Моя иллюзия, мой спектакль, его превосходная актерская игра. Я больше не хочу тратить на это время.

– Что за оружие ты держишь в рукаве? – спросил он, приблизившись настолько, что закружилась голова.

Его ладони обхватили мое лицо, и мы стояли нос к носу на краю обрыва. Какая ирония! Когда дымка романтических надежд окончательно рассеялась, окатив ледяным отрезвляющим душем правды, он применяет такие подлые приемчики… Это сработало бы еще несколько дней назад, но не теперь.

Быть может, я впервые самостоятельно разорвала оковы его чар, выйдя из оцепенения раньше, чем он рассчитывал. Петля лассо, туго сидевшая на запястье, готовая к броску, как кобра в корзине – вот мое оружие…

– Помнишь, я сказала, что если я захочу захватить мир, я позову тебя партнером?

– Помню, – отозвался он, выдыхая слова в мой приоткрытый рот.

– Помнишь, что ты ответил?

Он на мгновение замешкался.

– Помню, – без единой эмоции солгал Дьявол.

– Ну так вот, я больше не хочу тебя звать.

Его ладони дрогнули, но выражение лица осталось непроницаемо безразличным.

– Что это значит?

– Это значит, что ты так и не понял, в чем заключался секрет Архитектора этой Вселенной. У тебя не получится ничего создать.

– Ты не можешь этого знать! – вдруг вспыхнул Джозеф, и его прикосновения превратились в крепкий хват.

Мне стало страшно… Я невольно попятилась, но он наступал, продолжая держать меня за голову, вовсе не дружелюбно.

– Ты не можешь судить, у кого получится! – выпалил он. – Вся эта чепуха про любовь создателя к своему творению – твои домыслы, ошибка выжившего! Если бы ты была права, они бы не прокляли тебя и твою чертову вселенную, все бы было иначе!

– Джозеф, вместе мы уже ничего не найдем. Я больше не хочу продолжать.

Прежде чем я осознала, что последует дальше, вспышка то ли сновидения, то ли воспоминания, яркая и ошеломляющая, пронзила меня. Шаг назад – и под каблуком не оказывается каменной кладки, лишь пустота обрыва, уходящая к подножию замковой скалы.

Я вцепилась в воротник плаща собеседника, мотая головой, осознавая, что от пропасти меня отделяет одно неосторожное движение.

– Ты думаешь, я всегда делаю то, что хочу? – произнес шепотом Дьявол, а затем толкнул меня.

Тело отреагировало само, мгновенно, отчаянно стремясь сохранить жизнь. Я успела схватить Джозефа за руки, утягивая за собой, и одним только чудом мы не свалились с обрыва, а рухнули на землю, наполовину соскальзывая с ледяных камней. Я обдирала пальцы, буквально цепляясь за выступы, путаясь в подоле платья, чтобы встать хотя бы на колени.

Вместо того, чтобы отползти дальше от края, Дьявол начал оттаскивать меня обратно, хватая за спину сзади, и мы вновь, барахтаясь и рыча, оказались у кромки обрыва.

Он был сильнее – и он знал, что делать, он знал, что я не буду звать на помощь. Я же пребывала в аффекте, ужасе, будто уже летела в пропасть.

Он держал меня за горло, нависнув надо мной, торжествуя в последний миг, глядя мне в самую душу черными глазами, и достаточно было лишь разжать пальцы и отпустить.

– Джозеф, – взмолилась я, сама не зная зачем, уже ни на что не надеясь.

Как глупо. А вот и его джокер в рукаве…

В рукаве…

– Ты права, – произнес он, – вместе мы уже ничего не найдем.

Взмах кистью – и блестящий шнур с запястья выстреливает, затягиваясь петлей на дальнем одиноком, почти лысом, но крепком кусте. Черные глаза округляются – от осознания, и мгновение спустя я из последних сил отпихиваю Дьявола, перекидывая его через бок, карабкаясь дальше от края.

Я тут же обернулась на его вопль, но он уже летел в пропасть. Один. Меня трясло. К горлу подступала тошнота и одновременное облегчение.

Сбор урожая окончен.

Комментарий к 18. Эпилог

Изначально глава «18. Эпилог» была последней. Однако из-за некоторой недосказанности (недотраханности) была написана глава «18+. Послесловие».

