Пауза. Даня встаёт, берёт нож, с силой мечет.
Я всё! Поклялась. Мне бы только рассчитаться.
Даня выдёргивает нож, снова мечет.
Ты веришь? Я никому… Тебе вот, как на духу. Ты… ты мне веришь? Данечка, миленький… Я не могу, не могу! Боюсь, не выдержу. Я боюсь не выдержать.
Даня. Я не священник. (Мечет нож.)
Нелли. Я… Я думала…
Даня. Сколько ты им должна?
Нелли. Полкуска.
Даня. Сколько?
Нелли. Пятьсот, пятьсот рублей.
Даня. В понедельник получишь.
Нелли (недоверчиво). Откуда у тебя?
Даня. Неважно.
Нелли. Скажи правду, иначе не возьму.
Даня. У тебя выхода нет.
Нелли. Всё равно! Не хочу тебя подставлять.
Даня. Не волнуйся. Мной заработанные.
Нелли. Я тебе отдам. Не сразу, но отдам. Так откуда такая сумма?
Даня. Отцу на памятник откладываю. Мраморный. В понедельник тебе привезу.
Нелли. В понедельник поздно. Мне в десять сегодня. Последняя цифра. У озера. Знаешь… ива?
Даня. Да, поздно. У дяди разве перезанять…
Нелли. Дохлый номер.
Даня. Попытка – не пытка.
Нелли. Какой ты… (Напевает.) Как часто вижу я сон, мой удивительный сон, в котором осень нам танцует вальс-бостон.
Подходит к Дане, кладет руки ему на плечи, некоторое время молча танцуют… Неожиданно прижимается всем телом, обнимает, целует.
Картина пятая
На крыльцо выходят Перхуров с женой, Борис с Людмилой.
Надя. Выпили бы чайку с дороги.
Людмила. Спасибо, спасибо! Мы сыты.
Надя. Хорошо. Тогда попозже.
Перхуров. На озеро хотите сходить? Тут рядом. Да можно и здесь позагорать. (Горделиво оглядывается.) Пока ещё недоделано, но в общих чертах…
Из дома выбегает Славик.
Славик. Мам, давай цветы срезай. Время.
Надя. Может, ты? Не видишь разве? У нас гости.
Славик. Цветы, мамуль, по твоей части. Ты знаешь какие и сколько. (Подаёт садовые ножницы.)
Надя (недовольно). Ничего сами не могут. Плёнку неси!
Славик. Айн момент! (Убегает.)
Перхуров. Сын… Во какой, а? Надежда и опора! Для него и живу. Женился полгода как. Жену взял работящую, не белоручку там какую, а из деревни. Не тебе фигли-мигли. На днях ездил к тёще, жену отвозил, так и забор поправил, крышу подлатал. Чин-чинарём! Орёл!
Людмила. Молодец.
Перхуров. Парень что надо. На все сто. Высшее получил. Инженер-строитель.
Людмила. Хорош, хорош. Ничего не скажешь.
Перхуров. Знали, что делали. Мы брака не любим. Верно, мать?
Надя (отмахнулась). Да иди ты.
Перхуров (Людмиле). Фундамент посмотри. Из цельного камня. На века.
Людмила. А резьбу кто выполняет? В лучших традициях сделано.
Перхуров. Нравится? Вот так-то. Знай наших!
Возвращается Славик с плёнкой.
Славик. Мам, помоги мне. Вдруг не так сделаю.
Надя. Ладно. Пошли. (Мужу и гостям.) Я ненадолго.
Перхуров. Ждём, ждём. Как же без хозяйки?
Надя с сыном уходят.
Людмила. Так кто же мастер? Смотришь – и душа радуется.
Перхуров (неохотно). Да племянник мой. Вон Борька помнит – Данька. Ну, сын Мирона, брата моего.
Людмила. Да, Борис рассказывал, а не помню, видела ли… Он тогда совсем маленьким был.
Перхуров. Надо же! Живём вроде в одном городе, а видимся раз в сто лет. Так выходит. Что за люди. Мирон умер три года как, царствие ему небесное, вы болтаетесь по квартирам. С огнём днём не сыщешь. Чего родни чураетесь? Скажи кому – засмеют.
