Рукоро-куби женского пола могут вступить в связь с обычными мужчинами, но их дети рождаются людьми или, изредка, уродливыми монстрами; еще ни одна обычная женщина не доносила ребенка рукоро-куби до срока, и даже переживали такую беременность очень немногие. Родители Юкитаки уже давно умерли; его сестра, Суми, занималась в Токио технологическим шпионажем. О ее тайне ни один из работодателей не знал. Иногда она наведывалась в Гонконг и лакомилась трущобными детишками. Обычно следы ее нападений принимали за укусы крыс.

Сакура, стоявшая за спиной Таменаги, открыла рот и бесшумно зевнула. В мире монстров мало места для симпатии, но Сакура хоть вызывала в Юкитаке меньше раздражения, чем любая обычная женщина. Сакура могла понять подобное безразличное уважение и отвечала взаимностью.

– Я принимаю ваши извинения, – вежливо произнес Таменага, – но меня снедает любопытство. Откуда взялся воин с ножом?

Юкитака низко поклонился, чтобы скрыть охватившее его облегчение.

– Его зовут Чарльз Уиллис Такумо. Каскадер из Калифорнии, обычно делает трюки за женщин и детей, иногда изображает ниндзя.

– Японец?

– Только наполовину. Его отец неизвестен, какой-нибудь американский хиппи. Мать оставила сына на своих родителей, которые его и вырастили. Она умерла в семьдесят пятом, в коммуне, ее отец умер в восемьдесят восьмом. Его бабушка сейчас совсем одряхлела и лежит в больнице. Сам Такумо не завел ни семьи, ни постоянной работы. На настоящий момент он исключен из профсоюза каскадеров за употребление наркотиков и неуважение к правлению. В двух словах – еще один бродяга.

– Где Магистрале с ним познакомился?

– Не знаю. Они разговаривали так, как будто не знали друг друга. Скорее всего впервые встретились там же, в ночлежке, по случайному совпадению.

– Совпадению? – Таменага слегка приподнял бровь. – Такому же, как и вовремя заклинивший пистолет? Юкитака промолчал.

– Я полагаю, что девчонка отвлекла нас, и мы недооценили Магистрале.

– Эта девчонка, – раздался бесцветный голос Сакуры, – больше не является проблемой.

– А каскадер? – спросил рукоро-куби.

– Актер тямбара, – презрительно ответил Таменага, – к тому же плохо вооруженный. Вряд ли он стоит вашего времени, Юкитака-сан, но, когда все это закончится, можете располагать им, как заблагорассудится.

– Привет, солнце мое, – радостно ухмыльнувшись, поздоровался Такумо. – Один рожден для наслаждений, другой – для бесконечной тьмы.

Маг, немного удивленный тем, что Такумо вернулся, а не сбежал, прихватив с собой ключ (который казался ему ценным по совершенно непонятной Магу причине), внутренне обрадовался его появлению.

– Между прочим, я... ладно, забудь. Где ты ночевал?

– На кровати с водяным матрасом. С подогревом. С...

– Прекрати. – Маг покачал головой, сходил к ближайшему автомату и вернулся с насыщенной сахаром и кофеином кока-колой. – Мне казалось, у тебя ни гроша в кармане. Как ты ухитрился так хорошо устроиться? Особенно учитывая водяной матрас?

– Это не стоило мне ни копейки. – Такумо сунул руку в карман, вытащил ключ Аманды и швырнул его Магу. – Вот, полюбуйся.

Маг посмотрел сначала на ключ, затем на Такумо:

– Ты ходил на оргию? Мне казалось, что они благополучно почили в семидесятых.

– Смотри, дружище. У тебя есть глаза? Вот и смотри.

Маг пожал плечами и посмотрел на ключ внимательнее. Как и прежде, с одной стороны процарапана буква "А", ключ был довольно новым и блестел на солнце, а зубчики напоминали горизонт в Манхэттене. Что же в нем могло измениться?

Он покачал головой и уставился на ключ, стараясь вспомнить любую незначительную деталь. Разве раньше зубчики смахивали не на восточное побережье Южной Америки? Или это игра воображения? Разве прежде этот огромный зубец не походил на букву "М"? Разве...

– Это другой ключ?

– Неужели?

