Рисовать, конечно, они ничего не могли,
потому что не на чем было рисовать.
Мальчикам стало совсем неуютно.
Вдобавок ко всему, где-то в темноте притаилась Сова или какая-то другая противная птица и громко распевала противную песню.
Не очень-то приятно было ее слушать.
Кстати, вот она, эта песня:
Сникке, снакке, снарри,
Одного мы сварим.
Тощего мальчишку
Мы прихлопнем крышкой.
Снакке, сникке, снарри,
Другого мы зажарим.
Вымажем в сметане,
В печке подрумяним!
Разорвем когтями,
Разгрызем зубами!
Вот обед отличный —
Для Тигрицы лично!
Вдруг послышалось: «ТРАХ!»
Это мальчики ударились о самое дно.
Сначала они лежали, боясь шевельнуться. Софус осторожно проверил, не сломал ли он себе какую-нибудь кость. Убедившись, что он цел и невредим, Софус сразу защекотал себя под мышками: он очень боялся, что разучился смеяться после такого падения.
Затем он прошептал:
— Юн, ты тут?
А Юн отозвался:
Юн вниз головой плюхнулся в большую грязную лужу, и поэтому слова его звучали глухо и неразборчиво: наверное, они тоже стояли на голове.
— Кажется, жив, — ответил Софус. — Но я не уверен. Пожалуй, надо бы еще поразмыслить над этим.
— Спросил Юн. Тут он перевернулся и встал на ноги.
— Сам видишь, я сижу на ней. Она разлетелась на кусочки, и сидеть на ней совсем неудобно. Она колется.
— Разве я не велел тебе беречь ее? — строго сказал Юн.
— А разве я ее не берегу? — удивился Софус. — Она теперь никуда не денется, пока я не встану.
Юн поискал мелок. К счастью, он оказался на Месте. Зато фонарик разбился вдребезги.
Юн начал ощупывать все кругом, и вдруг он невзначай дотронулся рукой до чего-то теплого, косматого и загадочного. Мальчик услыхал чье-то ровное и тяжелое дыхание. К счастью, другой рукой он почти одновременно нащупал ступеньки — рядом оказалась лестница.
Больше им не пришлось столкнуться с загадочным зверем, который так их напугал. Они принялись гадать, кто бы это мог быть: какое-нибудь страшное чудовище или, может быть, самый обыкновенный Баран?
— Пожалуй, я сейчас сяду и поразмыслю над этим, — решил Софус. — Ты не заметил, какого цвета было животное?
— Сейчас нам некогда размышлять, — Юн. — Мы должны заняться делом. Видишь там огонек? Скорее бежим туда!
Огонек горел в окне уютного маленького домика, перед которым был разбит маленький палисадник. А в самом домике сидела добрая бабушка, с виду она была точно такая же, как и все добрые бабушки на свете. Она сидела в качалке, опершись ногами на скамеечку, и вязала длинный-предлинный чулок.
В одном из ящиков комода у нее хранилась коробочка с шоколадными конфетами, а в кухонном шкафчике были припасены пряники. Седые волосы доброй старушки были аккуратно разделены пробором, а на нос сползали очки. Старушка приготовила какао, а на столе уже стояли две чашки. Бабушка налила в них какао и принесла на блюде пряников. И пока мальчики ели пряники, запивая их какао, она рассказала им сказку, настоящую длинную-предлинную сказку, совсем не похожую на эту дурацкую историю про Христофора Камбалумба.
11. Бабушка и чудесные звери
Кончив рассказывать, бабушка вышла на кухню и принесла оттуда еще пряников: мальчики уже успел;; съесть все, что лежало на блюде.
— Хотите еще? — спросила старушка.
— Нет, спасибо! — ответил Юн, но только потому, что мама велела ему всегда так отвечать. К тому же он уже успел проглотить не меньше двадцати пряников. Он, конечно, должен был ответить: «Нет, спасибо», когда его снова хотели угостить.
