Домой он попал только к пяти утра.
Потом, лежа у себя в номере, закрывшись одеялом с головой, Сэм старался заснуть, но не мог. В памяти всплывали последние часы, от которых его колотил озноб. Он старался не думать, но не получалось. Тело болело, и ныло, и стонало на разные лады, и Сэм опасался, что вечером не сможет работать. Гордон Уокер оказался просто зверем, но деньги… Для Сэма все упиралось в деньги, которые он отдаст Миссури. И он решил, что это стоило того, чтобы перетерпеть. И еще решил, что все самое страшное уже позади. Он ошибался.
*
Он не знал, существовал ли каждый из мужчин, любящих других мужчин, сам по себе или у них был какой-то извращенный клуб по интересам, но факт был в том, что Гордон оказался только первой ласточкой. Непостижимым образом весть о том, что смазливый чужак снова дает, распространилась и достигла ушей всех, кому это могло быть интересно. И к Сэму потянулись прежние клиенты. Они приходили к «Чертополоху», вызывали его на «всего лишь пару слов сказать» и договаривались встретить его после смены. Одним было достаточно того, чтобы он по-быстрому отсосал, стоя на коленях в снегу. Другие вели его куда-нибудь, где есть кровать и пользовали по полной программе. Один особенно безбашенный заявился к нему в мотель средь бела дня, но был послан без сожаления. Никогда Сэм не занимался этим там, где спал сам. А хуже всего было то, что новость, похоже, достигла и шерифа.
Винчестер пришел в «Чертополох» и заказал себе виски против обычного пива и гамбургеров, но Сэм не обратил на это внимания. Обслужив Дина, он продолжил работу, но в какой-то момент краем глаза заметил, что на этот раз Дин не оглядывает зал, как бы случайно и расслабленно, как всегда это делал, а следит именно за ним. Колючий пристальный взгляд как будто приклеился к Сэму и следовал за ним повсюду, куда бы он ни пошел. Сэм ощущал его спиной, и от этого ему было не по себе. Он боялся, что сейчас его снова отзовут «на пару слов», и Винчестер от этого напряжется еще больше. Вместо этого бармен попросил его сходить в подсобку и проверить запасы виски.
Оказавшись в маленьком помещении за закрытой дверью, Сэм перевел дух. Здесь он сможет отсидеться и взять себя в руки. Напарник предупрежден и не станет его дергать по меньшей мере минут пятнадцать. Голова гудела от шума и усталости. Больше всего он надеялся, что сегодня все обойдется. Никто не будет к нему приставать, и он сможет уйти сразу домой. Такое ведь тоже иногда случалось. Немного передохнув, он принялся шарить в коробках и так увлекся, что не заметил, как в подсобку протиснулся еще один человек.
- А я тебя искал.
Сэм вздрогнул и едва не уронил бутылку, которую как раз только что достал. Голос он узнал сразу. Если бы не погрузился в поиск, то и шаги мог бы узнать. Но шагов он не услышал и сейчас корил себя за то, что не догадался запереться.
- Как…
- Легко.
И снова они понимали друг друга с полуслова, но на этот раз все было не так. Дин подпирал дверь стеной, отрезав Сэму пусть к отступлению. И от него явно разило виски, и глаза были шалые, такие шалые, что страшно делалось. Вместо улыбки губы изогнулись в оскале. Он меня сейчас убьет, подумал Сэм, убьет и закопает.
Дин начал издалека:
- Слышал, ты собираешь деньги для Миссури Мосли?
- Нельзя?
- Да можно, можно. Расслабься.
Дин ухмылялся совершенно безумно.
- А еще слышал, что ты снова взялся за старое.
Сердце забилось о клетку ребер, как бешенное. Сэм похолодел. Похоже, состояние озноба становилось для него привычным. Он не знал, что ответить. Нужно ли вообще что-нибудь отвечать. Как во сне он увидел, как улыбка Дина исчезла, и его лицо исказилось гримасой такой муки, словно это его имели за деньги, а не Сэма.
- Это правда? – голос звенел от напряжения, - Скажи мне, Сэмми, это правда?
Лгать не имело смысла. Винчестер точно знал, каким будет ответ. Это было написано на него аршинными буквами. Сэм собрался с силами и хрипло выдохнул:
- Да.
Дин вдруг шагнул к нему и оттолкнул к стене. От неожиданности Сэм уронил бутылку, и звон разбитого стекла как будто окончательно сорвал Винчестеру крышу. Он буквально вдавил Сэма в жесткую штукатурку, прижал обеими руками за плечи и навалился на него всем весом. Сэма бросило из холода в жар – от дыхания, от близости тела, от того, что бедра Дина касались его паха.
