Создатель, да мне угрожают! Поздновато для этого, но почему бы и нет?

– Да? – делано удивился я. – Так спустись! Я вовсе не против. Только, ты действительно считаешь, что эта четверка насекомых рядом с тобой меня смогут как-то остановить? Для чего ты их сюда притащил? На убой? Или для борьбы с кем-то тебе нужны зрители и группа поддержки? – я бросил равнодушный взгляд в сторону троицу цветастых и одной стервы за спиной моего противника. – Гена-Гена, я считал тебя умным парнем. Но ты не более чем зажравшийся своей властью глупец. Я в си…

– Прикуси язык, сучье племя! – рявкнул разозлено один из подпевал, нагло перебивая меня, а остальные двое уже еле себя сдерживали, чтобы не кинутся в бой.

– Гена, меня так и будут перебивать? Тебе стоит поучить их манерам. Или лучше мне этим заняться? – вновь спросил я.

И мои слова не стали расходится с делом.

Мощь на шестьдесят процентов…

Территория Картара… Тотальный Диктат…

Слабая и еле видимая вспышка энергии, и всю четверку разом затрясло, глаза от давления наполнились паникой, а ноги их резко подкосились. Лишь императорская стерва успела ухватиться за подол тёмной мантии Гегемона, чтобы не шлёпнуться на колени, в то время как остальные уже были в коленопреклонном положении.

Но в одно из мгновений мой диктат стал ослабевать, и в окружении Бессмертного вдруг резко уменьшился, и небольшую зону рядом с ним укрыла слабо-серебристая аура частиц Хаоса. И на дрожащих ногах те вновь приняли своё положение.

– Ты прав, мои слуги, слишком много на себя берут, я исправлю это! – улыбнулся он, со злорадным превосходством глядя в мою сторону. – Договаривай, Могильщик, у тебя есть еще несколько минут перед тем, как я возьмусь за дело и прекращу твои жалкие потуги и трепыхания тех отбросов снизу. Кстати, почему я не ощущаю местных небожителей? Они уже сдались? Или ждут, когда я закончу с тобой, и будут меня чествовать?

– О-хо-хо! Смотрю, жизнь, и прошлая наша встреча тебя ничему не научила, – вздохнул со слабой усмешкой я, меж делом переходя на страсть, и взгляд мой тотчас ужесточился и стал непроглядным. – Прекрати бахвалиться и поумерь своё чувство собственной важности, Гена! Сам люблю подобным маяться, но ни я, никто в этом мире тебе не раб. Заруби себе это на носу! Но в одном с тобой соглашусь, – голос мой резко смягчился. – Ты можешь уничтожить часть моей армии, не сомневаюсь, что ты в силах смести её подчистую, если хорошо постараешься и выложишься на полную. Ты даже можешь попытаться подмять этот мир под себя, но неужели ты считаешь, что меня так легко убить или я буду спокойно стоять в сторонке? Не огорчай меня, Гена.

– Я всё могу! Скоро придет время, когда Вселенная будет у моих ног! Твоё мироздание лишь одно из многих, а ты лишь очередная ступенька, – выплюнул слащаво и напыщенно он.

Воздух же и само пространство в это самое время в местах соприкосновения энергии и частиц Хаоса сгущался и сверкал бирюзово-серебристым снопом искр. И чем дольше мы говорили, тем неистовей и яростней противоборствовали две первородные силы.

– Не споткнись и не расшиби себе голову об эту ступеньку, Гена, – рассмеялся я, приоткрывая источник. – Хорошо, допустим… допустим всего на секунду, ты начал уничтожать мою армию своими руками и начал захват моего мира. Но клянусь тебе жизнью, пока ты будешь убивать моих людей, твоё воинство будет страдать не меньше. Мы оба устроим весьма кровавое пиршество, к тому же в глубине души ты осознаешь и понимаешь, что ненамного, но я сильнее тебя и этого будет достаточно для меня. А после того, как я перережу солидную часть твоей армады, другая часть будет бежать в страхе только от упоминания моего имени, – моя слабая улыбка была уже похожа на оскал свирепого зверя. – И как ты думаешь, Гена, что я сделаю дальше? Считаешь, что мы сойдемся с тобой в грандиозной схватке, когда закончатся пешки? Ага, держи карман шире! Мне достаточно скрыться, и поверь, могу сделать это быстро. А после я направлюсь к вратам. Хм, и что же я сделаю дальше, Гена? Дай подумать! – я вдруг сделал хмурый и задумчивый вид, а гримаса Гегемона стала непроницаема, он тоже успел понять, к чему я клоню. – Ах! Точно! – щелчок пальцев и напускное веселье. – Врата ведь ведут в твой императорский город! В твердыню твоей власти! Я знатно там повеселюсь, осмотрю местные достопримечательности и опробую на вкус твоих наложниц. Слышал у тебя их много. А затем я сожгу там всё дотла, не оставив там не единой живой души. И от твоей твердыни останутся руины и гора трупов. Но ты, наверное, считаешь, что я остановлюсь? Вовсе нет, – скривил лицо и расхлябано махнул рукой перед ним. – Я пойду дальше, а через некоторое время еще дальше, а затем продолжу свой путь далее. Один мир, за другим и за ним последующий!

