Его же задачей было — найти ту, которая была свидетелем этой драмы. Кто знает? Возможно, именно она станет ключиком к разгадке тайны странной девочки, свалившейся с неба, но покорившей Ириду настолько, что та ради нее пробудила древнее, давно канувшее в лету существо — дракона-элементаля.

Когда-то, давным-давно, такие существа витали над всеми жителями Ириды. Они одаривали людей магией и долголетием, сами же процветали за счет чувств, расцветавших в сердцах людей. Но наступил момент, когда злоба и гордыня заменили светлые и чистые эмоции, щедро отмеренные Иридой ее питомцам.

Когда брат пошел на брата, обессиливая и истончая душу древних фантомов, и случился большой взрыв. Светило, согревавшее планету, раскололось на три части. Самая малая часть с того момента освещала дорогу путникам глубокой и темной ночью. Две другие — мягкой лиловой и яркой белой звездой пестовали своим светом Ириду и ее жителей днем.

Не обошла кара и участь людей. Элементали уснули. Ни один с тех пор не расправил свои крылья над человеком. Для того, чтобы насытиться магией, обрести могущество и долголетие, людям пришлось договариваться с другими существами.

Часть людей научилась укрощать игозавров и черпать свою силу из той привязки. Чем больше монстров мог приручить воин, тем большей силой он обладал.

Часть людей научилась обмениваться с древними монстрами частичками своих сердец. Так появились драконы-фамильяры и их хозяева-побратимы.

Была еще третья раса на Ириде. Это люди-драконы. Они жили далеко в горах и очень редко спускались в цветущие долины планеты. Они жили обособленно и были крайне жестоки и нелюдимы. Так, по крайней мере, говорили те, кто имел несчастье познакомиться с ними поближе.

Были и те, кто просто обладал магией, не имея возможности ни укротить крылатого монстра, ни стать его побратимом, ни самому обрести крылья. Они утешали себя тем, что именно внутри их душ все еще живы те самые, древние элементали. Именно к этой расе и принадлежал Учитель.

Этой ночью сердце Аркарона билось громче обычного. Он чувствовал, что, возможно, именно эта девочка и послужит ключом к разгадке древней тайны. И даже возможно, вскоре проснется и его собственный элементаль.

От запаха горевших в жаровне пряных трав было трудно дышать. Но именно это состояние и было нужно Аркарону. Травы, собранные лично им в далеких Черных горах, пробуждали его магию лучше, чем что-либо другое.

Сейчас он попытался связать невидимой нитью воспоминания спящей девушки и живого человека. Лица мужчины, совершившего насилие, он не видел. А спящая Суоми, как могла задвигала воспоминание об этом человеке в самый дальний угол своей памяти. Только когда девушка стала жалобно поскуливать во сне, Аркарон оставил свои попытки увидеть его. Но оставался еще свидетель той ночи. Плачущая белокурая женщина. Та, которая заставила девушку заснуть и лишила ее памяти.

Стоило только неясному изображению появиться в воздухе, как дыхание Суоми изменилось. Даже казалось, что она вздохнула с облегчением.

— Нола, — тихо позвала она, а вместо кудряшек в облаке дыма показался коротко стриженый белокурый ежик. Да и очков с круглыми стеклами не было видно. В осунувшемся лице Аркарон с трудом узнал женщину из сна.

Лицо Нолы расплывалось, как будто кто-то рябь по воде пускал. Пришлось ему бросить в огонь драгоценную пыльцу с лапок зимних пчел.

Только после этого изображение стало таким четким и ясным, словно эта блондинка с темными мешками под глазами сидела рядом с Аркароном в одной комнате.

Он и сам не понял, почему с таким интересом рассматривает эту особу. Она сидела расслабленно на высоком табурете, придвинутом к грубо обтесанной стене. Голова откинута назад, глаза прикрыты. Можно было бы подумать, что она спит, если бы не медленно шевелившиеся губы.

Аркарон даже подался вперед, попытавшись услышать произносимые ею слова. Оказалось, что женщина поет песню. Слова различить мужчина так и не смог, но грустный мотив заставил его нахмуриться. А когда при этом женщина поднесла ко рту прозрачный сосуд, наполненный мутной жидкостью, он повел носом, невольно пытаясь определить, что же это она пьет.