Маг посмотрел на волосяной шнурок. Уж он-то точно не изменился.

– Ключ изменился... как мне кажется. Я раньше не разглядывал его так пристально, и вполне возможно, что у меня воображение разыгралось, – сухо заявил он. – Ты обточил его под другой замок?

– Неужели?

– Значит, это тот же самый ключ...

– И да, и нет. Он изменился. Изменился, чтобы подойти к замку.

Маг покачал головой:

– Это невозможно. Так бывает, ключ может случайно подойти к двум замкам.

– К четырем.

– К четырем?!

– На двери было два замка, один из них – повышенной секретности, к тому же оба – разных фирм, ни в коем случае не предназначенные для одного и того же ключа. На окнах висели запирающиеся жалюзи, и даже если предположить, что их замки под один ключ, – мы получаем уже три замка, а вместе с замком от гаражной двери – четыре. Конечно, все замки поддавались с трудом, но один и тот же ключ не должен даже входить в них, не то что открывать. Я не пробовал открывать им автомобили, но не удивлюсь, если и это сработает.

Маг потрясение смотрел на ключ:

– Как ты об этом догадался?

– Наверное, с помощью врожденной вороватости. – Такумо пожал плечами. – Я подумал, что может быть такого особенного в ключике, чтобы началась вся эта заваруха? Ключ должен что-то открывать, если он не из тех, что запускают ядерную бомбу, но об этом мне думать не хотелось. И я начал прикидывать, что же такое он может открыть, потом задумался о дверях, которые я сам хотел бы открыть, и тут меня осенило: «Почему не все сразу?» – и я решил: «Почему бы и нет?» Мне попалось на глаза объявление «Сдается меблированная квартира»... и меня понесло. – Такумо усмехнулся. – Здорово, да? Этот ключик стоит небольшого состояния.

– Нет.

– Согласен, если поразмыслить, он стоит большого состояния, огромного состояния! Хотя я не любитель воровать у...

– Нет, – повторил Маг.

– Ты мне поверишь, если я сам покажу?

– Наверное, да, но дело не в этом. Ключ не наш, и, даже если ты прав и он действительно волшебный, мы не станем им пользоваться.

– Но почему?

– Не забывай, он был у Аманды, а я сам одолжил ей тридцать долларов на автобус, значит, богатства он ей не принес. Не знаю, сколько времени ключ у нее пробыл, но никто не собирался посылать ей открытку на это Рождество, значит, здоровья он ей тоже не принес. Дженни сказала, что Аманда скрытная и не все ей рассказывала, но там, в Тотем-Роке, она плакала, значит, он не принес ей и счастья. Конечно, я не занимался математикой и могу спутать причину со следствием, но мне совершенно не хочется пользоваться этим ключом, пока не найду ее.

– Ну и ну. Ты относишься к нему, как к алмазу «Надежда».

– Что?

– Понимаешь, этот алмаз якобы проклят. С тех пор как его украли, каждый следующий владелец умирал молодым. После французской революции – его хозяйкой была тогда Мария-Антуанетта – алмаз исчез, и уже через сорок лет кто-то принес его к огранщику в Амстердаме. Огранщик сделал свою работу, но его собственный сын украл брильянт и сбежал в Лондон. В общем, огранщик покончил счеты с жизнью, а сыну, когда у него кончились деньги, не хватило духу продать брильянт. Он закончил тем, что подметал улицы – с алмазом стоимостью в полмиллиона в кармане.

Маг скривился.

– Наверное, все дело в магии, – предположил Такумо. – Знаешь, возможно, у нее есть свои законы, как в термодинамике. Сохранение энергии. Действие и противодействие. Инь и янь... – Что-то заслонило солнце, Такумо поднял глаза и увидел, что на него смотрит водитель автобуса. – Хотя, с другой стороны, много ли я знаю?

– О магии? – тихо переспросил Маг, когда водитель отвернулся. – Больше, чем я. Неужели у тебя от этого душа в пятки не уходит?

– Нет, – последовал радостный ответ. – Я всегда хотел, чтобы в мире было место для магии. А ты?

Маг пожал плечами:

– Я и без нее жил неплохо.

– Ты в этом уверен?

Маг спал до самой границы, а Такумо был на страже. Предосторожность оказалась излишней, но не сделала путешествие скучнее.