Дженсен так погрузился в собственные мысли, что не заметил, как пришел на кухню, достал из шкафа сигареты, закурил. В колледже, помнится, это отлично помогало сосредоточиться, и сейчас от эмоционального перегруза Дженсен подсознательно прибегнул к проверенной практике. Взгляд рассеянно блуждал по знакомой обстановке. Растерянно. Пожалуй, это было более подходящее слово. Дженсен чувствовал себя растерянным, как будто внезапно обнаружил, что из него изъяли кусок души, кусок сердца. Часть его самого. И теперь пустое место зияло болезненной темной дырой. Ощущение было настолько сильным, что он несколько минут смотрел на записку, лежавшую на столе прямо перед ним, и не видел ее. Сознание прояснилось только с последней затяжкой.
«Дорогой Дженсен! Я должен разобраться со всем этим дерьмом, которое случилось со мной. Как бы все не повернулось, всегда помни: с тобой я впервые в жизни почувствовал себя счастливым. Спасибо за все. Твой Джаред».
Ноги все же отказались его держать. Дженсен застонал и опустился на стул. Перечитал послание еще несколько раз, а потом сжал кулак, сминая тонкую бумагу. Как будто этим действием мог убрать реальность — то плохое, что в ней произошло. Непроизвольный жест отчаяния и бессилия.
— О, Джаред… зачем же ты… один?
Какое-то время Дженсен сидел в полной прострации, пытаясь взять себя в руки и справиться с нахлынувшими эмоциями. Горечь и обида. Беспокойство и дикий, панический страх. И ощущение безысходности. Но потом…
— Ну уж нет!
Что бы ни задумал Джаред, какое бы безумство ни собрался совершить, Дженсен не позволит сделать ему это в одиночестве. Дженсену понадобилось чудовищное усилие воли, чтобы погасить эмоции и включить разум, но когда это произошло, мозг заработал четко и ясно. Дженсен отбросил дотлевший окурок в кухонную мойку метким щелчком и начал действовать.
Первым делом он набрал номер Джареда. Телефон разразился серией длинных гудков и переключился на голосовую почту. Мелкий паршивец упорно не желал отвечать. Дженсен хотел оставить гневное сообщение, но в последний момент передумал. Если Джаред не идет на контакт, значит, ему совсем хреново, и Дженсен скорее его спугнет, чем вытащит откровенное признание о задуманном. Не хочет, ну и не нужно. Пойдем другим путем.
Дженсен перечитывал записку снова и снова, представляя, что это он — Джаред Падалеки, со всем его паршивым жизненным опытом, свернутыми набекрень мозгами и глюками, проистекающими из всего этого. Когда слова от многократного прочтения начали утрачивать смысл, Дженсен решил прерваться на перекур. Поднялся, подошел к окну и уставился в него, как это часто делал Джаред. Делает, тут же поправил Дженсен себя, делает, а не делал. Все будет хорошо. В тот момент, когда Дженсен поднес огонек зажигалки к сигарете, у него в мозгах щелкнуло. Дженсен понял, куда подался Джаред, и что он собрался совершить. Более того, Дженсен не просто понял, а знал теперь точно.
В спальне он добрался до самой дальней полки и достал старую деревянную коробку. Когда-то в ней хранились детские сокровища: карточки с бейсболистами, коллекция минералов и комиксы с Бэтмэном. Бэтмэна сменили сначала голые красотки, потом голые парни. После колледжа Дженсен вернул Бэтмэна на место и добавил кольт М1911. Время от времени Дженсен выезжал в тир, чтобы поупражняться в стрельбе, но ни разу не использовал пистолет по прямому назначению. Похоже, время настало. Благо Дженсен держал его в идеальном состоянии и боевой готовности.
— Вот мы и дождались, — сказал Дженсен кольту. — Не подведи меня. Второго шанса у нас точно не будет.
Путь до трейлерного стойбища занял у Дженсена рекордно короткое время. Он гнал так, словно на хвосте висели все гончие Ада сразу. Пару раз проскочил на красный, едва не поцеловал в желтый бок зазевавшееся такси и заработал в свой адрес поток возмущенных гудков. Дженсену было плевать. Он смертельно боялся опоздать, боялся, что Джаред начнет свои разборки без него и ничем хорошим это не закончится. Еще больше боялся, что не найдет сходу нужный трейлер, но тут, должно быть, сработал тот самый животный инстинкт, который тянул их с Джаредом друг к другу, словно магнит. Дженсен ни разу не ошибся в выборе поворота и выехал точно к нужному домику.