— Большое спасибо! — сказал бабушке Софус и сразу отправил в рот еще один пряник.
— Надо хорошенько прожевывать пищу, а потом уже глотать ее, — заметил Юн. — Разве тебя этому не учили?
— Да нет, что-то не припомню, — ответил Софт с и снова протянул руку за пряником.
— Милый ты мой, — сказала вдруг бабушка, — у тебя же совсем черные руки! Разве можно с такими руками садиться за стол и есть пряники? Поди-ка сюда, уж я тебя умою.
У Софуса с Юном покраснели кончики ушей: мальчики и в самом деле были очень грязные. Такие грязные, что становилось просто стыдно за них. Бабушка налила в таз воды и протянула мальчикам мыло, полотенце и щетку для ногтей. Юн сразу начал мыться, но Софус колебался. Тогда бабушка схватила его за руки и окунула их по локоть в мыльную воду. Тут Софус, сами понимаете, сразу же остался без рук: ведь он весь с ног до головы был нарисован мелом.
— Сколько живу на свете, а такого еще не видывала! — воскликнула бабушка. И это была чистейшая правда.
Юн мгновенно вытащил мелок и пририсовал Софусу новые руки и даже локти. Заодно, помня, что они в гостях, он из уважения к радушной хозяйке нарисовал ему новую курточку — у прежней был очень уж помятый вид.
— Прошу тебя: нарисуй мне галстук! — заныл Софус. — Я всегда мечтал носить галстук! И еще сделай мне белую рубашку, а на курточке — боковые карманы!
— Хорошо, но только смотри, чтобы тебя опять чем-нибудь не стерли! — строго сказал Юн. — Помни, мы не можем все время тратить мелок!
— Конечно, нет! — послушно откликнулся Софус. И тут же поправился: — То есть, конечно, да!
Он не расслышал, что сказал ему Юн. Он вообще никогда не слушал, что говорят другие.
После этого друзья снова уселись за стол и продолжали уплетать пряники.
А надо сказать, что все эти пряники напоминали своей формой какое-нибудь животное. И на каждой фигурке была какая-нибудь буква. На одном прянике, например, красовалась буква «А», что означало «Антилопа». На сдобном тельце Бобра была выведена буква «Б», а Свинью бабушка, конечно, наградила буквой «С». Мальчики отыскали одну за другой все буквы и выложили их в ряд по алфавиту. Не хватало только «Ы» и мягкого знака — бабушка не знала ни одного зверя, название которого начиналось бы с этих букв. Да и вообще никого.
Юн заметил, что Антилопа все время озирается по сторонам и дрожит от страха. Он спросил, чего она так боится.
— Акулы атакуют африканских антилоп! — ответила она.
Мальчики поняли, что Антилопа может выговаривать только те слова, которые начинаются на букву «А»!
— Ах, вот как, значит, ты умеешь говорить? — спросил Юн.
— Ага! — ответила Антилопа, потому что она не могла сказать «да».
Бобр строил свой дом, потому что бобры все время только это и делают. Он сказал:
— Бурые бодрые бобры благоразумно берут большие бревна!
Они спросили его, где он живет, но Бобр ничего не ответил, потому что был очень занят.
«В» была ведьмой. Ее легко было узнать, потому что она сидела верхом на метле.
— Выйдите вон! — закричала ведьма, топая ногами. — Вон, вон, вон!..
— Большое спасибо, до свидания! — ответили мальчики и побежали разыскивать Голубя с буквой «Г» на спине. С ведьмой разговаривать было трудно.
Голубь сидел напыжившись и дремал на солнышке.
— О чем ты думаешь? — спросил Софус.
— Галдят глупые горластые галки, — сказал Голубь Больше он ничего не хотел говорить, потому что его клонило ко сну. Но, когда мальчики сунули ему в клюв кусочек пряника, он сказал:
