«Прекрати брать на себя ответственность за то, что тебе неподвластно».

Тогда жена была его якорем, удерживающим его от погружения в отчаяние. Теперь это делает его дочь, и он бесконечно благодарен ей за это.

– Эй. – Она легонько поддевает его плечом. – Может, скоро мы не будем только вдвоем и не будем слышать ее голос лишь в шуме ветра.

Он улыбается, чувствуя разливающееся по груди тепло при одной только мысли об этом.

– Она будет очень гордиться тобой, – говорит он тихим, низким голосом, – гордиться женщиной, которой ты стала.

Рори сглатывает, и на ее лице на миг отражается неуверенность.

– Почему ты так в этом уверен?

– Потому что я горжусь.

***

– И что нам теперь делать? – спрашивает Хлоя, проводя пальцем по ободку стакана с виски. – Куда двигаться отсюда?

Люцифер хмыкает с игривым блеском в глазах.

– Что ж, в будущем мы поженимся и заведем ребенка, – начинает он, подходя к ней, – так что, может, свидание не повредит?

Она смеется. Ему нравится этот приятный звук. Хотел бы он, чтобы она чаще смеялась, но полагает, что не давал ей в последнее время причин для смеха – слишком был занят попытками сбежать и создать как можно большое расстояние между ними – но сейчас он не убегает.

Он знает, чего хочет, и не позволит этому выскользнуть из рук.

– Свидание, да?

Он хмыкает.

– Ужин при свечах, романтическая музыка…

– Банальные подкаты, распускания рук…

– Распускания… – выдыхает он возмущенно. – Детектив, за кого ты меня принимаешь?

Она выгибает бровь с насмешливой улыбкой на губах.

– О, точно. Видимо, до этого еще пять лет.

Он возмущенно фыркает.

– Благодаря их появлению… – начинает он с усмешкой, подходя еще ближе и вжимая ее в барную стойку. Он упирается в нее руками по обеим сторонам от тела Детектива, не давая ей сбежать, и видит, как двигается ее горло, когда она сглатывает, и ее взгляд перемещается на его губы, – мы можем начать раньше.

Она снова смеется, закусывая нижнюю губу, и отпивает виски, так и не прервав их зрительный контакт. Он хочет проследить дорожку, оставленную жидкостью на ее губах. Он хочет слизать ее полностью. Он хочет проверить, будет ли виски иным на вкус, если он выпьет его из ее рта.

Он просто хочет ее.

Любым приемлемым для нее образом.

Он наклоняется и видит, как ее взгляд быстро перемещается между его глазами и губами. Когда они оказываются разделенными считанными миллиметрами, и он уже чувствует жар ее губ своими, она принимается нервно болтать.

– Женаты с детьми еще до того, как впервые поцеловались, да? – шепчет она. – Все-то у нас не как у людей.

– Мы были бы не мы, будь все иначе, – настаивает он, поднося ладонь к ее вспыхнувшей, обжигающей на ощупь щеке.

– Мне нравятся мы, – признает она.

– Мне тоже, – улыбается он. – А сейчас я бы хотел тебя поцеловать.

Он проводит большим пальцем по ее нижней губе, освобождая ее из захвата зубов, и склоняет голову. Она приподнимается ему навстречу. Воздух между ними становится горячим.

Он наконец, наконец, попробует ее на вкус, но тут…

Распахиваются дверцы лифта.

Раздраженно вздохнув, он отодвигается, чтобы посмотреть, кто их прервал, и широко распахивает глаза, с открытым ртом смотря на нее.

Другую Хлою.

Его Хлою.

Его жену.

– О боже, – выдыхает Хлоя в его объятиях.

Женщина ступает в пентхаус и с любопытством осматривает их. Он тоже окидывает ее внимательным взглядом.

Она одета так же, в простые черные брюки и темно-красный свитер. Ее волосы тоже не изменились, мягкими волнами спадая по ее спине. Она немного старше, с большим количеством крошечных морщинок вокруг глаз и рта, но все равно красива. Ослепительна. Ее глаза блестят, словно голубые драгоценные камни, в полумраке, когда она подходит ближе к ним.

– Ты… – он прочищает горло и довольно тупо добавляет: – ты – она.

Она мягко и нежно улыбается ему.

– А ты – он.

Ее голос тоже не изменился – приятный и несколько чувственный. Он решает, что она, должно быть, сбита с толку, и собирается уже поправить ее, однако явно ее недооценил.

– О, ты не мой муж, – легко бросает она, – мне это известно.

Он тупо кивает, потому что, разумеется, она видит разницу.

Она осматривается по сторонам, вбирая в себя обстановку пентхауса. Она двигается уверенно, словно владеет им, и Люциферу приходит на ум, что так оно и есть. Перед ее исчезновением у нее была тут своя жизнь, и теперь она в нее вернулась. Не совсем туда, где ее место, но довольно близко.

Она садится на кожаный диван, закидывает ногу на ногу и как ни в чем не бывало предлагает:

– Может, позвонишь ему?

– Точно, – моргает Люцифер, наконец приходя в себя от потрясения, – надо позвонить ему.

«Позвонить другому ему и сказать, что его жена, которую он считал погибшей двенадцать лет, прямо сейчас сидит у меня на диване, небрежно смахивая с него пылинки».

– Точно, – повторяет он и достает телефон.

***

– Блин, Люц, – преувеличенно громко вздыхает Габриэль, явно наслаждаясь уделяемым ей вниманием, – ты не звонишь и не пишешь…

Люцифер раздраженно проводит рукой по скуле.

– Габриэль, у меня нет на это времени, – процеживает он сквозь стиснутые зубы, – просто расскажи, что знаешь.

– Я все рассказала, – настаивает она. – Я могу перемещаться между вселенными, так что, полагаю, не так уж трудно поверить в то, что и наш племянник на это способен. А вот хватит ли у твоей жены сил вернуться, я не знаю. Аменабог может это изменить, вероятно. Уже, наверное, изменил.

Люцифер несколько одеревенело кивает. Ему нужно срочно поговорить с Аменадиэлем.

Рори, должно быть, ощущает настрой своей тети, потому что прищуривается и спрашивает:

– В чем твоя проблема?

Габриэль фыркает, опускается на ближайшую колонну и закидывает ногу на ногу.

– Серьезно, – настаивает так и не получившая ответа Рори, – почему ты такая стервозная?

– Ну, – снова фыркает Габриэль, – твой папа – лучше даже не поднимать тему того, насколько это безумно – просит меня о помощи, хотя даже на свадьбу не пригласил.

Люцифер выгибает бровь.

– В свою защиту, Габриэль, вынужден напомнить, что ты предала меня и сражалась на стороне моего говнюка-близнеца.

– Я склонилась перед тобой, разве нет?

– После того, как отрубленные крылья Майкла упали на землю, да.

– И все же я это сделала, – ворчит она.

Люцифер закатывает глаза и поправляет манжеты. Ясно, что от сестры ему ничего толком не добиться, но это становится меньшей из его проблем, когда Рори хватает его за руку и шепчет:

– Дедушка.

Люцифер поднимает глаза и видит идущего к ним Джона Деккера.

– Проклятье, – бормочет он себе под нос.

Люциферу нравится Джон: он добрый, надежный и, что важнее всего, хороший человек. Несмотря на свою симпатию к тестю, рядом с ним он чувствует огромный груз вины – вины за то, что не смог уберечь его дочь, не позаботился о ней так, как должен был.

– Я слышал, вы напарник моей дочери, - говорит он вместо приветствия, - и решил представиться.

Люцифер с Рори переглядываются. Здесь Хлоя еще жива. Она вызывает у него гордость за нее каждый день. Люцифер никогда его не встречал и не говорил, как его дочь дорога ему, никогда не говорил о желании жениться на ней. Джон никогда не встречал Рори, свою внучку. Они оба для него незнакомцы.

– Да. Люцифер Морнингстар. – Он протягивает руку для рукопожатия, ощущая сильнейший приступ дежа вю. – А это моя дочь Аврора.

Улыбка Джона сползает с его лица, стоит ему всмотреться в Рори.

– Простите, – заикаясь, произносит он, пожимая и ее руку и чуть задерживая ее в своей, – вы просто… вы так похожи на мою мать.

Люцифер улыбается: он этого не знал.

– Но вы, очевидно, пошли в отца, – отшучивается Джон, вероятно, решив, что ему привиделось.

– Да. – Люцифер обнимает Рори за плечи. – Яблоко от яблони.