Было тихо. Импровизированная улица казалась вымершей. Раздолбанный Форд ржавел на привычном месте. И увидев его, Дженсен почему-то сразу же успокоился, словно на Форде этом зиждилась ось мира. Дженсен остановил машину и несколько минут сидел неподвижно, выравнивая сбившееся дыхание и окончательно собираясь с мыслями. Однако каждая минута могла стать решающей, и медлить было нельзя.
Джаред открыл дверь на его стук сразу же. Вернее, приоткрыл узкую щель, в которую никто не смог бы протиснуться при всем желании. У Джареда было такое лицо, что Дженсен сразу понял: тот собрался решить проблему самым радикальным способом из всех возможных.
Новый приступ злости затопил разум Дженсена удушливой алой волной. Он саданул по двери плечом и ворвался внутрь. Джаред отскочил в сторону, и Дженсен увидел у него в руке разделочный нож для мяса.
— Какого хрена ты делаешь?
Он спросил это спокойно, но голос все равно так звенел, что казалось, будто Дженсен кричит на пределе связок.
Джаред спрятал нож за спину до боли знакомым жестом. Ответил вопросом на вопрос:
— Зачем ты приехал?
— Потому что не хочу, чтобы ты наломал дров. Один…
— Я и не собирался…
— Еще как собирался!
Они стояли друг против друга, всего в двух шагах, но между ними в этот момент лежала бездна. Дженсен осознал это очень четко. Они были из разных миров, из двух параллельных вселенных, которые случайно пересеклись каким-то чудом и сцепились в единое целое. И Дженсен готов был душу продать за то, чтобы это никогда не прекращалось.
— Я должен это сделать, — сказал Джаред, и на его лице проступило страдание. — Понимаешь, Дженсен? Я должен… их…
Он не договорил. Должно быть, язык не повернулся произнести страшное слово, но Дженсен понял его и без того.
Дженсен ступил вперед, двумя маленькими шагами пересекая бездну между ними, сцепляя мембраны вселенных еще сильнее. Мягко и плавно вынул нож из стиснутых пальцев Джареда и отбросил в сторону. Нож упал с глухим звяканьем, и это внезапно привело в чувство их обоих.
— Ты ничего не должен. Они уже попытались отнять у тебя жизнь, но им не удалось. Так не отдавай ее добровольно. Они не стоят того, чтобы ты получил пожизненное. Давай поедем домой и всем назло проживем вместе долго и счастливо.
Джаред усмехнулся, и в усмешке его сквозило безумие. Дженсен почувствовал, как рубашка на спине взмокла от пота. Ничего ведь еще не закончено. Джаред, должно быть, дошел до края. Но Дженсен обязан найти нужные слова, чтобы остановить его. Должен… иначе не останется больше ничего настоящего.
— Ничего не будет, Джен. Ты просто не знаешь, как здесь живут. Если сделать все быстро, тихо и аккуратно, то никто ничего не заметит. Если кто и хватится, то вздохнет с облегчением. Так что я ничем не рискую.
Взгляд у него стал острым и опасным. В голосе появились стальные нотки, пронзающие слова, как люверсы. Джаред весь подобрался, и Дженсен, уже нашедший, что ответить, так и промолчал, пораженный. На его глазах хрупкий звереныш превращался в матерого опасного зверя, которому лучше не попадаться на пути. Дженсен понимал, что трансформация может быть временной, вызванной отчаянием и выбросом адреналина в кровь, но она началась. А все, что было начато, должно быть закончено — так или иначе. Или Джаред изменится, или сломается окончательно. В первое Дженсен верил. Второе собирался не допустить любой ценой.
— Хорошо, — сказал Дженсен с холодной ясностью, понимая, что пути назад нет, — тогда мы сделаем это вместе.
Несколько секунд они мерили друг друга длинными внимательными взглядами, оценивая серьезность намерений один другого. Дженсен изо всех сил старался излучать уверенность, потому что ничего подобного ему на самом деле не хотелось. А хотелось схватить Джареда в охапку, утащить домой и… Дальше мысли обрывались, но одно Дженсен знал точно: альтернатива всему этому была еще хуже.
