Он произносит это с усмешкой, без намека на злобу в голосе. В любом случае, он всегда находил нелепое фарисейство Аменадиэля – даже до того, как тот стал Богом – весьма забавным.

Когда упомянутый брат возвращается – с кислым выражением на лице и высоко поднятыми дымчато-серыми крыльями – Люцифер чуть было не говорит ему «может, не стоит пытаться убить меня, потому что ты утратишь свои драгоценные крылья и подумаешь, что пал так же, как и я», однако же держит рот на замке. Аменадиэль окидывает Рори пристальным взглядом.

– Привет, дядя А, – весело здоровается с ним она, усмехаясь при виде его растерянности. Она поводит плечами и как ни в чем не бывало выпускает крылья прежде, чем он успевает предложить еще хоть одно оправдание для своего скептицизма.

Аменадиэль широко распахивает глаза, увидев очередное подтверждение, что среди них есть ангел, которого он никогда прежде не видел и который не является их сестрой. Еще одно подтверждение, что они говорят правду.

Он переводит взгляд на Люцифера, пожимающего плечами в ответ.

– Безумие какое-то, – бормочет Аменадиэль. – Это одно из испытаний отца?

Люцифер закатывает глаза.

– Нет, это не испытание, трюк или еще что-нибудь подобное, побуждающее тебя из штанов выпрыгивать, чтобы расшифровать его «неисповедимые пути». Это то, чем кажется, брат.

– Но ангелы не могут размножаться.

– Могут и делают, – возражает Люцифер, добавляя про себя «и ты в их числе». И внезапно, словно сама Вселенная напоминает ему об этом, он поднимает взгляд и видит на входе в «Люкс» Чарли.

Люцифер встает, широко распахнув глаза от удивления при виде племянника. Упомянутый племянник отрывисто машет ему и отступает в тень дверного проема. Решив, что не стоит еще больше расплавлять Аменадиэлю мозги, открывая, что у него появится собственный ребенок, Люцифер опускает руку на плечо брата и начинает подталкивать его к дверям.

– В любом случае, я понимаю, что тебе нужно время, чтобы все это переварить, – говорит он, одновременно усиленно махая рукой Чарли и не отрывая от него многозначительного взгляда, без слов давая понять, чтобы он ушел с дороги. – Почему бы тебе не обдумать это как следует, а? Пары дней должно хватить.

Аменадиэль открывает было рот, чтобы ответить, но Люцифер выпихивает его за двери и закрывает их за ним.

– Какого дьявола ты тут делаешь? – резко развернувшись, обращается он к Чарли. – Как ты тут оказался?

Чарли растерянно моргает, переминаясь с ноги на ногу с несколько неуверенным выражением на лице.

– Ого, а это место совсем не изменилось.

Широко улыбающаяся Рори устремляется к нему, чтобы обнять.

– Какого хрена? – выдыхает она, когда ее руки соприкасаются лишь с воздухом.

– Меня тут на самом деле нет, – поясняет Чарли. – Папа проецирует мой образ. У нас мало времени. Мама заставила нас это сделать, хотела убедиться, что вы в порядке.

– Мы не в порядке, – возражает Люцифер, но пытается не повышать голос, добавляя: – Ты отправил нас в 2016-й вместо 2026-го.

Чарли широко распахивает глаза и снова растерянно моргает. Люцифер пытается проявить терпение. Он любит племянника, правда, любит, но Чарли точно звезд с неба не хватает. Впрочем, недостаток проницательности и быстроты ума он с лихвой компенсирует добротой и мягкосердечностью.

– Проклятье,– бормочет он, с такой силой шлепая себя по лбу ладонью, что Люцифер удивленно выгибает бровь. – Мне так жаль, дядя Люци.

– Не извиняйся, Чарли, – успокаивает его Люцифер. – Мне не следовало просить тебя об этом. Ты еще не полностью овладел своими силами. Это я пошел на риск. Ты ни в чем из случившегося не виноват, ясно?

Рори решительно кивает в знак согласия.

Чарли благодарно улыбается.

– Вы ее видели? - вдруг спрашивает он прочувственным тоном.

Рори поджимает губы и кивает, ослепительно улыбаясь.

– Она потрясающая, Чарли: умная, терпеливая и такая красивая.

