========== Часть 1 ==========
Яблоня снизу казалась просто гигантской. Она высилась над мальчиком, заслоняя своими могучими ветвями все небо и шумя листвой, как если бы хотела прогнать незваного гостя. Как тролли из сказок, что мама читала им с сестрой перед сном. Тереза, конечно, уже взрослая, еще бы, девять лет. Она всячески отказывается от сказки на ночь, но ни за что не признается, что слушает их с не меньшим замиранием, чем маленький Том. А Том, конечно, никогда не откажется от хорошей сказки, ему жуть как любопытно узнать, что будет с Питером Пеном в логове у Крюка, или достанет ли до неба бобовый стебель, что посадил Джек. Томас всегда слушает с восхищением, открыв рот, напрочь забыв о том, что не хотел ложиться в постель. Спальня становится его личным театром, где по стенам пляшут тени от деревьев в саду, в котором Алиса пьет чай с Веселым Шляпником. Мамин голос звучит вечером совсем иначе, чем днем. В нем появляется таинственность, иногда он опускается до шепота, в отдельных случаях — грубеет до баса, а порой взвивается вверх, как фейерверк, чтобы осыпать маленького Томаса искрящимся смехом.
Папа обычно не участвует в их «сказочных собраниях», как говорит он сам, только стоит в дверном проеме и внимательно слушает маму, да смеется над восхищенными репликами Томаса. Папе очень нравится голос мамы и атмосфера их комнатного театра, но он конечно тоже никогда в этом не признается. Все взрослые боятся признаваться в том, что им нравится, уже давно понял Том. А мама другая. Она как ребенок, только больше. Но все равно меньше этой яблони, перед которой стоял мальчик и жадно прикидывал, как бы добраться до того манящего пурпурно-желтого яблока.
Он прикинул, склонил голову и так, и эдак, и все же решился лезть, помощи ждать было не от кого. С первой же попытки грубая кора больно ободрала детские ладошки и Том бы заплакал, но услышал какое-то шуршание наверху. Крохотные слезы высохли, так и не пролившись. Томас задрал голову и даже задержал дыхание, лишь бы не упустить то, что так активно шуршало где-то в ветках раскидистой яблони. Но листочков было так много, что они напрочь заслоняли собой источник шума. Наверное, глупая птица вдруг забыла, что лететь надо в небо, а не к земле и теперь запуталась в тонких веточках. А может, это глумливый тролль оккупировал собой верхушку яблони и поедал самые сладкие яблоки, до которых Томас просто не может добраться.
Мальчик закусил губу от обиды, ведь ему так хотелось угоститься хрустящим лакомством. Он поднатужился, поставил ногу на тонкий шершавый ствол и подпрыгнув, ухватился за нижнюю ветку. Сил было мало, но их хватило, чтобы подтянуться и поставить коленку на ту же самую ветку, прочно уцепившись за ту, что повыше. Земля опасно качалась внизу, Томасу казалось, что между ним и травой уже несколько километров. На миг забывшись, он представил себя Джеком, будто он верхом на толстом бобовом стебле покоряет небесную синь, уносясь прямо в облака. Он почти почувствовал, как стебель трясется под ним, выгибается, как конь с плохим нравом, листья вокруг зашумели, будто и правда от несущегося потока разных ветров, Том приготовился вдохнуть поглубже, ведь кто знает, может там над облаками и воздуха нет, чем же ему дышать? Ветки дрожали все сильнее, на землю со смачным хрустом упала пара яблок, а в глубине кроны снова послышался тот шорох. Как будто огромный ворон вил себе гнездо, отрывая тонкие прутики от яблони.
Том пригнулся, почти вплотную прильнул к стволу и подтянулся выше, осторожно вытягивая голову, как черепаха. Ему страсть как хотелось узнать, что же происходит на самой верхушке, прав ли он или там еще что похуже. Затаив дыхание, не позволяя себе истерично засмеяться или убежать, Том лез все выше и вдруг прямо перед ним появился Некто. Странный, будто перевернутый гном, он вскрикнул от неожиданности так же, как Том и только успел ухватить мальчика за полосатую футболку, не позволяя грохнуться вниз. Томас и Некто забарахтались в одну сплошную мешанину из тонких рук, костлявых ног, коротких шорт, веток и крика. Некто отпустил Томаса и тот уже решил бежать наутек, спасать себя от своего же немыслимого пронзительного визга, как вдруг обнаружил, что Некто завалился на ветку и громко смеялся, держась за щуплый живот. В воздухе мелькали вполне человеческие коленки, а потом над ними показалась лохматая голова с широкой улыбкой. Во рту не хватало пары зубов, но улыбка от этого становилась еще веселее и приятнее.
