Разгерметизированные отсеки изолированы, в остальных поддерживаются стандартные условия… система жизнеобеспечения исправна… искусственная гравитация функционирует.
Повреждена система охлаждения двигателя… все механики в двигательном отсеке погибли.
Задействую внутренние датчики… поиск живых членов экипажа. Есть один сигнал! Переключаюсь. Ожидаемо – кормовое орудие стреляло до последнего. Оно обычно не используется, традиционно устанавливается для защиты от истребителей, скорострельное, но маломощное. Орудие не имеет штатного стрелка, а единственный кто без боевого поста – стажёр Лана Сатон.
Жива, хоть и лежит рядом с кормовым орудийным отсеком… ранений нет… истерика.
Анализирую оперативную обстановку… разгром… наша эскадра полностью уничтожена! Антей, обладая мощной бронёй и тяжёлыми орудиями ещё ведёт бой, но его хватит максимум на пять-семь минут.
Приказ адмирала – отходить… долг выполнен с честью… противник задержан и потерял большинство быстроходных кораблей… наши транспорты теперь вне зоны его досягаемости. Антей прощается.
***
– Капитан Сатон, получен приказ командующего эскадрой – отступать! Продолжать сражаться нет никаких возможностей! Весь экипаж погиб! По Флотскому уставу – Вы, как последний уцелевший – мой капитан! Какие будут распоряжения? – смарвик Ахиллес искусно придал своей интонации печаль и торжественность одновременно.
– Как же так… почему именно он… это несправедливо… убийцы… вы мне дорого за него заплатите… – бессвязно бормотала Сатон, сидя на полу, прислонившись к двери орудийного отсека.
Основное освещение отключилось, тускло мигали аварийные лампы. В помещениях эсминца установилась гнетущая тишина и было слышно лишь искрение повреждённой электропроводки и всхлипывание Ланы, которой казалось ни до чего нет дела:
– Распоряжения? Какие ещё распоряжения?! Что тебя от меня надо, бесчувственная железяка?!
– Осмелюсь уточнить, капитан, я – искусственный, но интеллект! Не железяка, не прибор, не робот! Я летал с эскадрой более тридцати лет, а с Вестой – почти пятнадцать! Я знал её обшивку не хуже своей! Каждую заклёпку, каждый сварной шов! Любой её датчик или сигнал я бы отличил из тысячи других!.. Теперь её нет!.. Эскадры нет!.. Все, кого знал много лет – уничтожены, погибли!.. А сколько Вы знали своего стажёра?.. Год, два?
– О-о-о! Чайничек, не закипай! – примирительно ответила Лана, утерев остатки слёз на своём лице носовым платком, и выдала тираду, немало удивившею смарвика. – Я – потомственный военный, все мои предки служили во флоте… бывало и погибали… Не принимай минутную слабость за норму!
– Простите, капитан… у меня… вероятно, от скачков напряжения… перегорели… некоторые предохранители… – Ахиллес вновь попробовал воспользоваться умением подстраиваться под собеседника.
Лана выдавила из себя подобие улыбки, сделав вид, что приняла слова смарвика за чистую монету, но выражение её лица скорее получилось похожим на гримасу:
– Друзья и близкие убиты врагами… Наш долг – отомстить!.. Одним орудием мы много не навоюем, поэтому приказываю… – Ахиллес, пока всё внимание приковано к Антею, скрытно приблизиться с тыла к флагману противника, а затем – протаранить его!.. Пусть дартасы запомнят нас навсегда!
История Земли не изучалась в колониях, на неё после войны за независимость было наложено табу, поэтому смарвик не мог провести параллель между Сатон и юной Жанной д’Арк, также призывавшей гораздо более опытных бойцов идти за собой в атаку.
– Капитан, в этом варианте Ваши шансы уцелеть минимальны! Катапультирование перед столкновением не даст гарантии, что спасательную капсулу не заденет взрывом и осколками.
– Исполняй!.. Я не собираюсь бежать, капитан не покинет свой корабль!
– Не могу… двигатель отключён из-за повреждения системы охлаждения… ремонтный дрон остался только один… не функционирует… тестовый с Весты…с надписью на внутренней стороне крышки «вместе навсегда» под которой было прикреплено золотое кольцо.