- Зачем? Скажи мне, зачем снова? Я ведь тебя предупреждал.
- Мне нужны деньги, сам знаешь.
Они говорили шепотом теперь, но слова оглушали.
- И ради этого ты готов подставлять задницу первому встречному?
- У меня нет выбора.
Сказал, и сам поверил, хотя всегда думал, что выбор бывает в любой ситуации. Но только не сейчас, не здесь. Не с Дином.
- Тогда, может, ты и меня обслужишь? Заплачу столько, сколько попросишь.
В его голосе звучала боль, но Сэм удивился ей только мельком. Он не совсем понимал, что происходит, но знал, что происходит что-то важное.
- Нет.
- Почему? Мордой не вышел?
- Потому что я не хочу… чтобы так.
Винчестер отпрянул. Сэму показалось, что он хочет сказать что-то еще, но Дин промолчал. Развернулся и вышел, напоследок хлопнув дверью так, что от стены отвалился кусок штукатурки.
*
Энди нарисовался однажды в четверг. Явление было странным, потому что Энди был завсегдатаем «Пинты», а «Чертополох» обходил стороной. Сэм увидел его в дверях, когда привычно обернулся на звякнувший колокольчик. Энди озирался по сторонам и чувствовал себя явно не в своей тарелке. Сэм махнул ему рукой, и Энди тут же полез к нему, протискиваясь через остальных посетителей. Вечер сегодня был многолюдным.
- Тебе что-нибудь принести?
- Нет, чувак, я строго к тебе.
- Давай, только быстро.
- Слышал про Миссури. Она нам всем, как родная. Слышал, что деньги нужны.
- И?
- Завтра в «Пинте» Большая Игра. И ребята решили, что деньги лучше ей отдать. Это если мы выиграем.
- И?
- Приходи. Я тебя приглашаю. Повысь нам шансы.
Сэм поежился. Слишком свежи еще были воспоминания о той Большой Игре, в которой ему довелось поучаствовать. Ребра совсем недавно перестали напоминать ему о своем существовании.
- Слушай, Энди, я бы рад, но в прошлый раз…
- Да знаю я. Мы уже разобрались. В этот раз все будет нормально, мы проследим, чтобы тебя никто не тронул. Я обещаю.
Сэм замялся. С одной стороны он знал, что на слово Энди можно положиться. Но с другой полагал, что он все равно остается чужаком, а значит, риск снова нарваться на неприятности был немалый. Энди растолковал его заминку совершенно верно. Неожиданно подмигнул и заверил:
- Не бойся. Это же для Миссури. Мы тебя сами проводим.
«Это для Миссури», наверное, был единственный аргумент, который мог возыметь действие. Он и возымел.
- Мне надо будет у Люси отпроситься.
- Я с ней поговорю.
- Хорошо. Если она отпустит, то я участвую.
- Значит, договорились.
Они ударили по рукам, и Энди отправился уговаривать Люси, а Сэм вернулся к работе.
На следующий день он забежал в «Чертополох» днем, получил разрешение вечером не приходить и отправился на Большую Игру.
В этот раз на него уже не косились недобро, но Сэм все равно чувствовал себя неуютно. Его не оставляла мысль, что кто-то из этих людей, воспользовавшись темнотой и его беззащитностью, посчитал, что он, Сэм Кэмпбелл – самая подходящая мишень для того, чтобы свести счеты за проигрыш. Он всматривался в их лица, вслушивался в голоса и все пытался вспомнить, сообразить, кто же был тогда, чем ботинок разбил ему лицо, сломал кости и оставил на теле синяки. Но, как не силился, вычислить их не мог. Энди, похоже, заметил его состояние, и старался не отходить далеко. Помогало мало. Однако, когда началась игра, Сэм постепенно расслабился, вошел в раж и перестал обращать на присутствующих внимание.
Все катилось, как по маслу. Команды играли с переменным успехом, ставки повышались, пиво лилось рекой. Хорошенькая официантка, положившая на Сэма глаз еще в его прошлые приходы, подмигивала ему с глубоким смыслом и по случаю норовила прижаться бюстом. Сэм закончил партию, отложил кий, обменялся впечатлениями с Энди и его командой и пошел в туалет. Его не было всего несколько минут, ровно столько, чтобы облегчить мочевой пузырь, умыться холодной водой, остужая разгоряченное лицо, и немного отдышаться. Но когда он вернулся, игры больше не было. Энди напрасно пообещал, что все будет нормально.