– Ты не посмеешь! Ведь я уничтожу вначале тебя и всё, что с тобой связано! Страх правит миллиардами, а ты сейчас единственная преграда! – выражение лица Гены уже превратилась в изваяние и не только его, до остальных тоже стали доходить мои слова.

Но более в глазах Бессмертного не было злобы. Вновь глухая пустота и... плохо скрывая ярость и глубочайшая ненависть.

– Так попробуй меня убить! Вот же он я… – с вызовом бросил ему, расставляя руки в стороны. – Давай, Гена! Вперед! Начинай свою резню! Не хочешь? Тогда я продолжу свой рассказ. Как только твоя твердыня будет разрушена, не ровен час начнут роптать зеваки по подворотням. А что будут говорить в подконтрольных тобою мирах? Всесильный Гегемон не смог защитить символ своей власти? Свой дом? Своих женщин? Своих родных? Может быть… своих… детей? Кстати, Гена, у тебя есть дети? – вдруг спросил я, злобно усмехаясь. – Нету? Жаль…

– Захлопни! Свою! Пасть! Могильщик! – проскрежетал он зубами, испепеляя меня взглядом.

Воздух вокруг него уже не дрожал, он сотрясался от бесконтрольной силы Хаоса, что выплёскивалась из тела Гегемона наружу, и пытался подавить тем самым мою энергию, а в руках его медленно и верно стало формироваться огромная тёмно-серебряная алебарда.

– Да хорош тебе, Гена, – махнул я рукой. – Просто спросил ведь. Надеюсь, ты не забыл, что мы только рассуждаем? Не забыл? Тогда я продолжу. Так вот, твоя твердыня лежит в разрухе, народ что-то там лопочет и бормочет, может даже стонет. Авторитет и репутация начали падать ниже плинтуса, и не приведи Сущее, оппозиция еще объявится, слыхал, она у тебя тоже есть, и что-то начнет требовать непотребное. Как видишь в огромном влиянии и непомерной власти есть свои маленькие минусы. Стоит оступиться и всё идет под откос, причем, весьма быстро. И тут мы плавно переходим к сути всего сказанного, – и моё лицо тотчас стало каменным. – А теперь скажи мне, Гена. Стоит ли один порабощенный или уничтоженный мир, всего, что ты смог достичь? Так или иначе, я клянусь, что смогу тебе отомстить тысячекратно, но так уж сложилось, что пострадают те, кто внизу. И как видишь, нам обоим есть, что терять. Лишь только по этой причине мы стоим и разговариваем с тобой, а не режем друг другу глотки. Тебе ясно?

Вру, конечно, я потеряю больше. Гораздо больше, но тянуть время сейчас необходимо, пока наши божества еще работают. Действовать пока рано.

– Да… мне ясно, Могильщик… ясно одно… – не сводя с меня взбешенного и цепкого взгляда, заговорил он, –… тогда, что ты скажешь на это, червь?

Сила ауры Гегемона вдруг пробила прежний рубеж силы, пространство резко скукожилось и пошло рябью, и его Хаос за долю вздоха отбросил энергию, что пыталась окутать и усыпить вражескую силу, пока я заговаривал ему зубы.

Проделав круговое движение алебардой, отчего сила его сгустилась, и сразу же рассеялась, но затем тот злорадно усмехнулся и выдохнул:

– Продолжай трепыхаться… Посмотрим, у кого из нас больше силы!

«Басимит, ваш выход. Уведите этот сброд, что его сопровождает».

«Исполним, Могильщик!»

Четвёрка пришлых появилась мгновенно, стоило мне только закончить свой приказ, будто ожидали за углом.