III Где те слова, что в повторе нуждаться должны? В причитаньях ли жалоб? В молитвах, несущих то самое, что Восполняемо будет? Несказанность медлит, она Затаилась… Несказанность? Как непонятность, как нечто такое, о чем Помолчать бы. Не зная ведь броду, не суйся… Но мысль, Только мысль и способна проникнуть туда, куда тело не в Силах. Ах, мысли! Они нам мешают, тревоги творя, но не радость. Так радости мало. А радость на сердце – бальзам… О радостном петь бы, и все остальное пребудет, и радость Дарить друг другу цветы, слова, что не вянут с годами, Облаченные в радугу чувства приязни, сочувствия и Состраданья. Как мало друг другу мы слов говорим, от Которых тепло и спокойно. Как мало мы любим друг друга, А время проходит, и вот уже многих не видим… Другие на Смену. Они нас не знают. Иные – забыли. И нам не Припомнить тех многих, с которыми были знакомы. Они в Нас остались, навечно в памяти нашей – хоть зыбко, но Все же встают перед нами ушедшие годы: деревья, река, Дом, улица, взгляд, тембр голоса, песня, строка, радость Свидания и поцелуя, которого ждешь и который так Неожиданно сладостен и первобытен сам по себе… О, только в детстве впервые все ощущенья и навык Познанья, когда образуются связи, восторг, упоенье Прекрасным и отрицание смерти, зажмурив глаза – не Хочу ни видеть, ни слышать, ни знать. С детства, да, с Детства идет отрицание смерти со всхлипами в горле, Отчаяньем и непонятным упорством, обидой той силы, Когда на любовь отвечают издевкой. Ведь только ребенок Так жаждет любви безусловной за то, что он мал и Беспомощен, мал и зависим и сам может только любить, Мир открывая с любовью в объятьях — любви материнской, Хранимый теплом и опекой, жизнь отдающей, всегда Готовой отдать ради дитяти. IV В этом ли смысл начинания, первого с миром знакомства, Тех ощущений, которыми зыблется детство, мира, Улыбкой, смехом согретого, и любопытства, и удивления: Что это? Как? А это? Так много вопросов. И точны ли Ответы? В них мир обозначенный полнится в чистом Сознании, незамутненном, в котором инстинкты и… Предков залеплены соты, сокрыты в таинственных кладах, Печати на них вековые. До них ли ребенку? Но винами Бродят они в подсознании, темными винами, терпким Настоем, из малости, глазом невидимо, там до рождения в Тайном смешении нового в старом, в стремленье повтора, Не равного сумме, но вечно иного, иного и все же в Смешении крови изъятости из своего и другого в зачатии Третьего как повторенья, хотя бы в намеке, в похожести; Напоминанием юности нашей, усладу даря и забот Прибавляя, от коих стареем, но радость привносят в жизнь Дети, и любим, страдая. V И эта малость сознания слабости сил и желаний. Обиды нас мучат? Обиды на близких? Ведь только и можем Обижаться на тех, кого любим, кто рядом. Чувство вины? Совести муки? Осознанье значения сущности нашей? Как Без этого жить? Соблазны, соблазны нас отвлекают: вот Это иметь или это и то… Ребенок так тянет ручонку к Игрушке той, что ярче, красивее всех, но занят бывает ею Недолго – другую подай, и другую, и третью… Вот зачинается день ярко иль скупо. Привносим в него — С чем утром проснулись, и ночь наступает, и будет ли новый? Ах, страсти! Сокрыться в любовных объятьях желаем и… Ищем того, кто нас выбрать готов, не зная, какие угрозы Таятся в притирке друг к другу и как неизбежно страданье; Так будем к смиренью готовы, как к смерти… Когда Заболел, ничего нам не нужно и мысль о счастливости Дней нас греет, дней до болезни… А в старости? Только покой нам и нужен, и мысли о Бренности жизни, о смерти довлеют, о том, как мы жили, Стремились к чему и подвластны ли были страсти уму? Ожидали ль того, что случилось? И стали ль мудрее? Не то ли, что видеть не можем, понять, разгадать, открыть Бездну нашего «Я», при нас остается, и так неизменно, так Молодо, вечно, и это и есть то, с чем работать и надо, с Явью своей, с отношением к «Я» и к другим? Их «Я» ведь Такое, по сути, и помощь нужна. VI И вот они – жалобы. В этом сплетении голосов? Мы их слышим повсюду, и рвут они сердце, поэтому их отгоняем, Уходим подальше. На всех ведь не хватит. До нас Докричаться желают, до каждого вместе и разом, взахлеб о Своём, о своём… Невидимый мир – он невидим, но узнан Святыми, и там в нем борьба? Надежда на помощь? Надежда, надежда… Изъятье из мира цветка. Такого не будет. Будет другой, но не тот и не этот. Единожды мы Пребываем в купели земной и только однажды глаза Открываем приветствовать солнце и мир, кой создали сами — Мир понятий и смысла, знаков, символов, обычаев и Ужаса, ужаса краткости мига, в котором пребудем, и Выбора, как нам его провести… Земное – земному. Архангелам – музыка сфер, звуки Хоралов, органа. Всевышнему – все песнопения! Назвать именами, и так же хотим обозначить то, что не Видим, не знаем, давая сущности нашей проекцию, Отражение нашего тайного «Я», только так и могущего Быть услеженным, страхов наших, надежд на спасение и Вечности жизни, там без забот, без труда, без мучительной Жажды познанья?.. Не знает никто, но надеется каждый, Втайне желает. Не знаем. Только догадки. Догадки, и только. И хорошо, потому как, блуждая в поиске вечном, Сомненьях и страхе, только и можем расти, все открывая Впервые, каждый раз – сызнова. Опыт ли учит? Да опыт и Каждому свой. Мы не верим, пока не пройдем через то или Это, сами понять мы должны, где сокрыто искомое нашей Душой, и чувств наших меру познать нам завещано, и где их Предел, за которым та бездна, которую видеть не надо, и Боль, неизбывная боль, мутящая разум от страха и ужаса Той силы, за которой безумье таится. Бывает, панический Страх поражает селенья, народы в дни роковые войн, Инквизиций и тирании… |
