Стемнело, на небе высветились яркие звезды. Голубая дымка овеяла верхушки деревьев, запахло мёдом. Вот и Змеиная поляна. Волчица спустилась в долину, к небольшому холму. Пётр Матвеевич увидел лаз, куски бересты. «Неужели полез туда?», – нахмурился он, направляя фонарик в проход. Яркий луч высветил неровные глинистые стенки, свежую борозду и уткнулся в песчаный завал.
Внимательно оглядевшись вокруг, он увидел на комьях земли отпечаток чужого сапога, рядом ещё один – легкий, узкий, девичий. Здесь была Даша! Но с кем, с Фролом? У того нога побольше… Следы вели к ущелью. Чара пометалась по скользким валунам и остановилась у расщелины. Охотник посветил вниз. Луч скользнул по красноватым камням, растворился в темноте. «Антоша здесь был, это ясно. Может быть, мы разминулись?». Постояв в раздумьях, он направился домой.
До рассвета просидел с Чарой на крыльце, дожидаясь парня. А как только на горизонте посветлело, выдоил недовольных ранней побудкой коз и с кувшином молока отправился к Татьяне.
Усадьбу знахарки окружал новенький забор из гладко выструганных жердей. Дом ей отремонтировали в прошлом году, и теперь металлическая крыша горделиво посверкивала в лучах рассветного солнца. Татьяна слыла знатной целительницей. Лечила не только деревенских баб и мужиков, но и людей из отдалённых мест. Наезжали даже министры. Клиентов знахарке отправляла её двоюродная сестра из райцентра, весёлая, оборотистая бабка, к которой охотник привозил Дашу на постой.
– Ты, подруга, гляжу, помещицей стала, – отворив дверь, пробурчал он. Разглядел у окна чужого человека, смутился. – Я подожду на воздухе.
Скоро с крыльца легко сбежал коренастый бритый мужчина. Скользнув по охотнику белесыми навыкате глазами, направился к сараю. Следом вышла баба Таня.
– Доброго здоровья и тебе, Петруша, – она цепко оглядела его с ног до головы. – Пошли в дом-то.
– Я на минутку, Татьяна. Да и гость, вижу, у тебя.
– Василий? Это постоялец мой. Недавно поселился. Врачи лесной воздух посоветовали. А мне что, приняла его. Вон в сараюшке, на сеновале устроился. Изгородь поставил новую.
Пётр Матвеевич покосился на сарай. У бревенчатой стены стоял мотоцикл.
– Дома Дарья твоя?
– Опять в бегах где-то, – махнула знахарка рукой. – Вчера убежала. Сидела, сидела, потом побледнела вся, затряслась. Ой, бабушка, говорит, беда с ним. Схватила свой мешочек и умчалась. Может, с медвежонком что случилось. Она ведь тут брошенного зверька приручила.
– С медвежонком, говоришь… – похолодел охотник. – Ладно. Как вернётся, пусть ко мне забежит. Пойду я, бабка.
– Погоди, Пётр, – вгляделась в него знахарка. – Да ты побелел весь. Неужели с Антошей что?
– Ушёл вчера и не вернулся, – опустил голову он.
– Да ты что! Куда ушёл-то?
– В ущелье, к могилке заклятой. Это я, дурень, отпустил его. У меня Чара-то завыла вечером, я и побежал. Только следы и видел. Думал, может, с Дарьей где, вроде и её след там был. Ах, дурень, дурень!
– Ты погоди, Пётр, не казнись. Я прямо сейчас и посмотрю, где он.
Появившиеся невесть откуда карты стремительно запорхали в её руках.
– Живой твой Антоша, под крышей где-то. А рядом девушка молодая. Уж не Дашенька ли с ним? – нараспев произнесла она, подошла, прикоснулась ладонью к его подёргивающей щеке. – Прикипел, видать, ты к парню.
Пётр Матвеевич махнул рукой, протянул кувшин и зашагал в лес. Остановившись за огромной засохшей берёзой, стал наблюдать за сараем. Долго не сидел: лупоглазый с одеждой в руках вышел наружу и направился к тропе. Проводив чужака взглядом, охотник прокрался к сараю.
На чердаке увидел раскладушку, под ней – вещевой мешок. За стропилами нашёл коробку с патронами и целлофановый пакет с тремя удостоверениями на одну фамилию – Рязанова Василия Ильича. В одном документе его обладатель был сотрудником археологического института, в другом майором милиции, в третьем – инженером леспромхоза.
Спустившись, охотник подошёл к мотоциклу. Отпечатки сапог были похожи на те, которые он обнаружил у кургана. Задумчиво почесав бороду, он направился к дому.
– Что, Пётр? – Знахарка тревожно смотрела на него.
– Чуть не забыл ведь. В деревню мы собрались. Тебе что привезти?
– Ничего не надо. Мне Василий недавно продукты привёз. Медку у Николая захвати только.
– Ладно… Ты вот что, Татьяна, гость твой непростой человек. То ли милиционер, то ли учёный какой-то. А может, и другое обличье имеет. Ты приглядись к нему. Если что не так, отправляй ко мне Дарью.
– Хорошо, Пётр, хорошо, – отозвалась знахарка. – Ты себя береги. Вернётся твой парень, не переживай.
– Спасибо тебе.
Он неловко ткнулся бородой в её пахнущую цветами морщинистую руку и быстрым шагом направился к лесу.
Глава 12
Взбегу на холм, и упаду в траву.
И древностью повеет вдруг из дола!
И вдруг картины грозного раздора
Я в этот миг увижу наяву.
(Н. М. Рубцов).
Открыв глаза, Антон увидел небольшое тёмное помещение. На стене белело мутное пятно, пахло травами. Он с удовольствием потянулся необыкновенно лёгким телом, привстал и услышал быстрый шёпот: «Подожди, подожди…». Тоненькая ручка настойчиво притянула его назад. В полутьме замерцали огромные синие глаза.
– О, Даша, – выдохнул он. – Где я?
– У дедушки Фрола, – шепнула девочка, зажигая свечу. – Ты надышался отравой, а мы принесли тебя сюда.
Антон огляделся. Лежал он в небольшой бревенчатой комнатке, с маленьким оконцем, прикрытым узорчатой серой занавеской. Справа выступал угол печи. У кроватки стояла широкая лавка, больше похожая на низкий стол, заставленная сосудами, керамическими чашками и туесками. На стене висело ожерелье из бледно-зелёных травяных пучков. «Как в сказке, – подумал он. – Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит».
– А дедушка, он что, и вправду людей топит?
Но Даша, казалось, не слышала. Сидела на краю лавки, что-то размешивала в чашечках, беззвучно пошевеливая пухлыми губками. Её освещённое свечой лицо казалось иконописным. Ощущение образа было настолько велико, что Антон невольно пробормотал: «Душе настало пробужденье, и вот опять явилась ты, как мимолётное виденье, как гений чистой красоты».
Девочка встрепенулась:
– Ещё!
Антон улыбнулся, закинул руки за голову и, подвывая, продолжил:
– Отворите мне темницу,
дайте мне сиянье дня,