Энджой! ;)

========== 18+. Послесловие ==========

Комментарий к 18+. Послесловие

Изначально глава «18. Эпилог» была последней. Однако из-за некоторой недосказанности (недотраханности) была написана глава «18+. Послесловие».

Энджой! ;)

В таверне под треньканье гитары и громкий гогот местных картежников, полупьяных и шумных, я потягивала домашнее вино. Путешественники здесь были в редкость – никто попросту не забредал в такую глушь, в богом забытый край, деревушку в сердце Карпатов. Про цивилизацию не шло и речи: ни вайфая, ни безналичной оплаты, ни даже розетки, чтобы зарядить телефон – не говоря уже о туалетной бумаге! Только кров, еда и выпивка.

И если повезет – дочка хозяина таверны, крепкая, но ладно сложенная пышногрудая девица, щипавшая гуся у прилавка.

Три дня назад я прибыла из замка Черного Волка в близлежащую деревню, проделав путь длиной в два дня и одну ночь. Ко мне поначалу отнеслись с настороженностью – как и ко всем, кто как-то связан с графом, – однако я быстро расположила к себе и хозяйку, и компанию деревенских завсегдатаев, закладывавших за воротник, просиживая сутками на первом этаже постоялого двора.

Их жизнь текла своим чередом, и как только они поняли, что я не высосу их кровь, а мое присутствие не представляет угрозу их привычному укладу, они перестали обращать на меня внимание.

Мерзкий чесночный запах уже не так раздражал… Чесноком был увешан и зал, и коридоры, и каждая из трех пыльных комнат для постояльцев – так, словно вампира бы остановил зловонный дух. Суеверия здешних краев и смешили, и раздражали. Я не с первого раза умудрилась открыть окно в спальне, чтобы хоть как-то проветрить помещение – рама была словно залита чем-то липким и, очевидно, предназначенным, чтобы отпугнуть упырей.

Упырей я не боялась – и преспокойно посрывала гирлянды из сушеных овощей, выбросив в окно. Луна приближалась к своей полной фазе, наливаясь соком, и вот уже который вечер я спрашивала себя, почему я медлю.

Изначально я не планировала задерживаться в деревне, надеясь уехать от замка как можно дальше – в таверне можно было сдохнуть от скуки, – однако очередную ночь я проводила под звуки расстроенной гитары и ударов по столу ладоней игроков.

Я бы слукавила, утверждая, что непогода могла быть причиной задержки… Битый час за стенами постоялого двора шумел ледяной ливень, однако я прислушивалась не к знакам, сулившим окончание бури, а к чему-то еще.

Когда на пороге дверей, распахнувшихся от порыва ветра, появился незнакомец, все без исключения в зале повернули головы. Даже гогот и треньканье стихли, была слышна лишь стихия, аккомпанирующая бесшумным шагам высокой фигуры гостя, направляющегося к прилавку.

Сердце пропустило удар. Силуэт был до боли знакомым… Я не дышала, разрываясь от переполнявших меня порывов: я хотела одновременно броситься к нему и затаиться, чтобы ничего не испортить.

Меня было непросто заметить в темноте дальнего угла… Да и гость лишь мельком окинул янтарным взором таверну, обратившись к хозяйке, замершей в кататоническом ступоре при виде незнакомца.

Я обратилась в слух – даже мне с такого расстояния пришлось приложить усилия, чтобы различить слова.

– Это опять вы, – молвила она, таращась на него с опасением.

С плаща Анжа стекала вода, оставляя лужицы на полу.

– Добрый вечер, – отозвался он. – Мне нужна комната на пару ночей и горячий ужин. Плачу заранее. Как и тогда.

На последней фразе от одного неуловимого движения руки на прилавке оказалась тяжелая золотая монета.

Он уже был здесь? Неудивительно, он проделал тот же путь, только в обратном направлении от замка… Он добирался пешком – все эти дни!

Мне повезло больше, я передвигалась верхом на Бриоши, буланой кобыле, подаренной мне Йонасом.

– Все комнаты заняты, господин, – неубедительно солгала женщина, сминая подол фартука. – Могу предложить вам только переждать непогоду в общем зале.