Зевран резко поднялся и сбросил с плеч одеяло.
— Если дело только в этом, то я здоров, — как можно лучезарней улыбнулся он.
Элисса посмотрела на него так, словно не очень-то поверила, но докучать не стала. Вместо этого она ушла к лошади, на которую Алистер уже начал грузить вещи, и стала что-то искать под седельной сумкой. Зевран даже почувствовал досаду. Может, стоило сказаться больным и получить персональную порцию заботы от командира? Впрочем, скорее всего, Элисса бы просто отправила Зеврана к Винн и не сделала бы для него ничего, чего бы не сделала для других… и это куда больше того, на что Зевран вообще когда-либо рассчитывал, а потому до сих пор даже спустя месяцы путешествия рядом с этими людьми чувствовал себя странно. Он посмотрел на носки антиванских сапог и поковырял ими редкие сухие травинки. А потом к нему снова подошли.
— Зевран, это для тебя.
Он внимательно посмотрел на предмет, что протягивала ему Элисса, и приподнял бровь.
— Перчатки? Ты даришь мне перчатки? Зачем?
Тем более женские.
— Я выменяла их у долийцев. Для тебя. Знаю, это не то же, что от матери, но хоть какая-то память о её народе…
Зевран неожиданно выхватил подарок и уставился на него во все глаза. Он лишь однажды упомянул о потерянных перчатках матери вскользь, просто пришлось к слову, и даже не подумал, что это могли запомнить и истолковать вот так. Он неожиданно осел на землю, всё ещё не отрывая взгляда от перчаток и изучая на них каждый стежок и каждый узор, словно воскрешал похороненные воспоминания.
Их путь лежал на запад к Редклифу. Все обещания по договорам Стражей получены, и теперь предстояло заняться не менее сложной задачей — объединить Ферелден под единым правлением. Элисса ожидала, что Алистер будет нервничать, но он вёл себя как обычно. Только с тех пор при всякой возможности, когда они проходили мимо селений с воронятней, Алистер отправлял Эамону письма. В них не было ничего особенного. Обычно это были короткие сообщения о том, где отряд сейчас идёт и где будет, и каждое письмо Алистер заканчивал словами: «Кстати, я ещё жив».
Страж знал, что Эамон ради своего спокойствия и безопасности Алистера, с удовольствием бы запер его в своём замке. Особенно после гибели Кайлана на поле боя. Однако эрл прекрасно знал, как своего племянника, так и воспитанника, и потому просто отпустил последнего с теми, кто действительно сможет его защитить. Алистер — прежде всего Серый Страж и не будет скрываться от долга, тем более никогда больше не взвалит его на одну Элиссу. Но Эамон всё равно беспокоился. Беспокоился за Собрание земель и за Алистера. Потому Страж при любой возможности ему писал, просто чтобы сказать, что ещё жив, и это грело сердце Эамона куда больше, чем это сделало бы одно обстоятельное письмо.
— Зачем мы идём в Редклиф? Разве нам нужно не в Денерим быстрее решать дела?
— Стэн, так нужно. Эрл Эамон сказал, что мы должны приехать в Денерим вместе с ним как официальные союзники.
— Теряем время, — проворчал кунари.
— Несколько дней. С точки зрения Мора, может быть и, весомо, — согласился с ним Алистер. — Однако архидемону придётся подождать, пока не решим вопрос с Логэйном. Увы, без этого никак.
— Разве Логэйн стоит между нами и архидемоном?
— Нам нужно собрать армию Ферелдена и выступить единым фронтом с союзниками, — терпеливо объяснила Элисса. — Наших нынешних сил пока недостаточно.
— Стэн, мы ведь это уже обсуждали много раз, — заметила Винн. — Ты снова споришь с командиром?
— Я пойду, куда она укажет, — ответил кунари. — Просто считаю, что мы делаем крюк.
Позади был ещё один день. Чувство приближения чего-то важного и неотвратимого нарастало, но нервозность коснулась отнюдь не всех в отряде, и некоторые искренне наслаждались прогулкой и мирным днём без порождений тьмы. Отряд уже ставил лагерь для ночного привала, когда ещё не стемнело. Световой день теперь длился долго, хотя из-за близости Мора солнце почти не покидало туч в краях южнее Баннорна, но усталость соратников оттого не таяла. По ощущениям, сегодня отряд прошёл довольно большое расстояние, и у всех ныли ноги и зудели натёртые мозоли. Винн обещала сделать мазь, чтобы облегчить всеобщие муки.
