− Тогда пока, приятной дороги, − сухо замечает Люцифер, приподнимая пустой стакан. Хлоя пихает его локтем в бок.

Другой Люцифер выгибает бровь, окидывая его понимающим взглядом.

− Знаешь, а тебя нетрудно понять. Я был тобой. Мы ужасно предсказуемы. Ты притворяешься, что тебе все равно, но это не так. Тебе далеко не все равно. Думаю, ты даже будешь по нам скучать.

Люцифер недоверчиво фыркает, негодуя на возникшую у него тень сомнения. Он не знает эту другую Хлою, не зная ничего о ней, кроме того, что ее исчезновение стало причиной отчаяния и боли. Он не будет скучать по ней. А что до другого Люцифера, его присутствие открыло ему глаза на то, каким раздражающим он может быть. По правде говоря, он удивлен, что Детектив его столько времени терпела. И потом, он ненавидит его коричневые костюмы. По нему он тоже скучать не будет.

А вот девчонка…

Осознание того, что он, возможно, никогда ее больше не увидит, подобно удару под дых. Между ними образовалась связь… очевидно, не такая сильная и прочная, как у нее с отцом, но все же. Он сблизился с ней. Она помогла ему примириться с тем, кто он в глубине души, помогла почувствовать себя достойным. Он сомневается, что показал бы Хлое свое дьявольское лицо той ночью в ангаре, если бы не она.

«Ты обзавелся этим лицом, потому что видел себя таким, − слышит он ее слова, сказанные в офисе Линды, − потому что считал себя монстром, недостойным любви дедушки. Но ты не монстр… и это лицо просто такая же часть тебя, как и способность быть хорошим мужем и отцом. Не сейчас, в будущем».

Он будет по ней скучать.

Они заглядывают в столь похожие темно-карие глаза друг друга. Смотреть в них – все равно что смотреться в зеркало.

− Помнишь, что обещал мне?

«Позаботься о ней, ладно? Не дай ей умереть, чтобы не умереть самому. Потому что ты заслуживаешь этого».

− Я помню, − сглатывает Люцифер.

Рори кивает с несколько взволнованным видом, а потом подходит к пианино и, нагнувшись, обнимает его; замерев на миг и беспомощно подергивая вытянутыми вдоль тела руками, Люцифер в конце концов отвечает на объятие.

− Я буду по тебе скучать, − шепчет ему на ухо Рори. – Будь счастлив.

Он кивает, не в силах произнести ни слова из-за обуревающих его эмоций, а Рори тем временем отпускает его и обнимает сидящую рядом с ним Хлою.

− Я люблю тебя, − говорит она ей, − береги себя.

Хлоя тоже кивает, обнимая Рори со слезами на глазах. Когда они отодвигаются, другой Люцифер разворачивается к нему.

− Удачи, − говорит он, − и не бойся.

− Ты справишься, − добавляет другая Хлоя, обращаясь к своему зеркальному отражению. – Он невыносим… но стоит того.

Когда они уходят, молчание, вызванное осознанием того факта, что они наконец остались одни, просто оглушает. Они смотрят друг на друга, и воздух между ними внезапно становится горячим и наполненным напряжением. Это напоминает клапан, который просто не в силах выдержать все увеличивающееся давление. Взаимное томление и отчаянное желание вели к этому моменту, затянувшемуся на агонизирующе долгую секунду.

Он не знает, кто оказывается первым.

Просто в одно мгновение их губы сливаются в неистовом поцелуе. Он берет ее лицо в ладони, наклоняя так, чтобы было удобнее ее целовать, и слышит, как она втягивает воздух, чувствуя, что ее грудь чуть опадает при этом вдохе. Она вцепляется в лацканы его пиджака, притягивая его ближе.

Она стонет, и он в жизни не слышал ничего сексуальнее. Этот звук мгновенно отзывается в его члене, наполняя все его тело вожделением. Он проводит языком по ее нижней губе, и она открывает для него рот.

На вкус она такая, как он и воображал – как все правильное и достойное в мире, который никогда его не хотел. А вот она его хочет, в этом сомнений нет, и больше ничего не имеет значения.

