Мысль пронзила его расслабленный мозг, как игла. Вот оно, то, о чем он не позволял себе думать ни при каких условиях. Сэм Кэмпбелл внес в его скучную однообразную жизнь смысл, заставил чувствовать что-то такое, чего до сих пор в ней не было. И этой мысли в ней тоже не было. Она сидела глубоко внутри, погребенная под рутиной, необходимостью держать себя в руках и профессиональной обязанностью не допустить в городе никаких инцидентов. Но вот Дин расслабился, и мысль вырвалась на поверхность, заставляя его принять реальность такой, как она есть, - внезапно и больно. Дин выпил еще, сполз с дивана, взял куртку и отправился выяснять отношения.

В Каталажке его встретили дежурным вопросом:

- Что-то случилось, шериф?

Он отрицательно мотнул головой, опасаясь, что если раскроет рот для ответа, то запах виски выдаст его с потрохами, и поспешил пройти внутрь.

Он ожидал, что Сэм, как всегда, встретит его настороженным взглядом и напряженным молчанием. Поддавшись порыву, Дин совсем не подумал о то, что скажет ему, как объяснит внеурочный визит и все эмоции и мысли, которые вызывало у него создавшееся положение. Да и сможет ли… что-то он сильно в этом сомневался. И так они будут молчать и пялиться друг на друга, а потом Дин, скорее всего, сбежит. Потому что ну никак невозможно, чтобы он признался Сэму, что тот ему нужен. Ни при каком раскладе. Но все сложилось не так.

Сэм спал, подтянув колени к груди. Он был настолько высоким, что длины стандартной койки ему не хватало, чтобы вытянуться в полный рост. Он спал, и на его лице была такая безмятежность, такое умиротворение, что у Дина невольно запнулось сердце. Таких лиц он не видел нигде и никогда. Человек с таким лицом должен быть очень сильным, но Дину он показался абсолютно беззащитным.

Свет в Каталажке горел только у входной двери, и дальние камеры были погружены в сумерки. На какой-то момент Дину почудилось, будто от Сэма исходит едва уловимое сияние. Но это, конечно, был обман зрения. Дин отошел к стене и съехал по ней прямо на пол. Он смотрел на Сэма, и его душу, изрядно зачерствевшую на шерифской должности, затопляла непонятная нежность, а губы сами собой расплывались в улыбке. Именно он, именно Сэм Кэмпбелл мог бы быть младшим братом, о котором Дин когда-то мечтал.

Он не знал, сколько просидел так, глядя на спящего Сэма и улыбаясь своим мыслям. Очнулся от того, что Сэм пошевелился, и в следующий момент понял, что он больше не спит, а смотрит на него в упор. Его лицо утратило безмятежность и стало напряженным и немного испуганным.

- Что-то забыл здесь, шериф?

Голос со сна был хриплым.

- Пришел посмотреть, все ли у тебя в порядке.

- Я в камере, в которую ты меня посадил. Ты снаружи, пялишься на меня среди ночи. Да, Дин, у меня все в порядке.

- Зачем ты…

Он не договорил. И так было ясно, зачем. Но Сэм вдруг ответил зеркально:

- А ты зачем?

- Сам знаешь…

Некоторое время они молчали, пристально разглядывая друг друга. Потом Сэм поднялся, потянулся так, словно нарочно хотел продемонстрировать, насколько совершенно он сложен, и подошел к решетке. И прижался к ней всем телом. У Дина от этого зрелища по коже побежали мурашки.

- Что ты хочешь от меня?

- Я тебя предупреждал, Сэмми, чтобы ты не смел появляться в городе. Но ты меня не послушал.

- И что? Ты меня заставишь? Или оставишь здесь до конца жизни?

- Могу и заставить. А могу и оставить.

- На каком основании?

Дин усмехнулся.

- Это как получится.

- Ничего у тебя не получится, Дин.

Новая пауза – тягучая, искрящаяся, как будто между ними протянулись невидимые токи.

- Утром тебя выпустят, - сказал, наконец, Дин, - И я очень тебе советую не валять дурака, а убираться куда подальше. Мне в городе проблемы ни к чему.

- Я – проблема?

- Ты – проблема.

Сэм притиснулся к прутьям еще сильнее, хотя казалось, что это уже невозможно. За все время их странного разговора Дин так и сидел у стены, глядя на Сэма снизу вверх.