Людмила. Борису нужно уединение, чтоб не мешал никто. Для сосредоточения. Когда он погружается в это состояние, стихи, говорит, сами приходят. Так и льются, но достичь этого безумно трудно. Вот и приходится скрываться от родни, от друзей. Так что…
Перхуров. Ой ли! Печатают?
Людмила. Пока нет, но… в скором времени…
Перхуров. Так какого рожна? (Насмешливо.) Я-то думал, деньги лопатой гребёшь, может, и мне подкинешь? А, Борь? Дача да машина всё сжирают подчистую, все жилы вытягивают, чёрт их дери!
Борис. Вдруг дачу строить… возраст уже того…
Перхуров. Какие наши годы! Шестой год как на пенсии, а работаю. Не сидеть же сложа руки. След-то должен оставить какой. Моя половина так сюда и рвётся, дни считает. Мы ведь оба из крестьянских семей как-никак. Корни наши в деревне. И твои, Борька, значит, а ты вот, шельмец, стишки пописываешь. Чего ты там накалякал? Почитаешь?
Борис. Охота тебе?
Людмила. Почитает, почитает.
Перхуров. Само собой. Мы люди современные. Культурой интересуемся. В театры ходим, на выставки, литературу почитываем. Словом – в курсе. Нос по ветру…
Борис. Вот именно. Флюгеры – круть, верть.
Перхуров. А почему бы и нет? Время меняет обстоятельства. Все мы в некотором роде флюгеры.
Борис. Не надо равнять! Только вот не надо приравнивать… под одну гребёнку.
Перхуров. Да что ты понимаешь, молокосос! Видел ты что? Мал ещё старших поправлять, уму учить.
Людмила. Конечно, конечно. Ничего он не видел. И хорошо, что не видел.
Перхуров. Да ты бы тут же в штаны наложил. Не такие ломались. Ещё рассуждать смеет. Все вы горазды поговорить, а чуть что – в кусты. Молоко на губах не обсохло, а туда же!
Людмила. Что это за дерево? Как называется? Такие вроде бы как на юге растут. Боренька, принеси мне, дружочек, водички, пожалуйста. Пить хочу, умираю.
Борис неохотно уходит.
Ой, прелесть какая! Так как называется?
Перхуров. Туя.
Людмила. Туя, да, туя! Надо же. Прижилась?
Перхуров. Куда ей деться? Подрастут – как пирамиды стоять будут. А вот эти кусты… смотри. Я их завёз недели две как. Точно не угадаешь.
Людмила. На крыжовник не похоже. Что же может быть? Затрудняюсь.
Перхуров. Ещё бы! Небось в глаза не видела. Облепиха. Целебная ягода будет. Своя. Почище крыжовника.
Людмила. Да ну! Надо же! Первый раз вижу.
Перхуров. Знай наших! Это тебе не хухры-махры. А тут, смотри, клубника! В этом году ранняя. Наденька утром собрала, угостит со сливками.
Входят Надя. В её руках огромный букет, завёрнутый в целлофан. За ней – Славик.
Надя (сыну). Принеси, пожалуйста, – в кухне висит белая тряпка, с раковиной рядом. Найдёшь. Хорошенько намочи – стебли укутать. А я пойду, клубнички для гостей нарву.
Уходит.
Славик бежит исполнять просьбу матери, в дверях сталкивается с Борисом.
Славик. Привет! Не ожидал.
Борис. Здравствуй, молодёжь! В трудах всё?
Славик. Стараюсь. (Уходит в дом.)
Борис подаёт стакан с водой Людмиле.
Людмила. Спасибо. Тебя разве что за смертью… (Пьёт воду.)
Борис. Стакан мыл. Вода еле бежит.
Перхуров. А вон там скворечник. Смотрится? (Показывает рукой.)
Людмила (несколько смутившись). Снаружи – очень даже. Весёленькая раскраска.
Перхуров. Да ты иди, внутри глянь!
Борис. Государством не охраняется?
Людмила (Борису). Глупая шутка, извини.
Перхуров. Внутри – импортным линолеумом отделали стены, а пол – плиточкой выложили. Красота! Воду пока не подвели. Потом и в доме тёплый поставлю. Моя-то и зимой не прочь здесь жить. Вот так-то, такие пироги… Не сидели сложа руки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
