Мы неспешно прошлись по галерее. Я с интересом изучала птичку, севшую на ветку яблони, и делала вид, что мне совсем не интересно. Миракс, видимо, ждал вопроса, но безрезультатно. В итоге он произнес первым:

— Вы знаете, Агата, я несколько дней добивался у Ингвара нашей с вами встречи.

— Вы должны простить моего мужа. Он беспокоится обо мне даже чуточку больше, чем нужно.

— Всего лишь чуточку? — с сомнением хмыкнул дракон, заложив руки за спину.

Мы рассмеялись, но через некоторое время с добавила:

— Думаю, он просто хочет оградить нашего малыша от опасностей.

Рука сама потянулась к животу — мне казалось, он ни разу не подрос, ни Мастрида уверяла, что уже округляется. Не знаю, кто был прав.

Миракс проследил за движением и растянул губы в улыбке.

— Наверное, я бы на его месте поступил бы также, — согласился он. — Как думаете, кто там — мальчик или девочка?

Я мотнула головой.

— Ингвар хочет мальчика, и это неудивительно. — Улыбка стала шире. — Я с ним согласна.

— Вот как? — удивился Миракс. — Обычно женщины мечтают о маленькой принцессе.

— Я практически вырастила трех своих сестер, хватит с меня девочек, — отшутилась я.

Маг, которого прислала из Вандеи Рейвен Маринер, сумел определить пол ребенка. Наши с Ингваром желания сбылись, если верить его магии. Но об этом мы никому не скажем до самых родов.

— Агата, — внезапно серьезно проговорил Миракс. — На самом деле, я хотел сказать, что рад вашему появлению в жизни Ингвара. Да, мы с ним не очень дружим, но у нас все еще общая кровь. Я был «за», когда Авенир решил открыться миру людей, и искренне рад, что Ингвар продолжил его политику.

— Э-э-э… Благодарю, — растерянно улыбнулась я. Как реагировать на его слова?

Как оказалось, Миракс не закончил. Посмотрев мне в глаза, он твердо проговорил:

— Мир стоит на пороге великих событий. Уверен, в скором времени драконы станут важной частью мирового общества. И вы в этом сыграете огромную роль.

Миракс произнес это так убедительно, как будто уже сейчас видел будущее.

— Я понимаю, что вы удивлены моим появлением, Агата, — признался он, поправив камзол. — Однако я не мог не прийти. Лишь для того, чтобы убедить вас: не все драконы недовольны вашим появлением. Старожилы и консерваторы кривят нос, но я — и не только я, а многие мои знакомые — рады переменам. Рады вам.

Я неуверенно улыбнулась. Слова Миракса тронули сердце настолько, что захотелось расплакаться от умиления. Он прав, эти слова мне сейчас были нужны.

— Спасибо, Миракс, — искренне поблагодарила я. — Мне необходимо было услышать это.

— Но это еще не все, — ухмыльнулся он, вернув себе легкомысленный вид. — Вам скучно сидеть в особняке, я уверен. Поэтому хотел предложить свои услуги как великолепного художника.

— Художника? — растерялась я.

— Рано или поздно ваш портрет должен будет оказаться в семейной галерее. В конце концов, вы теперь тоже Варгас. Почему бы не заняться этим, пока есть время?

Каждое утро Миракс приходил и час-два рисовал мой портрет. Занятие только сначала показалось интересным, потом наскучило сидеть неподвижно долгое время. Но я терпеливо выносила это.

Но тоска нападала все сильнее. Не помогали даже вечера с Ингваром. И поэтому я приняла довольно тяжелое решение: вернуть своих фрейлин. Только часть, разумеется. Ко встрече с бывшими любовницами Ингвара я пока не готова.

Сам Ингвар на просьбу позвать фрейлин никак не отреагировал. Точнее, спокойно кивнул и пообещал, что уже завтра утром они будут у меня. А по каяру мне передалось нечто, похожее на облегчение. Наверное, он был рад, что я отпускаю ту тяжелую ситуацию, пусть и постепенно.

Девушки были рады увидеть меня. Молчаливая суровая Рагна, к удивлению всех, даже порывисто обняла меня.

— Мы очень благодарны, что ты решила принять нас обратно, — с чувством произнесла Эстрелла, робко улыбаясь. Со своими большими голубыми глазами и затаенным волнением она напоминала побитого щенка.

Корделия криво усмехнулась, но комментировать не стала. Она отвернулась и обвела взглядом гостиную: насколько я знаю, раньше они не бывали в особняке Ингвара. Он вообще трепетно относился к своему личному дому, и даже слуги здесь появились лишь с моим переездом. Так он старался обеспечить меня всем необходимым.

Мирабелла, последняя из четырех фрейлин, немного помялась, но все-таки сказала:

— Мы боялись, что прогневали тебя. Никто не сказал нам причину, почему мы больше не нужны.

Я слабо улыбнулась и честно заметила:

— Думаю, вы знаете, почему я отказалась от фрейлин и почему вернула только вас.

Девушки переглянулись, и мне стало очевидно: они все знают. Только Рагна озадаченно хмурилась, но вскоре и её лицо просветлело.

Присев на диванчик, я махнула рукой, предлагая фрейлинам устроиться рядом. Служанка скоро должна была принести чай, и мы поболтаем, как это было раньше.

— Мы не знали, как сказать тебе, — негромко призналась Эстрелла, спрятав глаза.

— Ингвар говорит, что такая ситуация, что бывшие любовницы ходят во фрейлинах, нормальная. А вы как считаете? Хотели бы, чтобы рядом с вами постоянно находилась любовница вашего мужа? — довольно жестко спросила я.

Девушки промолчали. Корделия даже сжала кулаки, и она же не выдержала первой:

— Такое, к сожалению, практикуется в нашем мире. Но это не значит, что нам это нравится.

— Вот и мне… не понравилось, — слабо улыбнулась я. Чтобы успокоить нервы, положила ладонь на живот. Этот жест стал уже привычным.

— Прости нас, — проговорила Рагна.

В этот момент вошла служанка с подносом в руках. Мы все молча наблюдали, как он переставляет на столик чашки, заварочный чайник и тарелки с пирожными. Не то чтобы не доверяли ей, скорее, хотелось отвлечься от неловкого разговора.

Когда служанка ушла, вновь обратилась Корделия:

— Агата, я понимаю твои чувства… В какой-то мере даже поддерживаю такое решение. Но прошу тебя подумать насчет девочек… Хотя бы насчет Ламоры и Иларии. Они восхищаются тобой и никогда не попытаются занять твое место.

А остальные, значит, могут? Кто там остался? Серена, Аврелия и Катарина?

Раздражающие мысли я выкинула из головы, улыбнулась и заметила:

— Возможно, позже. Сейчас мне не хватит сил вести себя с ними, как будто ничего не было.

Корделия понимающе кивнула, опустив плечи. С неё как будто груз свалился: похоже, она действительно переживала за Ламору и Иларию.

Если признаться честно, то я не помню, чтобы они как-либо высказали неуважение. Да, с Сереной были какие-то странные моменты, Аврелия тоже, бывало, начинала очевидно лицемерить, Катарина… просто Катарина, редко когда в её голове задерживалась дельная мысль. Но Ламора и Илария поддерживали меня. Возможно, через какое-то время мне действительно удастся простить их и вернуть в число фрейлин.

— Илария, кстати, просила передать тебе самые лучшие пожелания, — встрепенулась Эстрелла, слабо улыбаясь. — И поздравления по поводу беременности.

— Кстати об этом, — воскликнула Мирабелла. — Как ты себя чувствуешь? Что говорит лекарь?

Вот быстро мы перевели тему разговора, и я с удовольствием поддержала такой маневр. О будущем ребенке говорить гораздо приятнее, чем о бывших любовницах Ингвара.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Раньше я тяготилась постоянным присутствием рядом фрейлин, но после добровольного заточения в особняке поняла, что соскучилась по ним. Драконицы, уже привыкшие ко мне, не стеснялись сплетничать про придворных, и таким образом я узнавала о своих подданных гораздо больше, чем если бы велела предоставить мне сведения о них.

Самыми «активными» сплетницами были Ламора и Аврелия, так что сейчас без них разговор был довольно вялым. Говорили преимущественно Эстрелла и Мира, Рагна, как часто бывало, молчала, Корделия вставляла фразы только в нужных местах, когда девушки немного увлекались. И все равно я была рада послушать новости. Кто-то застал мужа с любовницей, кто-то решил пожениться, кто-то улетел путешествовать. К сожалению, с именами пока была проблема, сложно было запомнить, но Мира умело описывала, как выглядит тот или иной дракон, и я понимала, о ком речь.