Однажды жильцы ворчать перестали. Пока Хегил спал, свернувшись калачом на своих пропахших тряпках в коридоре, весь дом будто вымер. Никого не осталось. Хегил сквозь пьяную дрёму только слышал, как надрывно скрипели под тяжёлыми шагами половицы. Слышал скрежет стали и бубнение. Где-то совсем рядом плакал маленький ребёнок. А наутро все исчезли, словно не жил в этом доме никто, кроме Хегила.

Хегила это сперва обрадовало. Весь дом оказался в его распоряжении. Все двери в крохотные жилища были распахнуты, иные выломаны, а внутри… внутри валялись вещи, которые хозяева словно оставили ненадолго, будто вот-вот вернутся и продолжат готовить ужин, подметать пол или укладывать спать детей. Но никто так и не вернулся. В одной комнате обнаружилась разбитая глиняная ваза, на черепках осело несколько волос, как будто их вырвали и бросили. В другой комнате на полу валялась куколка, набитая соломой, много раз перешитая и вся в заплатках. Кажется, с этой куколкой играла девочка Мелика, Хегил видел её иногда в коридоре. Теперь на полу валялась только кукла, а рядом… подсыхала кровь.

Когда Хегил это увидел, тут же протрезвел и испугался не на шутку. Он бросился в свой уголок и забился там в надежде, что его никто не увидит. Когда к ночи на него почти нашла спасительная дрёма, он снова услышал шаги и замер. Снова скрежет лат, всхлипывание тонких голосков и шарканье обречённой походки.

Хегил рискнул приоткрыть глаза и увидел вереницу связанных одной верёвкой эльфов, среди них был даже хагрен, а за ними огромный воин в доспехах и при оружии. Эльфов вели куда-то сквозь дом и выводили наружу — Хегил чувствовал на полу сквозняк и слышал, как что-то или кого-то волокли по лестнице, били и хлопали дверью заднего входа. Когда над ним нависла большая тень, Хегил перепугался и зажмурился, молясь Создателю, Андрасте, долийским богам — да кому угодно! — чтобы его не заметили.

— А с этим что? Его не взяли? — услышал Хегил голос с незнакомым акцентом.

— Да ты посмотри на него. Такое убожество и купить никто не захочет. Оставь, неохота даже меч пачкать.

И шаги удалились. Но каждые несколько дней это повторялось снова. Сначала только по ночам. Бесшумная процессия, от вида которой леденела кровь. Потом и средь бела дня. О, разве можно назвать белым день, среди которого случаются такие ужасы?

Хегил почувствовал головокружение. Порция обнаруженного в одной из опустевших комнат алкоголя давала о себе знать, и Хегил не сразу услышал шаги. А когда услышал, понял, что поздно. Его заметили. Он было притворился спящим, или что его вовсе тут нет, но шаги остановились, и их обладатель присел на корточки в ярде от него. Половица скрипнула и притихла.

— Фу! От этого пьяницы несёт хуже, чем от порождений тьмы, — скривилась Морриган и попыталась зажать нос.

Чейз был согласен и чихнул. Элиссу тоже внутренне передёрнуло от вони, но она промолчала. Запах был ужасным, но это был не запах болезни. Не гнилой, не отдававший смрадом тухлых яиц, а просто мерзкий — запах запущенной жизни. На полу лежал обладатель этой вони и явно не спал со столь сильно зажмуренными глазами.

— Может, окатить его холодной водой? — невинно наклонила голову Лелиана.

— Это всегда можно, — ухмыльнулась Морриган, щёлкнула пальцами, и на пьяного бедолагу обрушился ледяной водопад.

Он вскочил, уже подумал, что тонет, откашлялся. Затем поднял глаза на трёх женщин с собакой и тут же повалился на колени и завыл самым жалобным голосом, каким мог. Когда он так выл раньше, ни у кого рука не поднималась выставить его на улицу. Но едва он набрал воздух для второго протяжного воя, как воззрился на обувь незнакомок. Сапоги. Из мягкой кожи. Не металла. Это не те сапоги, что заставляли половицы ныть по ночам и толкали немую процессию пленников вперёд. Не те.

— Что это с ним? — брезгливо спросила Морриган.

— Мы не обидим тебя, — заверила эльфа Элисса. — Просто скажи, видел ли ты, как отсюда уводили эльфов?