- Знаешь что, Дин? Мне нравится Энджелхоул. Нравятся люди в нем. Не все, но некоторые. Поэтому я останусь здесь до весны, хочешь ты этого или нет.

Дин поднялся одним плавным движением, шагнул к решетке так близко, как смог. Настолько близко, что почувствовал неровное дыхание Сэма у себя на коже. И ответил ему шепотом, в самое ухо:

- Тогда следи за собой, Сэмми. Потому что я тоже буду следить за тобой. И когда ты попадешься в следующий раз, мало тебе не покажется.

========== 04 ==========

Ровно в восемь утра за ним пришли. Сэм собрал и сдал постель, подписал все нужные бумаги, получил обратно свои вещи и уже через четверть часа стоял за воротами Каталажки. Он ожидал, что Винчестер явится лично проконтролировать его освобождение, но этого не случилось. То ли замотался, то ли ночной разговор так на него повлиял, Сэм не знал. Да и не очень хотел знать.

Он стоял на улице и щурился от внезапной белизны, открывшейся ему на свободе. За три прошедших дня город покрылся тонким слоем снега, температура упала ниже нуля. Холод пробирался под тонкую куртку и рубашку и пощипывал кожу. Сэм поднял воротник, хотя и понимал, что это его не спасет, и пошел в мотель. На такси не было денег. Как доехать на автобусе, он не знал. И теплую куртку так и не купил.

Бобби Сингер по обыкновению сидел за стойкой и внимательно изучал конторскую книгу, в которой он вел бухгалтерию мотеля. Увидев Сэма, кивнул и доложил:

- Твой номер все еще за тобой. Ты сам как?

Сэм кивнул в ответ.

- Спасибо, Бобби. Я нормально, только грязный.

- Это поправимо.

- Ага…

Потом он долго стоял под горячим душем, наслаждаясь ощущением стекающей по коже воды и запахом геля. С удовольствием переоделся в чистую одежду. Ту одежду, в которой он сидел, Сэм сначала хотел выбросить, но передумал. Не настолько он был богат, чтобы выбрасывать вполне сносную рубашку и целые джинсы, так что ограничился только бельем. Белье он точно не сможет больше надеть.

Пока сохли волосы и остывало разгоряченное душем тело, Сэм обшарил все карманы, перетряхнул сумку и вывалил на стол все деньги, какие нашел. Кучка получилась не внушительная: горсть мелочи и с десяток купюр разного достоинства. Сэм пересчитал наличность дважды и озадаченно поскреб затылок. С одной стороны получалось больше, чем он помнил, но с другой финансовая проблема снова стала в полный рост. Можно, конечно, было попытать счастья в «Пинте», но это было чревато. Можно было попытать счастья на знакомом углу, ведь клиенты-то никуда не делить, но это тоже было чревато. Он снова оказался на мели и без понятия, как с нее сниматься.

В дверь постучали.

- Открыто.

На пороге появился Бобби. Обвел цепким взглядом номер, на несколько мгновений зацепился за кучку денег, но от комментариев воздержался, а вместо этого сказал:

- Пришел сказать, что Миссури тебя спрашивала. Хотела тебе что-то сказать. Так что сходи к ней.

- Хорошо, Бобби, спасибо. Я схожу.

Бобби мялся на пороге, как будто хотел сказать что-то еще, но не стал. Сэм оделся, сгреб в карман мелочь и отправился в скобяную лавку.

Миссури встретила его широкой улыбкой и тут же потащила к себе в коморку пить кофе с печеньем. Она охала, подкладывала ему самые удачные кусочки и выспрашивала о том, как же так получилось, что он загремел на зуб к шерифу.

Сэм не хотел ее разочаровывать, поэтому причину ареста постарался деликатно обойти стороной. Но Миссури было просто так не провести.

- Не хочешь говорить, так не надо. Расскажи лучше, как ты справился?

Сэм вкратце поведал, что в Каталажке ему было хорошо, кормили три раза в день, зловредный Винчестер его сильно не доставал, но вот с отоплением там совсем беда. Миссури в ответ рассказала, что беда с отоплением там случается регулярно, а шериф совершенно напрасно к нему прицепился, но это потому, что жизнь у него нелегкая. Сэм уже приготовился выслушать песню о нелегкой жизни, но вместо этого Миссури задала его резонный вопрос: