— И как наши чувства? — спросил Том, оторвавшись.

— Для нас есть, для всех остальных — нет, — не задумываясь ответил Ньют и опять притянул брюнета ближе.

Ньют собирался расстаться с девушкой, а Том решил ехать следующим летом к блондину в Лондон. Ньют решил подумать о будущем, а Том собирался рассказать все родителям и сестре. Но это все потом, позже. А пока…

Твой…

Мой…

***

— Я трясусь, — пробурчал Томас, складывая руки на столе. Пальцы у него и правда дрожали, летали, сплетаясь в замок и потом снова сжимаясь в кулаки.

— Ты всегда трясешься, — улыбнулся ему Ньют, перегибаясь через низкий столик, — как в первый раз, Томми.

— Какая разница, ты только посмотри, сколько их там, — горячо зашептал Том, наклоняясь ниже, — целая толпа! Они же разорвут меня!

— Ты с ними справишься, — улыбка никак не желала покидать лицо блондина. Томас выглядел по-настоящему напуганным, но больше взбудораженным. На столе лежала стопка книг с яркой обложкой. Два мальчугана сидели на сказочной яблоне, а рядом с ней развалился огромный белый пес. Пурпурной вязью блестело название «Ньюмас и Полусуществующий Пес». Ньют прищурился, пытаясь распознать в лице сидящего напротив парня того самого кроху, что на полном серьезе назвался Томасом в их первую встречу. — Они же еще совсем мальки.

— Сам ты малёк, — брякнул Том, но в уголках глаз побежали крохотные морщинки, когда он услышал слово, моментально вернувшее его на двадцать лет назад. Тогда он называл Ньюта Некто и жутко бесился от его всезнайского тона.

— Томми, это твоя история, — Ньют вдруг стал серьезным, как всегда, когда пытался втолковать Томасу очевидные вещи, — они будут слушать, раскрыв рты.

— Это наша история, — поправил Том.

— А пес наш? — дернул бровью блондин.

— Твой и мой, — закивал Том, безуспешно пытаясь выглядеть серьезно. Хитрый Ньют даже не старался ему помочь, только тянул улыбку все шире, предсказывая самому себе реакцию любимого на завтрашнее событие.

— Прошу Вас, Томас, — администратор пригласила Томаса к стойке, перед которой на разноцветных пуфах уже расположилась целая толпа дошколят, ожидающих презентации его новой книги, которых за последние пять лет скопилась аж целая полка в их с Ньютом квартире.

Ньют проводил его взглядом, воровато оглянулся и набрал номер лучшего друга:

— Минхо, давай сделаем все сегодня, хочу скорее его порадовать.

— Вот не терпится тебе, да? Ньют, мы эту собаку с другого конца света везли, потому что у твоего ненаглядного аллергия, видишь ли, на обычных дворовых. Ты же мог притащить ему любую из своей клиники, но нет, мы искали ее год, стояли в очереди за долбанным щенком, я мотался аж в Китай, чтобы притащить этого чертового пса, что обслюнявил мне все сиденье моего нового форда, а ты теперь один день потерпеть не можешь! Перебьешься! Завтра день рождения у твоего Томми, а сегодня ему еще двадцать девять, не дорос он до щенка! — надрывался в трубке азиат и в конце речи аж задохнулся от своего рвения.

— Но… — растерялся Ньют.

— Не хрен! Перебьетесь! Все завтра! Сегодня поздравь своего муженька как-нибудь сам, я не буду в это лезть. А щенка привезу в девять утра. Отбой! — отбрил его друг и повесил трубку. В ухо полетели короткие гудки.

Ньют бы оскорбился, да только Минхо ненароком напомнил ему аж о трех приятных вещах: завтра Томми тридцать, сегодня ночью он будет его поздравлять и да, Томми теперь его муж. Законный.

Ньют засмущался от непривычного еще статуса, потянулся к кофе, полюбовался ослепительным сиянием широкого кольца из белого золота и грациозно поднялся, направившись к стойке, откуда неслись детские приветственные возгласы. Все витрины в магазине были оклеены плакатами, на которых красовалась новая книга Томаса.

Том улыбался детям, а заметив мужа, что маячил высокой фигурой на последнем ряду, послал ему особенную, самую искреннюю улыбку. Ньют хлопнулся на ягодицы, складывая длинные ноги, приготовившись слушать сказку, что уже заучил наизусть.

— Итак, яблоня снизу казалась просто гигантской. Она высилась над мальчиком, заслоняя своими могучими ветвями все небо и шумя листвой, как если бы хотела прогнать незваного гостя…

Том завел рассказ, полностью утопая во всплывающих воспоминаниях, а перед глазами так и стояло лицо улыбающегося светловолосого мальчугана. Некто, что теперь стал для Томми Всем.

«На всю жизнь?», — спросил он сам у себя.

«На всю жизнь, малёк», — ответил ему карий взгляд с другого конца зала.