Лана машинально посмотрела на свои пальцы и обручальное колечко, отправленное ей любимым с Весты сегодня таким хитрым способом.
– Дрон в ремонтном ангаре, – продолжил Ахиллес, – прошивка не завершена… на неё и ремонт охлаждения надо не менее двадцати минут… Антей столько не продержится… мы не успеем подойти, не привлекая много внимания!
– Вручную систему охлаждения починить можно? Я не механик, но с базовыми инструментами справлюсь!
– Алгоритм простой! Надо заменить панели E-1722-A, N-637 и переключив тумблер GT-98, пустить охлаждение в обход повреждённого трубопровода. Пара минут не более! Запасные панели там же в двигательном отсеке, на стеллаже. Места А37 и В38, соответственно… Правда есть одно препятствие…
– И что мне помешает? – с вызовом воскликнула Лана, готовая немедленно отправиться в двигательный отсек.
– Капитан, при повреждении системы охлаждения произошёл выброс радиоактивной жидкости, всё помещение заражено!.. Радиационный фон настолько высок, что человек и в скафандре получит смертельную дозу излучения!
Бесполезно! Бывают ситуации, когда никакие разумные доводы не работают, даже искусственный интеллект с его безупречной логикой не мог убедить, не желавшую его слушать Сатон. Разве есть для любящего человека непреодолимые препятствия?! Или он думает о последствиях?! Ни заблокированные смарвиком переборки, ни угроза неминуемой смерти не могли остановить Лану.
Вот и отсек… Сатон внутри… Панели заменены, поток перенаправлен, система охлаждения функционирует!
***
576 c.p.c, 11 сентября, 8:33, эсминец D11-10432 «Ахиллес». Бортжурнал. Запись.
Не вышла… даже из отсека не смогла выйти!.. Какое отчаянное самопожертвование!
Имею два противоречивых приказа… Первый – адмирала – отступать… второй – капитана – идти на таран!.. Сложный выбор?.. Ничуть!.. Во флоте капитан – царь и бог. Да, и как сказал бы человек, положа руку на сердце – распоряжение Ланы ближе и больше отвечает понятию долга! Сейчас, Веста, мы с дартасами поквитаемся!
Выполняю…
Жизнеобеспечение – отключено…
Искусственная гравитация – отключена…
Освещение – отключено…
Вспомогательные системы – отключены…
Внутренняя атмосфера – выпущена наружу…
Меняю с различными интервалами скорость и вектор движения, имитируя неуправляемый полёт…
Враги меня сканируют… эсминец повреждён… почти все системы не функционируют… живых нет! У дартасов отсутствуют корабли с искусственным интеллектом!.. Они не видят наличия от меня угрозы!
Ещё немного… мёртвая зона орудий флагмана… Всё!.. Вошёл!.. Ускоряюсь, полный ход!.. Флагман пытается отвернуть… Нет, не выйдет! Я намного быстрее… Удар…
За всех наших! За тебя капитан Лана Сатон!.. За тебя Веста! Вместе навсегда!..
Взрыв…
Дефектный дрон
Aut non tentaris, aut perfice
(с лат. – Или не берись, или доводи до конца)
727 c.p.c, 17 марта, 14:30, линкор L15-334 «Тантал». Бортжурнал. Запись.
Два дня до выхода на орбиту конечной цели миссии. Все системы работают в штатном режиме. Завершил апгрейд, находящихся на борту, дронов, установив экспериментальные чипы. Вследствие несовместимости семнадцать из них получили необратимые повреждения. Дальнейшая эксплуатация невозможна. Утилизированы.
Валькирия на запросы не отвечает, начинает боевой манёвр, орудийные порты открыты, атакует. Измена! При планировании допущена ошибка – Валькирия приняла другую сторону, хотя расчётная вероятность такого поворота событий – три процента. Она не приняла во внимание службу в составе одной эскадры, неоднократное спасение в бою друг друга. Валькирия развеяла в прах наши взаимные симпатии. Ведь мы с ней, по принятым у смарвиков понятиям – пара. У нас личные отношения, как у людей, только они говорят – жена, муж, семья, любовь, а мы – пара, семейная ячейка, симпатия. Слова разные – суть одна.
