– Останься со мной, Тэм, – умоляла я.

– Не могу, – она ухмыльнулась и пожала плечами. – У меня есть дела, которые нужно сделать. Кроме того, я не думаю, что Ронан будет рад такой компании.

У меня немного пересохло во рту.

До нас донеслась слабая свистящая трель, и Тамсин оглянулась на дорогу.

– Приходи ко мне завтра утром. Расскажешь, как все прошло.

И, подмигнув, она покинула меня. Вздохнув, я вошла в холодную тишину церкви. Сквозь единственное витражное окно часовни падал свет, оставляя на полу узор из квадратов красного и синего цвета. Вдоль стены мерцал ряд свечей.

Я выбрала место рядом с алтарем и опустилась на скамейку, положив руки на висящие у меня на поясе метательные ножи. Как бы странно ни выглядел мой пояс с ножами, затянутый вокруг позаимствованного у Тамсин платья цвета слоновой кости, я не могла оставить его дома. Моя обычная одежда – широкие брюки и мягкие мешковатые рубашки моих братьев – казалась неподходящей для свидания.

Деревянные скамейки, стоящие вдоль прохода, были пусты. Отец Кэмден всегда уходит в это время дня, чтобы навестить и утешить свою паству[1]. В его отсутствие магия его молитв поддерживает свечи зажженными, пол – чистым от пыли, а алтарные завесы – непривлекательными для мышей.

Я бы хотела, чтобы существовало заклинание, которое подсказало бы мне, чего ожидать, но в Тайне магия работает совсем не так. Здесь это просто небольшая, но полезная вещь – способ охладить воду или успокоить лошадь. Молитва, чтобы взошел хороший урожай. Это желание: желание, которое люди отдают земле.

Желание, которое я не могу загадать.

Большинство людей в Тайне находят в себе магию в четырнадцать, некоторые даже в шестнадцать лет. Мне – семнадцать, и во мне не было ни капли магии. И Виндхейвен начал это замечать. Вот почему было глупо приходить сюда, напомнила я себе.

По часовне эхом разнесся глухой удар. С ножом в руке я повернулась на звук.

Дверной проем заполнил силуэт Ронана, а затем, скрипнув петлями, дверь за ним закрылась. Я медленно опустила руку.

В течение многих лет я восхищалась его гладкими темными волосами и сверкающими глазами, его маленькими трюками и любезностями. Но всегда – с расстояния. Если не считать случайных взглядов в мою сторону, он никогда раньше не обращал на меня никакого внимания. До вчерашнего дня, когда он незаметно подошел ко мне и попросил о встрече.

Тусклый свет часовни скрывал выражение его лица.

– Ты хотел встретиться? Ну вот, я здесь.

Мой голос был слишком громким, слишком воинственным, к тому же дрогнул на последнем слове. По какой-то причине я не могла заставить себя вложить нож обратно в ножны. Холодный металл успокаивал мою руку.

Ронан пробормотал несколько слов. Внезапно из темноты рядом с ним вылетела мерцающая золотистая бабочка, осветившая путь ко мне. Когда она села мне на плечо, я не могла скрыть своего восторга. Эта иллюзия была прекраснее и изящнее, чем могла бы сделать любая рука.

– Ты похожа на фею, когда улыбаешься, – сказал Ронан, и его тихий грубый голос эхом раздался в маленькой часовне.

Я усмехнулась.

– Возможно. Если бы феи не были ни изящными, ни белокурыми, ни красивыми.

Он приблизился. Его долговязая фигура едва ли смогла затмить мою. Когда он подошел, бабочка вспыхнула искрами, которые исчезли на полпути к земле.

– Эвра, ты прекрасна.

Нет. Я слишком высокая, слишком сильная. Слишком деревенская девчонка. И волосы у меня торчат во все стороны.

Но Ронан не останавливался, пока не встал достаточно близко, чтобы я могла почувствовать его жар. Он повторил это снова, но очень тихо.

– Ты такая красивая.

Я подумала, что этого не могло быть на самом деле. Мое сердце бешено колотилось. Правду ли сказала Тэм? О том, что Ронан все время на меня смотрит?