— Ох, ну и напугал ты меня, чертенок, — произнес Некто, немного шепелявя и перебирая бледными ладошками по веткам, чтобы подняться повыше. Томас во все глаза рассматривал незнакомца, отмечая, что все вроде бы находилось на своих местах: темные большие глаза, курносый нос, смеющийся рот, даже светлые веснушки были именно там, где нужно; их россыпь занимала переносицу и растекалась нестройным облаком по щекам. Некто снова хихикнул и вытащил из кармана два огромных спелых яблока, протягивая одно Томасу. Некто улыбался приветливо, а ветер ерошил его светлые, почти жемчужные волосы, наводя на его голове настоящее воронье гнездо. Томас подумал, что Некто выглядит очень дружелюбно и неловко улыбнувшись в ответ, взял предложенное яблоко.
— Тебя как зовут? — спросил Некто, хрустнув яблоком. Прозрачный сок потек у него по подбородку и Некто одним движением стер его грязной ладошкой. На подбородке остался чумазый след. — И что ты делаешь в моем саду?
— Я Том, — сказал мальчик и тоже хрустнул яблоком. На языке сразу же стало кисло-сладко, а толстая яблочная кожура слегка колола щеки изнутри, — и я тут лазию, — ответил Том, пытаясь выглядеть чуть храбрее.
— Лазию, — передразнил Некто и выкинул огрызок на землю, — ну ты и малёк, — как-то не обидно добавил светловолосый и полез выше.
— Я не малёк, — все же решил обидеться Томас и даже задрожал губами, но увидев, что Некто исчез, передумал. — Я же сказал, я Томас, — полез мальчик за незнакомцем.
Вдруг перед ним снова появилось перевернутое лицо блондина. Он смотрел на него без злости, тихонько присвистывая что-то.
— Малёк уголёк, а за ухом василёк, в руках яблок кулёк, с ножками как стебелёк, — засмеялся Некто и стал слегка раскачиваться, зацепившись ногами за толстую ветку. Он напевал эту свою песенку, что, наверное, придумал на ходу, и отталкивался от ствола грязной рукой, чтобы раскачать себя еще сильнее. Светлые волосы летали за ним по воздуху, отчего казалось, что голова у незнакомца вспыхивает золотом каждый раз, как он оказывается на солнце. Томас вспомнил, что мама учила быть вежливым, вдруг у мальчишки просто день не задался с самого утра.
— А ты кто? — спросил Том и подошел ближе, ступая по ветке осторожно, чтобы тонкая подошва сандалий не соскользнула.
— Я Ньют, — наконец представился незнакомец и снова улыбнулся, неожиданно превращаясь из забияки Некто в дружелюбного мальчишку по имени Ньют. — Это сад моей бабушки.
— Я тебя раньше здесь не видал, пока лазил, — протянул Томас. Что и сказать, он был очень догадливым и жутко подозрительным мальчиком. Сказки научили его не доверять странным незнакомцам, которые, к тому же смеются по поводу и без. Более того, раньше все самые спелые яблоки доставались ему одному, а теперь, видимо, придется делиться с этим вихрастым.
— А я только вчера приехал, — радостно оповестил его Ньют и опять пропал, подтянувшись на тонких руках.
«Как эти спички только держат его», — подумал Томас и тоже полез выше. Через пару мгновений он оказался на самой верхушке, там, где тонкие веточки на концах были еще совсем зеленые, а у листов был самый насыщенный цвет. Ньют пристроился рядом с ним, усаживаясь на соседнюю ветку и весело болтая ногами в воздухе. Его разноцветные гольфы мелькали среди зелени, как проворные рыбки в прозрачной воде.
— Томми, а ты давно здесь? — спросил Ньют, укладывая нечесаную голову на руки. Локти у него были острые, как заточенные карандаши и такие же грязные, как ладошки.
— Я не Томми, я Томас, — проворчал мальчик, окидывая нового знакомого критичным взглядом. Оранжевая майка, джинсовый комбинезон, гольфы и синие сандалии. На очень тонкой шее голова, что, то мотается из стороны в сторону, будто Ньют никак не может решить, куда смотреть, то замирает, и кажется, мальчик даже дыхание задерживает, но потом вздыхает и чему-то весело улыбается. Странный какой-то. Наверное, даже фантастически странный.