Глаза Чарли как будто затуманиваются.

– Да, – с нежной привязанностью в голосе произносит он, – похоже на тетю Хлою.

Люцифер улыбается. У него руки чешутся от желания коснуться племянника, положить ладонь ему на плечо и сжать, но он понимает, что не сможет этого сделать.

Вместо этого он дает ему обещание.

– Мы вернем ее – несмотря ни на что.

– Надеюсь, – кивает Чарли и решительно добавляет: – Я вернусь и сообщу папе о случившемся. Мы все исправим, обещаю.

В мгновение ока он исчезает, оставляя Люцифера и его дочь с обещанием, которое тот и понятия не имеет, как исполнить.

***

На этот раз он совсем не удивляется при виде Хлои на пороге своего дома.

Его жена всегда была правдоискателем. Она искала ответы и хотела знать правду, какой бы тяжелой или горькой та ни была.

Он, может, и изменился, но вот она – не особо.

В 2016-м или 26-м она оставалась той же женщиной, в которую он влюбился – его константой в любой жизни.

Он только что вышел из душа и потому открывает дверь без рубашки. Капли воды по-прежнему блестят у него на ключице и стекаются вниз по торсу. Держась одной рукой за дверной косяк, а второй небрежно вытирая волосы полотенцем, он пытается сдержать усмешку, что грозит растянуть его губы при виде ее реакции.

Она старается это скрыть, но он все равно замечает, как ее зрачки расширяются, а взгляд бледных глаз задерживается на его широких плечах, прослеживая каплю воды, что стекает вниз, к низко сидящим на его талии брюкам. Он видит, как она облизывает пересохшие губы и нервно сглатывает.

Влечение и напряжение вспыхивают между ними – постоянные и неизменные.

Его забавляет то, как она берет себя в руки, прокашлявшись и слегка покраснев. По правде говоря, это просто нелепо, что даже намек на секс в его присутствии ее смущает.

Она этого не помнит, разумеется, но касалась его тела, на которое сейчас так отчаянно старается не смотреть, везде. Она целовала его везде, выписывая круги языком, слизывая взбитые сливки и горячий шоколадный сироп…

– Люцифер… – ее голос возвращается его назад в реальность, – другой Люцифер… сказал, что ходил на сеанс терапии с Линдой и…

Она медлит, и невысказанное имя их дочери повисает в воздухе между ними.

– Авророй, – мягко произносит Люцифер. – Я зову ее Авророй, а ты всегда звала ее Рори.

Ее это явно не удивляет.

– Как ты зовешь меня Детективом, а Дэна – Дэниелом или детективом Кретином, – смеется она, и хотя ему приятно видеть ее более расслабленной в его присутствии, упоминание Дэниела заставляет его похолодеть.

Он больше никак не зовет Дэниела… потому что тот мертв.

Он больше не зовет ее Детективом и вообще никак иначе, потому что она тоже умерла.

Ему так много нужно от нее скрыть. В памяти всплывает сказанное им после Вегаса, когда он коснулся ее спины и пробормотал, что блеф – это тоже ложь. Утаивание правды ничуть не лучше.

– Именно, – натянуто улыбается он, приглашая ее внутрь.

Случайно, а может, по странной иронии судьбы, Рори играет «Сердцем и душой», когда они входят.

Они задерживаются на пути в гостиную, и, снова сглотнув, Хлоя переводит на него неуверенный взгляд.

– Входи, – гостеприимно приглашает он, – она будет рада тебя видеть.

Хлоя кивает, нервно пожевывая нижнюю губу, и у него руки чешутся от желания провести по ней большим пальцем, осторожно высвобождая из захвата зубов. Он часто так делал прежде, после чего смягчал место укуса поцелуем.

Но он не может этого сделать, потому что она не принадлежит ему – больше нет.

Еще нет.

Он следует за ней и, прислонившись к дверному косяку, продолжает вытирать волосы. Рори поднимает глаза и замечает ее.

– Привет, м… – она замирает на полуслове. – Можно мне звать тебя мамой?

Люцифер внимательно следит за реакцией Хлои.

– Наверное, – тихо отвечает она, скорее всего до сих пор считая всю эту ситуацию довольно безумной. – Эта песня, что ты играла… я недавно играла ее с Люцифером после…