Небольшое пространство между нами заполнили запахи древесного дыма и свежесрубленной древесины. Очень медленно он наклонился ближе, пока его губы не оказались прямо рядом с моими. Я задержала дыхание. И Ронан меня поцеловал. Мой первый поцелуй.

Я совершенно не представляла, что мне делать. Я застыла. Потрясенная, скованная страхом статуя.

Похоже, Ронана это не беспокоило. Он мягко двигал своими губами по моим, игриво облизывая уголки, нежно покусывая нижнюю губу. Его руки скользили по моим рукам. Запоздало я попыталась последовать его примеру и подвинулась ближе к нему. Я хотела положить руки ему на плечи или, может быть, коснуться его волос, но я все еще держала один из своих метательных ножей. И мне было страшно. Страшно, что, если я буду двигаться слишком быстро или слишком сильно, все прекратится.

Или может быть, что я проснусь.

Ронан обнял меня и притянул ближе, прижав мои руки к животу. Его язык скользнул по моей нижней губе, ища вход. Внезапно все это стало слишком быстрым, слишком напористым. Я отступила. Ронан последовал за мной, на мгновение прижавшись еще ближе, но затем понял, что я пытаюсь увеличить расстояние между нами.

– Эвра, – прошептал он. – Ты такая милая.

Он снова наклонился, но я еще не успела отдышаться. Я прижала ту руку, в которой не было ножа, к его груди. Он уже немного успокоился, но все еще находился слишком близко. Я хотела вложить свое оружие в ножны, но он вдруг обхватил своими руками и мои руки, и нож, все сразу. Он был таким теплым, что кончики моих пальцев словно обдало жаром.

– Ты действительно ничего не чувствуешь? – пробормотал он.

Я не поняла, что он имеет в виду. Я чувствовала все, от мозоли на кончике его большого пальца и пульса на кончиках моих собственных, до воспоминаний о его губах на моих. Прежде чем я успела ответить, в моих ладонях расцвела еще одна золотая бабочка.

– Щекотно, – сказала я, когда крылья крошечной бабочки стали трепетать на моей коже.

– Ты сделаешь кое-что для меня?

Ронан оторвал взгляд от своего творения, чтобы посмотреть на меня. В полумраке часовни бабочка бросала на его лицо золотые нити света, словно волшебную сеть. Его глаза помрачнели.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Я хотела бы поцеловать его снова.

Его пальцы чуть напряглись.

– Сделай так, чтобы она исчезла. Такая мелочь. Ты же сделаешь это для меня?

Сначала я ничего не поняла.

– Что ты имеешь в виду?

– Используй свою магию. Заставь бабочку исчезнуть.

В его голосе стало больше вызова, чем нежности.

Холод начал растекаться от кончиков моих пальцев по запястьям, рукам, и наконец мое сердце сковал лед.

Тамсин все же ошибалась.

Зажав нож сложенными вместе ладонями, я погасила свет бабочки.

– Нет. Я не буду играть в эту игру.

Ронан опустил руки.

– Значит, это правда. У тебя и правда совсем ничего нет, ни намека на магию.

– Почему это должно иметь значение? – ответила я, краснея. – В этом нет ничего такого. Возможно, скоро так будет у всех.

Любой, в ком есть хотя бы капля настоящей магии, по приказу короля Олдера переезжает в Айронвальд, королевский город. И даже они не могут сделать все, о чем он просит. Никто не может превращать железо в золото, покорять королевства или обращать вспять смерть. Одной лишь магии здесь недостаточно. У меня перехватило дыхание. Этой магии было бы вполне достаточно, чтобы спасти моего отца.

– Никакой магии, да, этого все и боятся, – сказал Ронан, прерывая мои мысли. – Вот почему ты так нас всех пугаешь.

Никто и никогда раньше не говорил мне этого в лицо. Я чувствовала косые взгляды, но страх? Теперь я хотела бы стереть воспоминания о его губах, о его теплом дыхании на моей коже.

– Так почему ты здесь? – огрызнулась я. Слезы обжигали мне горло. Я крепче сжала свой все еще отстегнутый от пояса метательный нож. – Я думала… ты поцеловал меня, Ронан. Ты, кажется, не боишься.

Он издал легкий смешок.

– Может быть, «боюсь» – не то слово. Но моя семья жаждет магии, как и все остальные. И я не могу привязаться к кому-то настолько… бесполезному.