Я вздохнул и заметил, что близ меня уже стоит Евсей Григорьевич

  -Кто автор этой картины?

  -М...какой-то неизвестный художник из Петрограда, говорят он сошел с ума и эту картину написал во время...ужасающего душевного неравновесия. Сойдя с ума...он, простите, убил женщину, изображенную здесь...

  -А что с ним стало?

  -Он сдался полиции, быстро...без сопротивления, сам пришел"с.

  -Сейчас он наверняка на каторге? Или может его того..

  Я провел рукой по свой шее, но Евсей Григорьевич улыбнулся и коротко сказал:

  -Нет, но в живых его, к большому сожалению уже нет, но что с ним стало, мне лично неизвестно, от знакомых из города узнал, что он мертв...похороны были, там его женушка...красивая...плакала очень она, а потом, потом тоже сгорела. А картина, картина как последняя память о нем, есть ещё несколько, но не у меня, у знакомых, ежели интересуетесь, то могу и показать...

  -Нет, не нужно...спасибо, куда вы отправили Марию Николаевну?

  -Слева, вторая дверь, ваша комната по соседству, Григорий Петрович справа, там же и я...если что то понадобится, то Петр на первом этаже...ну и я"с тоже тут.

  Евсей Григорьевич снова улыбнулся, хлопнул в ладоши и зашагал походкой пингвина направо, открыл первую дверь и кособоко зашел внутрь, на втором этаже стало тихо как и прежде. Я же проследовал налево и постучался во вторую дверь. Внутри что-то упало, а затем привычным почти неслышным голосом мне ответила Мария Николаевна:

  -Войдите

  Я отворил дверь и быстрым шагом зашел внутрь. Мария Николаевна сидела у окна на стуле, возле неё лежала книга. Видимо девушка, дабы успокоится начала чтение, а я вот так бестактно, в который раз её прервал от жизни и успокоения. С минуту я стоял тихо и не говорил не слова, в голове конечно были какие то фразы, может даже предложения с объяснением для Марии всего происходящего, но кажется мне, что это сейчас ни к чему. Мария аккуратно встала со стула и подняла книгу, прижав её к своей груди. На книге в твердом переплете, золотыми, но слегка истлевшими буквами было написано: "Горе Евы", имя автора стерлось и уже не было возможности понять, кто это написал. Мария смотрела на меня, не отрывая взгляда, а я как последний безумец молча, стоял и смотрел на неё, но наконец, она нарушила тишину:

  -Кто...кто вы такие? Зачем вам револьверы?

  Мария не смогла закончить предложение и всхлипнула, ещё чуть чуть и девушка точно начнет рыдать, я быстро решил исправить ситуацию и наверно объяснить хотя бы основы. Я подошел ближе и прикоснулся к плечам Марии, она снова задрожала, слезы начали катиться по её лицу, затем я начал кривое и практически сумасшедшее объяснение:

  -Знаете...я не могу точно объяснить это, но в поезде...я заснул, со мной нередко такое бывает...впрочем мне нельзя...в общем не суть, я заснул и увидел сон...омерзительный, пугающий, но закончился он чем то странным...я вдали...вдали видел вас, Мария...я видел именно вас, синее платье...тихий голос, там вы правда ни сказали ни слова, лишь слышно было пение, но почему то мне кажется что...что вы должны были встретить нас...и вот вы встретили.

  -Я не понимаю...я..зачем.

  -Я не знаю и сам, просто...все идет странной круговертью и сейчас, мы на пороге конца видимо, на пороге будущих изменений...я не знаю, в бога я не верю, да и вообще ни во что толком кроме себя, но то что мне явились именно вы, факт. То что вы...вы нужны нам Мария, тоже факт, пусть и не понятно до конца зачем...но...

  -Но?

  Мария перестала плакать и теперь сверлила меня взглядом, но я не мог подобрать слова...что "но"? Что я хотел...слова не шли вообще...

  -Но я думаю...я думаю что вы поможете нам, я не знаю как...пока, но то что вы важны это точно.

  -Я все равно...Вениамин Алексеевич, что все это...я ведь обычная...я..вы ведь...вы ведь террористы?

  Лицо мое скривилось, так кличут подобных нам, так называли группу Кибальчича, Халтурина и Дзюбинского...да они может быть и такие, но мы то...мы не они. Мы нечего не совершили. Террор. Что вообще в представлении власти это слово значит? Мы не трогаем обычных людей, они уже достаточно настрадались...их страдания окончатся, когда власть услышит их или умрет...террористы...кто вообще придумал это.

  -Нет...мы...то есть, для кого то мы будем ими, да...Я был соратником Халтурина, работал с Кибальчичем, но никогда....никогда не трогал мирных людей...да и вообще от моих рук ни одного человека не пострадало.

  -А сейчас...кто должен пострадать? Кого вы собираетесь убить в Петрограде...я вед...ведь слышала!

  -Мы...должны убить императора.

  Мария охнула, выронила книгу и полностью припала ко мне, кажется я даже начал чувствовать сердцебиение её сердца, переносимое через грудь ко мне. Я слегка отстранился дабы не наделать глупостей и сказал:

  -Вы...поймите...он заслужил это, годами он делал только ужасные вещи!

  -Но ведь...постойте. Он и хорошего много сделал, за что же его...у него семья, дети, вы видели его деток? Самому младшему нет и 7

  Я на миг вспомнил свою сестру, мать. Их вполне обычный полуденный поход на местный рынок, кто бы знал что в этот день Кибальчич подстрекает на восстание крестьян и рабочих на рынке. Император ввел полицию и даже несколько отрядов военных, стрельба, взрывы...мать тогда погибла, сестра...Наташа...ох. По моему лицу начали течь слезы, в глазах снова предстала картина, разбитая брусчатка, а на ней в лужице крови лежит не менее окровавленная Наташа, хрипящим голосом она говорит мне спасти мать...а её уже нет...она уже лежит вместе с остальными...Халтурин тогда же встретил меня, оттащил от уже умершей сестры, объяснил все. Сначала я хотел убить Кибальчича, но затем понял...что ошибку совершил не только он...но и император.

  -Нет...дети тут не причем...тогда почему он убил мою сестру!? Она просто была маленькой девочкой, а умерла...она умирала у меня на руках...Мария почему это произошло?!