На этот дом Элиссу навела Шианни. Весь карантинный склад был окружён воинами, и подступиться к нему было невозможно. Но Шианни сказала, что есть дом, двери которого выходят как раз на перекрытый двор. Если со склада кого-то выводили, то могли привести только сюда. Дом вытянутый и сквозной, но найти среди проулков второй вход не удалось, и пришлось проламывать дыру прямо в стене. Дом стоял вплотную с единственной лавкой в эльфинаже. Если бы не Шианни, лавочник набросился бы на них с топором за разрушения его стен, но войти внутрь дома всё же удалось.

И здесь не оказалось ни единой живой души, кроме пьяницы, который стоял на коленях и таращился на их сапоги.

— Ты меня слышишь? Здесь проходили чужаки? Уводили эльфов?

— Нет! Я ничего не знаю! Уходи! — завопил Хегил.

— Совсем ничего? Тогда почему ты здесь совсем один?

— Может, потому, что Создателю это показалось забавной шуткой? Они считают, что от меня никакого проку. Все так считают. Жалкий чокнутый пьяница. Даже меч им об меня пачкать неохота!

— Так, значит, всё-таки были…

— Кто был?! Никого не было!

— Ладно, но куда делись твои соседи?

— Их увели… Забрали. Даже стариков. И детишек, — Хегил неожиданно всхлипнул. Он никого не жалел, его самого впору пожалеть, но детишек… за что забирали детишек? — Вытащили их прямо из постели. Волокли вниз по лестнице. Ох, Создатель, как плакали малыши…

Хегил совсем разревелся и тёр грязными руками глаза и нос. Элисса помрачнела. Кому и зачем понадобилось уводить эльфов? Где они теперь?

— А хагрен Валендриан? Ты видел его?

— Видел. Его прогнали по коридору вместе с другими эльфами. И все они связаны в одну связку, точно вьючные мулы. Каждые несколько дней они возвращаются. Это… похоже на парад, только совершенно бесшумный. Мужчины, женщины, дети… А! — снова завопил Хегил и начал бить себя в лоб, словно только что осознал, что выдал всё. — Уходите отсюда. Они скоро вернутся. Они узнают, что я проболтался, и меня тоже заберут!

Хегил забился в угол, схватил с пола грязную куклу и прижал её к груди.

— Детишек… детишек-то за что… — бормотал он.

— Но где все? Куда их увели?

Хегил продолжал бормотать, только поднял дрожащую руку и пальцем указал на коридор, в конце которого, находился чёрный ход.

— Посмотрим. — Элисса поднялась с корточек и направилась в указанную сторону.

— Мы не дождёмся Зеврана? — спросила Лелиана. — Интересно, куда он запропастился?

— Не знаю, и я волнуюсь.

— Ну уж один нахальный эльф не пропадёт в эльфинаже, — отозвалась Морриган.

— В эльфинаже, в котором без следа исчезло столько эльфов? Нет, Морриган, мне неспокойно.

— Всегда ты за друзей волнуешься. Мне стоило привыкнуть, — вздохнула колдунья.

Элисса обернулась на окно в начале коридора.

— Надеюсь, он вернётся на площадь, и Шианни скажет ему, где мы. А пока посмотрим сами.

Сквозной коридор вывел в маленький замкнутый дворик, ярко освещённый солнцем. После тесного жилища, в котором от вида погрома по телу пробегали мурашки, снаружи было непривычно душно и светло. Элисса посмотрела вверх, но не смогла сказать, где именно они вышли. Дерева Венадаль не видно, но близко возвышались круглые башни Денерима и каменные стены. Из одной из них по трубе прямо во двор сливалась зеленоватая вонючая вода и по канаве утекала дальше под другую стену. Со двора не было выхода, только двери в другие строения — такие же грубо сколоченные, как предыдущий дом. Трудно было представить, что и там в тесных комнатках жило много эльфов. Или это просто складские помещения?

— Здесь проходило много людей.

Лелиана склонилась к земле. Из-за канавы и влаги на грунте хорошо отпечатались глубокие следы тяжёлых сапог и много затоптанных следов поменьше.

Элисса только сделала шаг вперёд, когда дверь одного из домов распахнулась, и оттуда, смеясь, вышло трое наёмников в кожаных доспехах. Людей. Они шутили и пихали друг друга, а их акцент не оставил сомнений, откуда они родом.