«Здравствуй, друг мой…» Здравствуй, друг мой, Я пришла разделить свой бокал коньяка. Горькое вместе, и пусть голова твоя станет легка. Я знаю все в этой комнате, от пола до потолка, От жесткого кресла до медного старика, От бледного яблока до блэкаутов на окне, От того, что было, до того, что теперь есть во мне. Здравствуй, друг, ты теперь всегда на моей стене. Знаешь, друг мой, Время разбрасывать и время собирать. Я вот пересобираюсь заново, и, если хочешь знать, Меня тоже пугает моя седая прядь, Ведь вдруг я не успею родиться и заново все понять? Не каждому волшебники попадаются на пути, И нет теперь права прятаться в сети. Знаешь, друг мой, ты заставил меня расти. «Что это за жизнь?..» Что это за жизнь? Глядишь как собака на кость, Баюкаешь свою злость, Как будто лучшего не нашлось? Даже если кругом тоска Или в сердечной мышце гвоздь, А седины уже больше, чем волос, — Ты знаешь, что делать, давно дорос, Выбрасывай мантию дурака. Вина, и ошибки, и прочий бред — Уставшим и сдавшим спасения нет. Пора разобрать ту твою антресоль И выбросить к черту обиду и боль. И пусть впереди намечается бой — Хорошая драка тебе не во вред. Возьми в свой рюкзак про запас сигарет, Сегодня рассвет я встречаю с тобой. «Милая…» Милая, Пока ты выстилаешь постель другому, Тонкой струной вытягиваешься вдоль его бедра, Моему поникшему старому дому Грозит беда. Пока ты пьешь на двоих один кофе И убегаешь в утро налегке, Я рисую на простынях твой профиль И считаю трещинки на потолке. Я был жесток и неправ, милая, Когда одним камнем убил двух птиц. За это небо тысячу дождей вылило На меня, упавшего ниц. Я кофейному парню на бульваре покаялся, А он сказал, что не ему меня прощать. Пока я еще просыпаюсь, пока я здесь, Милая, возвращайся. Сестре Поставь, пожалуйста, чайник. Давай посидим под абажуром. Ты сегодня по бедам моим дежурная, И мы поплачем, твои от моих не отличая, Пока кто-то из нас не заскучает, Гоняя по кругу в белых чашках Слезу, как чаинка, черную. Колени к подбородку – привычная форма, А ты посиди напротив, родная и домашняя. Я знаю, что ты подставишь Свои руки уверенные и тонкие, Пока я иду босая по своим обломкам. И ты уже точно представишь, Где будет мой следующий шаг. Ты много видела и знаешь, Каким бывает любимый враг. Твое время на пару «тик-так» Мудрее моего, хоть никто из нас не дурак. Но когда смотришь вблизи – не отличаешь, И нужно, чтоб кто-то сказал, что не так. Не знаю, как у других, но у моих трех десятков Давно есть опора, и все в порядке. Я даже хожу теперь без оглядки — Я знаю, там будут твои уверенные. Давай посидим, за вином или чаем. Там за окном выкруживает северный, Но этот покой за прозрачной печалью Сильнее. Он хрупок, но нескончаем. Присаживайся, я угощаю. «Солнца пласты и ворох…» Солнца пласты и ворох, Синее платье в горох, Лето пришло, как всполох, Сверху улыбается Бог, Море шипит, что порох. Иду по кромке воды, А она зачищает за мной следы, Будто бы нет никакой беды, И будто никто ни к кому не строг, И если упал, и если не смог. Есть только счастье живое, как вздох, И синее платье в горох. «Я за стеклом в витрине…» Я за стеклом в витрине. Смотри или смейся, но ударить не смей. Смелей проходите мимо, Хорошо ли вам всем меня видно В круге горячих огней? Довольно ли смирения во мне? В витрине – не на паперти стоять. Я, конечно, не годна воевать, Но и злости не стала б держать. Только нет ее больше. Нет ни страха, ни дрожи, И огня, и азарта тоже Нет. Выпита и выставлена Любоваться, а не любить. К черту меня и искренность. Налейте мне немного виски, И я пойду себе дальше Памятником глупости за зарплату служить. «Выпусти меня наружу…» Выпусти меня наружу, Моя тоска, мой лиловый хмель, Ласковый и нежный зверь! Я устала и простужена, Покажи мне другую дверь — Эту я уже открывала. Я стою перед тобой босая, Без меча и с открытым забралом, Ты моя песня, моя Калевала, Я ничем не грожу тебе! Между нами не быть борьбе — Я же тебя не бросала Одного в поломанной арбе. И ты не демон, а эпический герой — Пой со мной эту песню, пой, Но знай, мне пора домой, А сюжет… Пусть он будет твой! |
