Каллиан пыталась с ней подружиться, был ещё кузен — Сорис, чьи родители погибли из-за людей. Все они были очень хорошими, и со временем сердце девочки стало оттаивать и привязываться к эльфинажу и его обитателям. Шианни была остра на язык и никому не позволяла обижать ни себя, ни робкого Сориса, а если кто-то из старших детей эльфинажа смел поднимать на них руку, кузина Каллиан быстро отделывала их так, что те улепётывали со всех ног.

В жизни городского эльфа было много трудностей. Большинство жило очень бедно и могло рассчитывать только на самую тяжёлую и малооплачиваемую работу. Некоторые, как Цирион, работали в поместьях людей. Дядя всегда говорил, что ему повезло найти работу у порядочного человека, потому что иные относились к эльфам как к существам второго сорта. Порой люди приходили в эльфинаж и открыто оскорбляли, били эльфов и насмехались. Шианни это злило. Каждый раз она готова была броситься в драку, но её останавливал Сорис или кто-нибудь из взрослых.

Чаще всего её хватал за руку Валендриан — хагрен — старейшина эльфинажа. Шианни всегда думала, что его лицо похоже на упавшее на землю яблоко, которое пролежало всю зиму под снегом и сморщилось. Когда Шианни однажды высказала ему всю обиду за то, как с ними обращаются люди, он только улыбнулся, взял её за руку и привёл к огромному дереву, чей ствол могли обхватить руками вместе четыре или пять взрослых эльфов, а пышная крона раскинулась выше стен и покрывала тенью половину площади.

«Это Венадаль — народное древо эльфов. Такое растёт в каждом эльфинаже на память о наших свободных предках, чтобы мы не забывали, кто мы есть. Пусть нам сейчас тяжело, но наша община крепка и полна жизни, как это дерево. И наши корни так же сильны и глубоки, как у него. Гордись этим, девочка, что бы ни говорили несведущие шемлены».

Шианни очень полюбила Валендриана, хотя его лицо всё равно напоминало ей сморщенное яблоко.

Какое-то время жизнь в эльфинаже была вполне спокойной. Глупые шемы приходили, дебоширили и уходили. Когда их было много, эльфы таились и молчали, но стоило какому человеку забрести сюда в одиночку, он осознавал, как много гнева порой копилось в смиренных сердцах. Валендриан на это только вздыхал и в очередной раз разбирался с капитаном городской стражи.

Шианни всегда хотелось так же защищать эльфов, как хагрен. Вот только на эту роль всегда больше подходила Каллиан. Её мать Адайя обучила дочь фехтованию на деревянных кинжалах, и та переняла и её, как говорили, диковатый характер. В отличие от Шианни, Каллиан была хитрей и знала, когда лучше держать язык за зубами, а когда можно и повоевать.

Лишь однажды Каллиан готова была сорваться… когда увидела на земле под дождём всё в крови тело своей матери. Люди устроили в эльфинаже стычку. Когда пролилась первая кровь, Адайя бросилась защищать своих соседей изо всех сил, даже ранила кого-то из шемленов. Её убили. Крик Каллиан был слышен на весь эльфинаж, а Цирион обнял дочь и умолял никуда не идти и никому не мстить.

«Я не хочу потерять ещё и тебя».

И эти раны со временем зажили. Каллиан, Шианни и Сорис выросли. Валендриан нашёл Сорису невесту. Цирион выбрал жениха для Каллиан, и их свадьбы должны были состояться в один день.

Ужасный день.

Снова заявились люди. Они с утра перебрали с алкоголем и принялись лапать всех эльфийских девушек, до которых дотягивались их грязные руки. Такое нередко случалось, ведь эльфийки миловиднее человеческих женщин. И Шианни не стерпела. Она взяла пустую бутылку и треснула по голове самого нахального из шемленов… это оказался сын эрла Денерима Воган Кенделлс. Его прихлебатели оттащили Вогана домой, и, казалось, пронесло. Но в тот момент, когда священница начала венчание двух пар, он вернулся с отрядом солдат.

Бумажные гирлянды на столбах были разорваны. Праздничные столы перевёрнуты вместе с угощениями, над которыми так трудились женщины. Цветы растоптаны — цветы с венка невесты.

