Эльф развёл пустыми руками.
— Ну так смотри, вот он я. — Короткая пауза, и его улыбка погасла в один миг. — А если серьёзно… тебе, старый друг, следовало остаться в Антиве.
Тальесен сделал шаг к краю выступа и убеждённо заговорил:
— Зевран! Всё не так, как ты думаешь. Ещё не поздно всё исправить. Я понимаю, почему ты так поступил, и не виню тебя. Но ты всё ещё можешь вернуться в Антиву со мной, и всё будет как раньше.
— Как раньше, говоришь… — Зевран отвёл взгляд и сухо уставился в землю.
— Именно. Нужно только, — Тальесен посмотрел на притихшую Элиссу, — выполнить контракт. Сам знаешь правила. Антиванских Воронов нельзя предать.
Тальесен свистнул, и из-за деревьев тут же показалось трое мужчин и женщина. Судя по снаряжению, наёмники. Двое положили ладони на рукояти мечей, женщина обнажила кинжалы, а последний слегка натянул двумя пальцами тетиву. Подобных наёмников когда-то нанял и сам Зевран, которых не интересовали ни переговоры, ни причины, а лишь обещанный куш. К несчастью, когда Ферелдену начал угрожать Мор, многие, кто владел оружием, не находили другого способа выживать.
Тальесен пробежал по ним взглядом — что-то в нём изменилось — и тут же снова посмотрел на Зеврана. В этом взгляде отражалась внимательность и бездонное почти пугающее спокойствие — ни единой эмоции. Элисса тоже смотрела Зеврану в спину, и тот явно это чувствовал, чувствовал её напряжение.
— И ты мне даже ничего не скажешь? — спросил он тихо Элиссу, не оборачиваясь.
— Нет… — так же тихо ответила она.
У Зеврана поникли плечи.
— Вот как…
—…это твоя жизнь, Зевран. Только тебе решать… но я не хочу, чтобы ты к ним возвращался. Только не к ним.
Последние слова были сказаны почти шёпотом, но эльфийское ухо, безусловно, их уловило. Зевран обернулся к Элиссе и коротко сказал:
— Прости.
Он что-то бросил под ноги, и пространство быстро наполнилось едким дымом. Элисса закашлялась, глаза начали слезиться. Чейз заскулил и стал усиленно закрывать лапой нос, в который ударил резкий дезориентирующий запах. Ослабить своих врагов перед боем — так всегда поступали Вороны… и так всегда поступал Зевран. Элисса почувствовала рядом движение и быстро обнажила меч, на рефлексах отбила пару неточных ударов, но тут же почувствовала острую боль над левым бедром, словно что-то прокололо кольчугу.
Мысли путались. Дым жёг глаза, мешал сосредоточиться. Элисса металась из стороны в сторону в поисках свежего воздуха. Она задыхалась и не могла думать ни о чём. Где враг? Где друг? И есть ли у неё друг? Ни одну из этих мыслей она не могла ухватить.
Потом её крепко схватили за локоть, Элисса попыталась вырваться, но почувствовала лёгкий удар рукоятью по виску, и её тут же отшвырнули в сторону на землю. Послышался глухой удар и жалобное скуление. Элисса попыталась позвать волкодава, но едкий дым попал ей в горло, и голос сорвался. Она не видела, где находится, где находится враг и что происходит. Ей показалось, что она слышит звон ударяющейся стали, какие-то стоны, чей-то голос и свист, но голова так кружилась, что падая к темноту, Элисса уже не слышала ничего.
Она очнулась какое-то время спустя оттого, что кто-то хлопал её по щекам, и приподняла веки. Лёгкий ядовитый запах дыма ещё витал в лесном воздухе и застрял тошнотой в горле, заставил согнуться пополам и откашляться. Из-под век сорвались остатки слёз, но сквозь режущую боль Элисса разглядела смотрящие на неё янтарно-золотистые глаза.
— Зевран?
Его глаза были немного покрасневшими, но в целом в порядке из-за того, что Зевран почти весь бой держал их закрытыми. Нижняя часть лица была скрыта тёмной тканью, которую он тут же снял и помахал в воздухе, разгоняя остатки смрада. Зевран заметил кровь на боку Элиссы, свернул ткань и аккуратно приложил к маленькой ранке.