В это время Суоми снова тихо позвала:

— Нола!

Женщина замолчала и так резко открыла глаза, будто услышала тот зов. Рука с сосудом так и застыла у ее рта.

Замер и Аркарон. Яркие голубые глаза, так не вязавшиеся с изможденным видом и возрастом женщины, уставились прямо на него. Когда же он громко сглотнул, подавшись вперед, женщина нахмурилась и даже попыталась отодвинуться, но только еще больше распласталась по стене. Не было сомнения — она его видела.

Почему-то старому магу вдруг захотелось обаять эту странную женщину. Его лицо задрожало, мышцы непривычно свело судорогой от попытки улыбнуться. Наконец, спустя несколько вдохов ему все же удалось раздвинуть губы в оскале.

Но… его старания Нола не оценила. С воплем "чур меня" она запустила Аркарону в лицо пробирку и сорвалась с места. Не ожидавший такого выпада мужчина отпрянул, будто в него и вправду чем-то метнули.

Сложно сказать, что именно взбесило Учителя больше: его жалкая попытка улыбнуться, хотя он и не помнил, когда делал это последний раз. Или реакция странной женщины, не оценившей его усилий. Пытаясь удержатся на падающем табурете, он хватается за раскаленную до красна жаровню. С громогласными проклятиями он валится на пол, прикрываясь руками от летевших в него углей. В какой-то момент мысль, что он сходит с ума ошпарила его нервы. А что еще он должен был подумать, заметив улыбку-оскал дракона-элементаля?

Найвен и Креззо уже закончили срочные сборы, решив не дожидаться утра. Пять оседланных игозавров приземлились у домика Учителя. Именно в этот момент и раздались нечленораздельные ругательства Аркарона. Они домчались до дверей всего за несколько мгновений. Открывая двери, они ожидали увидеть все, что угодно, но только не лежащего на спине Учителя. Его лицо и руки были покрыты волдырями, густые черные брови гневно сошлись над переносицей, почти скрывая черные глаза-буравчики. Заострившиеся скулы, ощеренные в оскале зубы и длинный нос, как никогда придавали ему сходство с древним драконом. Вот только это сходство портила и придавала комичности дымившаяся зловонным дымом всклокоченная шевелюра.

— К вашему возвращению эта Нола будет ждать вас ЗДЕСЬ, — Аркарон сделал ударение на последнем слове.

Хмурый Учитель, провожая своих воспитанников, был немногословен. Из его всклокоченной, давно не знавшей расчески шевелюры местами все еще вился дымок. Даже кувшин воды, опрокинутый на него Найвеном, не смог справится с тлеющими волосами.

Молодые мужчины с трудом сдерживали хохот, впервые видя своего наставника в таком плачевном и одновременно с тем комичном состоянии.

Креззо уже занял место на спине игозавра. В его объятиях тихо посапывала Суоми. Отсалютовав Учителю рукой, оседлал своего монстра и Найвен. Еще два груженных поклажей зверя ждали приказа своих хозяев. Пятого же игозавра язык не поворачивался назвать монстром. Его нежно-персикового цвета чешуя мягко отсвечивала в лучах ночного светила перламутром. Этот зверь был почти диким, поэтому он нервно озирался по сторонам и то и дело взбрыкивал шипастой головой. Двумя шелковыми уздечками он был привязан к поклаже вьючных животных.

Бросив последний взгляд на хмурого Аркарона, Найвен первым поднял в воздух своего игозавра. За то короткое время, что они отсутствовали, мужчины успели обсудить ситуацию и немного подкорректировать маршрут. Как бы им не хотелось поскорее достичь берегов Чар-озера и завершить ритуал, прошлое их арии требовало к себе их бережного внимания. К тому же все усложнилось тем, что Главный провидец, отец Россы, скрылся в неизвестном направлении. Посланные по его следам следопыты пока не принесли никаких новостей.

Ближе к рассвету, когда горизонт вспыхнул всеми оттенками пурпура, проснулась Суоми. Ее дыхание стало совершенно неслышным, а расслабленное до того тело вмиг напряглось…