Он не привык выражать боль прилюдно, этим Драко определённо пошёл в отца. Плотно сжатые губы, пустой взгляд и лицо, не выражающее ни единой эмоции — вот оно, проявление бесконечной скорби.

Малфой почувствовал, как ему на плечо опустилась рука, но не стал поворачивать головы, чтобы узнать, кто это.

— Как ты?

Блейз. Один из самых важных людей для Драко на всём белом свете. Его дорогой друг незамедлительно раздобыл портключ и прибыл из Италии в мэнор сразу же после того, как дочитал письмо, в котором с прискорбием сообщалось о трагической смерти его близкой подруги. Они с Драко часто обменивались письмами, делились новостями. Так, в прошлом письме всего пару недель назад Забини с гордостью сообщил, что открыл собственную мастерскую по изготовлению волшебных палочек в Палермо, а в ответном письме Малфой в характерной для него саркастической манере сообщил, что его бизнес всё равно приносит ему намного больше денег, а также поделился радостной новостью, что они с Асторией ждут ребёнка.

Не дождавшись реакции друга, Блейз легонько сжал его плечо и отшагнул назад. Малфои были не единственными, кто переживал невосполнимую потерю. Семейство Гринграсс находилось по другую сторону гроба, крепко прижимаясь друг к другу. Миссис Гринграсс выглядела подавленно, но держалась очень стойко, в отличие от мужа и старшей дочери Дафны, которые были абсолютно безутешны.

По обоюдному согласию семей было решено произвести захоронение в фамильном склепе Малфоев, что находился на территории особняка. Это было красивое место, намного приятнее, если с такой точки зрения можно оценивать, чем мрачное и безликое кладбище с торчащими из-под земли каменными надгробиями. Поэтому породнившиеся семьи пришли к мнению, что Астория должна остаться здесь, и пусть душа её уже недосягаемо далеко, её тело будет рядом с домом, в котором она прожила счастливые пять лет.

Похоронная церемония подходила к концу, но Драко не смог бы вспомнить и половины произошедшего за сегодняшний день. Все события слились в одно сплошное серое пятно. Он помнил, как рано утром в гостиной, сидя в кресле вторую ночь без сна со стаканом огневиски в руке, он увидел в камине зелёное пламя, из которого возникли Люциус и Нарцисса.

Родители предлагали сыну остаться вместе с ним в мэноре хотя бы до похорон, но он лишь отмахивался и говорил, что не нуждается сейчас в родительской опеке. Хуже всего, когда подобные переживания близкие люди пытаются подпитывать жалостью — от этого становится ещё более тошно. Благо, родители не пренебрегли просьбой Драко и ни разу не явились в поместье с тех пор, как умерла Астория, чтобы позволить сыну прожить эту потерю самому наедине со своей скорбью.

— Драко, — тихий голос матери раздался совсем близко. Нарцисса невесомо коснулась его руки. — Думаю, уже пора.

Малфой огромным усилием воли заставил себя посмотреть в глаза матери. Кажется, это был второй или третий раз, когда он встретился с ней взглядом. В глазах Нарциссы было слишком много сочувствия и боли, и эти эмоции категорически отличались от тех, что предназначались посторонним людям в идентичной ситуации. Драко чувствовал бесконечную материнскую любовь, но, к сожалению, сейчас не был способен её принять. Ресурсы его истощённого организма с трудом позволяли ему крепко держаться на ногах, не говоря уже о проживании чужой боли как своей собственной.

Он кивнул, достал волшебную палочку и сделал шаг назад. Родители и семья Гринграсс стали на равное расстояние друг от друга вокруг гроба. Когда все шесть палочек были направлены на гроб, а пять пар глаз устремились на Драко, он медленно сомкнул веки и невербально произнёс:

«Сепели́ре».

Молчаливый хор внутренних голосов в унисон повторил заклинание, и по периметру гроба с самой земли постепенно начал вырастать белый мрамор, материализуясь сантиметр за сантиметром в каменную гробницу. Дойдя до самого верха, магия погребения, исходящая из шести палочек, высекла по мрамору статую Астории, безмятежно лежащую на спине со сложенными руками на груди. Затем прямо под постаментом появилось шесть венков из белых роз — это были её любимые цветы. Драко опустил палочку и вздохнул.

«Вот и всё».

Нарцисса вновь расплакалась, прячась в объятиях мужа. Она была очень привязана к жене Драко, Астория была ей как дочь. Когда его родители узнали, что она носит под сердцем его ребёнка, они были безмерно счастливы будущему новому статусу бабушки и дедушки. В тот момент никто и помыслить не мог, что их семью настигнет такая трагедия так внезапно. И так скоро.

Все приглашённые друзья и родственники последовали примеру семьи покойной и по очереди подходили к мраморной гробнице, усыпая её цветочными венками. Какая красивая магия. Абсолютно светлая, созидающая.

«Держись, Драко».

«Всё будет хорошо, Драко».

«Нам так жаль, мой мальчик».

«Она была так молода. Какая чудовищная несправедливость».

Похоже, каждый присутствующий перед тем, как покинуть поместье, считал своим святым долгом выразить все эти бесполезные слова соболезнования то ли ради приличия, то ли оттого, что чувствовали внутренний дискомфорт от перспективы молчаливого ухода. Малфой никому не отвечал, лишь коротко кивал, не глядя собеседнику в глаза. Ему были противны все эти лица, вся аристократическая знать магического мира была не более чем кучкой рафинированных сребролюбцев, помешанных на чистоте крови. Никто из них не был поистине способен на искренние эмоции, пока беда не коснётся их самих. Если бы не социальные привычки родителей, Драко не позвал бы на похороны ни единой живой души, кроме семьи и Блейза. Но, как заверила его мать, Астории было бы приятно в последний раз оказаться в кругу друзей и знакомых. Она обожала светские мероприятия и праздничные приёмы. Драко же их ненавидел.

Когда последний гость покинул мэнор, Малфой впервые глубоко вздохнул и осознал, что в течение всего времени похорон практически не дышал. Его лёгкие едва наполнялись необходимым количеством воздуха ровно настолько, чтобы организм исправно функционировал и не вызвал обморочное состояние. Дома остались только родители и Блейз, молча наблюдающие за ним с нескрываемым беспокойством. Драко срочно нужно выбраться отсюда. Эти стены некогда бывшего уютного семейного гнёздышка сейчас давили на него с особенной силой, беспощадно выкачивая жалкие остатки накопленной энергии, которую удалось сохранить вопреки полнейшему отсутствию сна.

«Как же хочется напиться. Поглощать осточертевший огневиски снова и снова, пока не погрязну в уютном и топком забытие. Как же надоели эти сочувствующие взгляды».

— Драко, дорогой, — окликнула его мать. — Я всё же настаиваю, чтобы ты позволил нам с отцом остаться сегодня…

— Не стоит, — ответил он хриплым от долгого молчания голосом. — Возвращайтесь в Париж. Мне не нужна компания двух нянек.

— Всё в порядке, миссис Малфой, — вмешался Забини. — Я побуду с ним сегодня. Надеюсь, для меня найдётся свободная комнатка.