— А где Зевран? — оглянулась вдруг Элисса. Она привыкла слышать его голос, когда он любезничал с Лелианой, шутил или нет над Винн или любопытствовал насчёт жизни кунари, но сегодня шёл так тихо, что Элисса и не заметила, как Зевран отстал.
— Не знаю. Кажется, вот только что шёл позади, — пожал плечами Алистер. — Поискать?
— Я сама. Ставьте лагерь. Чейз найдёт его. Правда, малыш? Наверняка он где-то рядом.
Мабари помнил запахи каждого в отряде и опустил нос к земле, но поблизости эльф не проходил, потому Чейз побежал назад, готовый вот-вот уловить запах антиванских сапог. Они с Элиссой отошли уже на приличное расстояние, а Зеврана всё не было.
Как он мог так сильно отстать?
Элисса звала его по имени, но ответом было только шуршание деревьев по левую сторону от тропы и дуновение прохладного ветра. Элисса уже начала волноваться, что с Зевраном что-то случилось. И если это так, а они не заметили… какими друзьями они имеют право тогда называться?! Среди рваных серых облаков блеснувшее алым солнце коснулось горизонта. Начинало темнеть. Элисса звала всё громче и отчаянней. Скоро уже хватятся и её.
Она сошла с тропы, оглядела лысеющие холмы, которые из-за влияния близкой скверны так и не смогли обрасти сочной травой и беспомощно пустовали. Листья на деревьях пожухли, не успев приютить птичьи гнёзда. Земля под ногами потрескалась и высохла, а ведь отряд шёл не по югу, а ещё только севернее Имперского тракта. Хотя чему удивляться, если Лотеринг пал уже месяцы назад. Мор ещё не накрыл весь Ферелден только потому, что орда остановилась. Она поглотила юг страны, и осталась пировать на пепле и костях, но, несомненно, двинется дальше смертельной волной, едва из тёмной бездны Глубинных троп получит ясный приказ. Архидемон ещё наберётся сил и появится, и тогда…
— Зевран, где ты? — вздохнула Элисса. — Здесь опасно ходить одному. Неужели ты ушёл?
У неё поникли плечи. Вдруг она совершила ошибку с теми перчатками? Элисса ведь мало что знала. Зевран рассказывал только о своей работе на Воронов, а о личном ни слова. Лишь пару раз он упомянул мать и эти перчатки, и Элисса подумала… А вдруг они напомнили ему о том, что Зевран вспоминать не хотел. Когда-то и Элисса избегала вспоминать дом, и сейчас чувствовала себя безмерно виноватой. Она готова была извиниться, только бы Зевран вернулся, и с ним ничего не случилось…
— Вот и непобедимый Серый Страж. Так необдуманно осталась в одиночестве.
Элисса резко обернулась и увидела на скальном выступе мужчину в кожаном доспехе с металлическим нагрудником. Он довольно скрестил на груди руки и с ухмылкой смотрел на Элиссу. Его смуглая кожа и тёмные глаза явно говорили, что он не из этих краёв, возможно, Тевинтер, но антиванский акцент был более чем красноречив.
— А где Зевран? Разве он не с тобой? Что-то я его не заметил в вашем лагере.
Элисса мельком глянула на заткнутые за пояс кинжалы Ворона и промолчала. Чейз агрессивно оскалился и зарычал. Если бы Ворон был один, то у Элиссы с мабари были бы шансы с ним справиться, но памятуя истории Зеврана, Элисса была уверена, что Ворон пришёл не в одиночку, и одно неосторожное движение грозило поколебать опасное равновесие не в её пользу. Сердце начало глухо стучать и предвещать недоброе, когда позади вдруг раздался знакомый насмешливый голос:
— Вот и я, Тальесен. Ты искал меня?
Зевран вышел вперёд и встал между Элиссой и Тальесеном, глядя на давнего товарища с той же ухмылкой, которой он в прежние времена раздражал всех Воронов.
— Ну конечно, я искал тебя, — в той же манере ответил Тальесен. — Может, расстались мы и не очень, но я рад тебя видеть.
— Далеко ты забрался. Скажи, тебя сюда послали или ты сам вызвался?
— Ого, посмотрите, он ещё острит, — насмешливо закатил глаза Ворон, словно наслаждался беседой со старым другом. — Разумеется, я сам вызвался. Когда я узнал, что великий Зевран сделался бродягой, то захотел своими глазами это увидеть.