Она перемещается на скамейке, закидывая ногу ему на бедро, и он направляет ее, издав приглушенный рык, когда обхватывает ее за ногу и помогает устроиться у него на коленях. Она отрывается от его губ с судорожным вздохом и запрокидывает голову.

Он принимается покрывать ее шею горячими влажными поцелуями, ощущая неистовое биение ее пульса губами. Она нервничает, но зря – это предопределено. Если они и не были уверены в этом раньше, то теперь сомнений не осталось.

− Невероятно, − бормочет он, не отрываясь от ее вспыхнувшей румянцем кожи.

Он чувствует ее ответную дрожь. Она вновь наклоняется, чтобы поцеловать его, стремительно накрывая его губы своими. Его затуманенный похотью разум не сразу осознает, что она тянет за ремень его брюк.

Он перехватывает ее запястья, но она не останавливается, принимаясь покрывать поцелуями его шею.

− Детектив, − хрипит он низким и глухим от переполняющего его желания голосом. – Хлоя, погоди.

Однако она трясет головой, не желая идти на попятный, и отпускает его только для того, чтобы стянуть джинсы, после чего вновь устраивается у него на коленях и отодвигает трусики в сторону.

− Детектив, − снова выдыхает он, − нам стоит подождать…

− Мы и так долго ждали, Люцифер, − прерывает его она с отчаянием, которого он никогда прежде не слышал в ее голосе, после чего направляет его член ко входу в свое тело и опускается на него.

− Проклятье, − шипит он сквозь стиснутые зубы, потому что внутри она горячая, тугая и влажная, и теперь он не мог бы остановиться, даже если бы захотел. Она лишила его остатков сопротивления.

Когда бы он ни представлял их первый раз – а он его определенно представлял – он воображал, что это будет медленно, нежно и исполнено благоговения. Он представлял, что часами будет боготворить ее, покрывая каждый дюйм ее идеального тела руками и губами. Он представляя, как вызывает у нее оргазм за оргазмом ртом, потому что именно этого она и заслуживает.

Он никогда не представлял быстрый, неистовый перепихон в зале «Люкса» на скамейке у пианино, так что его локти упираются в клавиши и производят диссонирующие звуки при каждом толчке. Однако же это все равно идеально – страстно, интенсивно и отчаянно. Это кульминация всего того, что они чувствуют друг к другу.

Она не отводит взгляда, пока скачет на нем, чуть раздвинув припухшие от поцелуев губы. С них срываются прерывистые вздохи, словно ей трудно совладать с дыханием. Он хватает ее за волосы и впивается в ее губы очередным неистовым поцелуем.

Он уже чувствует приближение оргазма и едва не утрачивает контроль над собой. Издав рык, он встает, по-прежнему не разъединяя их тел, и кладет ее на пианино, после чего начинает трахать быстрыми, жесткими толчками.

Она выдыхает его имя и закатывает глаза. Он просто поверить не может в то, какая она влажная без всякой прелюдии, и проказливо улыбается, представляя все те способы, которыми он ей это компенсирует. Как только этот страстный порыв останется позади, он отведет ее наверх и на этот раз уже не станет торопиться.

Она жалобно стонет, говоря, что вот-вот кончит. Он облизывает большой палец и прижимает его к ее клитору, поглаживая его круговыми движениями, чтобы ускорить ее разрядку. Он стискивает зубы в попытке сдержать собственный оргазм и не кончить раньше нее. И только когда он добивается своего и с ее губ срывается протяжный стон, а тело сотрясается от удовольствия, он позволяет себе последовать за ней.

Когда они приходят в себя и их дыхание возвращается в норму, она закрывает пылающее лицо руками и принимается смеяться.

Этот звук согревает его до глубины души. Она же садится и снова его целует.

− Мы не использовали… − Ее глаза игриво, счастливо блестят. – Может, мы только что сделали нашу собственную Рори.

Прежде само предположение привело бы его в ужас и наполнило отвращением, заставив сбежать без оглядки на очередную оргию.

Теперь же оно оказывает прямо противоположный эффект, потому что она его семья и он ее любит.

− Надеюсь, − шепчет он, оставляя поцелуй на тыльной стороне ее ладони.

***

Когда Чарли переносит их домой, Люцифер полагает, что Хлоя первым делом захочет прижать к себе Трикси и увидеться с друзьями.