Элисса усиленно тёрла слезящиеся глаза и моргала, Чейз всё ещё закрывал лапой нос и чихал. Элисса оглянулась на тропу, на которой ныне лежали в пыли и собственной крови пять тел. Почти все они были убиты одним точным ударом в шею… кроме Тальесена. Годами тренированные в жесточайших условиях рефлексы помогали ему отражать и наносить удары даже без зрения. Запах дыма дезориентировал, и Тальесен, мгновенно задержал дыхание, как Зевран, и смог на какое-то время сохранить ясность рассудка. Вот только острый эльфийский слух и почти невесомый шаг сыграли свою роль, и в миг, когда лёгкие от удара потребовали вдоха, а человеческое ухо не смогло уловить приближение врага, всё и решилось. Не одним ударом. Пятью. Вороны хорошо знают, куда бить, и защищают эти места у себя.
Зевран мельком глянул на неглубокую рану Элиссы и подумал, что в неё тоже, несомненно, целились, хотя и попали в дыму по чистой удаче. Но даже такой отвлекающий манёвр сослужил ему хорошую службу в бою.
Волкодав недовольно зарычал на эльфа.
— Знаю, знаю. Я тебя пнул, но ты меня чуть не цапнул. То ли ты перепутал в суматохе, то ли всё не так понял, — закатил глаза Зевран и попытался погладить пса, но тот лишь обидчиво гавкнул. Зевран отдёрнул руку и пожал плечами.
Элисса заметила возле его ноги пустой и наполовину разбитый глиняный сосуд.
— О, это? Я тоже кое-что выменял у долийцев. Они используют эту штуку против диких зверей… и против людей, наверное, тоже, — Зевран бросил бесполезный сосуд к остальным черепкам. — Эх, использовал всё, что есть. С таким трудом убедил долийцев поделиться этим с чужаком и так быстро потратил. А рецепта они мне не оставили. Какая жалость.
— Тебе больно? — первое, что спросила Элисса, и Зевран на миг растерялся, а потом осмотрел себя и легкомысленно махнул рукой.
— Кровь не моя… большая её часть. Я заметил слежку, когда мы искали место для лагеря, тихо улизнул от вас и проследил за ними, а потом они привели меня к тебе. Тут уж ясно стало, что случится. Хех, видела лицо Тальесена? Он нанял чуть больше людей, чем в итоге к нему вышло.
Зевран вдруг замолк, потому что Элисса так странно на него смотрела.
— Тебе грустно? — спросила она и бросила взгляд на тела.
— Тальесен мёртв, — со вздохом констатировал Зевран. — И теперь, пожалуй, это конец. Раз он предлагал вернуться в Антиву и не врал, то, вероятно, уже обо всём договорился. А раз Стражи, на которых заключён контракт ещё живы, значит, все взявшие его Вороны мертвы, и пока я как-то себя не выдам, Вороны больше не будут меня искать, — Зевран с наслаждением глубоко вдохнул уже чистый воздух. — Я получил свободу, которой никогда не знал. Странное чувство.
Он свободен, он может идти, куда пожелает, делать, что пожелает. Если таиться, то Зеврана ещё долго не найдут, но быть со Стражами значит быть на виду…
— Прости меня.
— А? — он удивлённо уставился на Элиссу.
— Из-за меня тебе пришлось выбирать. Я знаю, ты хотел вернуться домой, — Элисса печально посмотрела на тело Тальесена, — и он ведь был твоим другом. Тебе сейчас грустно?
Зевран коротко вздохнул. Так вот о чём она спрашивала.
— Я не желал Тальесену смерти… но что случилось, то случилось. Его единственной ошибкой были его приоритеты, но каким-никаким другом он всё же в те времена был. Пусть и не в полном смысле слова. У Воронов всё-таки не бывает «друзей»… но вот смотрю на тебя и не могу удержаться. Хочется назвать настоящим другом, — он поднялся с места и картинно вздохнул. — Э-эх! Скажи мне кто-нибудь год назад: «Зевран, дружище, ты провалишь важное дело, и это будет самым умным поступком в твоей жизни», — да я бы тому глотку перерезал. А оно вон как вышло. Вышло, что ты спасла меня от Воронов. О нет, не отрицай. Ты сделала больше, чем думаешь, и за это я твой должник. Так что… спасибо.
— Мы ведь друзья.
Зевран сморгнул. Она так легко это сказала, словно дружба была для неё чем-то естественным. Наверное, так и есть. Зевран облизнул губы, словно распробовал на вкус это слово, и оно ему явно понравилось.
— Что ж, тогда позволь, я так и скажу. Чем мы тут занимаемся? Останавливаем Мор! Не могу сказать, что когда-либо я занимался чем-то более достойным, — он помог Элиссе подняться и посмотрел ей в глаза. — Элисса, я намерен идти с тобой до самого конца. Как-никак… кто-то же должен постараться оградить тебя от безвременной смерти. Неплохая задача для настоящего друга, верно?