Угрожая всем оружием, Воган забрал в свой замок несколько девушек. Шианни, Каллиан и невеста Сориса Валора оказались среди них. Её подругу Нолу убили первой, когда та пыталась возразить солдатам. Как погибла Каллиан, Шианни не видела, а её саму забрал в свои покои Воган. Наверняка Каллиан не сдавалась до самого конца, но что могла сделать одна безоружная эльфийка перед толпой закованных в броню вооружённых солдат?

Над Шианни Воган жестоко надругался и избил. За ту бутылку, за непокорность и просто за то, что она эльф. Шианни в слезах молила про себя, чтобы это оказался сон, чтобы её поскорее забрали домой, но никто не приходил. Каллиан, наверное, к тому времени уже умерла, и надежды не было. Шианни спасло от смерти донесение солдата, что кто-то пробрался в замок. Воган вышел из комнаты, а Шианни, не помня себя, вылетела вон и каким-то чудом набрела на выход из замка через кухню и вернулась в эльфинаж. Она одна. Больше из замка не возвратился никто.

Позже Шианни узнала, что Сорис и жених Каллиан Неларос отправились в замок спасать их. У них не было оружия, и они взяли кухонную утварь. Наверное, именно их обнаружили стражники и отвлекли Вогана, и Шианни смогла сбежать из замка. Неларос погиб, и все считали, что Сорис тоже.

Шианни скорбела по друзьям и родным. Свадебный венок Каллиан был возложен на пустой погребальный костёр. Даже тел не возвратили. И огонь пожрал растоптанные цветы. Бедный дядя Цирион.

Шианни никому не рассказала, что сотворили с ней люди. Вопреки ожиданиям, произошедшее не сломило, а закалило её характер. Шианни решила, что больше не даст в обиду своих друзей никому. Она старалась походить на Каллиан и действовать осторожно, сначала воевать словами, но не очень-то получалось.

После Остагара об эльфах ненадолго забыли, пока эрлом Денерима не стал Рендон Хоу. Чего он добивался, прислав к эльфам свору солдат, никто не понял, но такого побоища эльфинаж не знал давно. Шианни слышала, как Валендриан потом говорил Цириону, что Хоу хотел таким образом раз и навсегда принудить эльфов к покорности. Шианни опять не смогла с этим ничего поделать.

А потом пришла эпидемия. Говорят, это всё от Мора, и болезнь занесли беженцы из Остагара и моровых земель. Правда это или нет, но другого внятного объяснения никто не давал. Эльфов просто заперли наедине с их трудностями. Но, как сказал Валендриан, их община была крепкой. Общими усилиями очаги болезни удалось изолировать, были умершие, но некоторых удавалось поставить на ноги. Поветрие почти извели, когда появились они — тевинтерские маги.

Чужеземцев-людей эльфы восприняли неоднозначно, но их пропустили в эльфинаж через главные ворота, которые всё время были заперты. Кто-то поверил, что регенту Логэйну не совсем плевать на эльфов, и магов прислали на помощь. Они и сами так говорили… что пришли помочь. Так как в эльфинаже ещё оставались больные, их забрали на карантин в лечебницу, которую устроили из самого большого здания на площади. А над здоровыми бормотали какие-то заклятья, которые, как утверждали маги, должны защитить от чумы… если, конечно, это была чума.

Шианни не верила им.

Хагрен Валендриан, дядя Цирион. Вы не были больны.

Каждый день она приходила на площадь вместе с соседями и каждый раз пыталась отправить их домой, уговорить не верить. Но в итоге не верили ей.

— Шианни, они хотят нам помочь! — шикала на неё соседка, которая уже третий день вставала в очередь, и всё не успевала получить магический оберег до заката.

— Шемлены? Помочь? Свадьба Сориса вас ничему не научила? — Шианни сердито смахнула со лба короткие рыжие прядки. — Нам никто не будет помогать задаром. Мы сами должны себе помочь.

— Но ведь их магия действует! Никто же из получивших оберег не заболел!

— Откуда ты знаешь, что не заболел? Да может, эти маги просто бормочат какую-то бессмыслицу и выдают за магию! Никто же не знает.

День перевалил за полдень, а очередь почти не продвинулась. Эльфы начинали волноваться, и на площади снова поднялся шум. А маги по-прежнему не торопились, лишь махали руками и что-то бормотали под нос над каждым подходившим. Вокруг лечебницы стояла целая дюжина солдат — все чужеземцы, и никто не говорил больше, чем «В карантин нельзя».